Эпохи холст – багряной кистью - Александр Плетнёв

Вот тот же каперанг Трусов, глядя «широко открытыми глазами» на него – человека из будущего (!), уже тихо и снисходительно посмеивается, с добродушием поучая.

Но и мы не лыком шиты! И не обязательно из-за ноута с цветными движущимися картинками. И высшее (ещё советское) образование тут скорей как подспорье! Сама суть и факт столетия вперёд… и бум информационного развития – вот это вам не баран чихнул!

Это особенно заметно обратной реакцией, когнитивностью и прочими диссонансами, когда мы по-нашенскому, «по-бразильски» к-э-эк загнём! И наш пятидесятилетний офицерик императорского флота просто не тянет в восприятии некоторых вещей. Глазами лишь за очочками своими круглыми лупает!

Но что действительно повезло – Трусов этот личность увлекающаяся, незашоренная. Даже на отвлечённые темы – от космогонии до теперь космонавтики.

Хотя на придирчивый взгляд даже чересчур – лучше бы морской тактикой больше интересовался, возвращаясь к делам приземлённым.

Или правильней будет к приводнённым?

В общем, выходило так, что за Рожественским уже не угнаться. У того фора в шесть суток.

И крейсера под командованием Йессена (или Дубасова?): «Россия», «Громобой», «Богатырь» – наверняка ушли к Квельпарту.

А «Лену» – великолепный рейдер, во Владивостоке вечно то в траление, то ещё в какую бестолковую дурь гоняли.

Вот Трусов и решил, в конце концов – в рейдерство!

А что? И Вадика это устраивало – лихая романтика пиратства.

Название только для капера не очень – «Лена». Почему-то всё хотелось звать, на худой конец, по-старому – «Херсон». Особенно первый слог нравился. А вот «Хер… сон» вам на коммуникациях!

Крейсер, даром что вспомогательный – большой, по-своему шикарный корабль. С хорошей скоростью хода и дальностью действия. Три палубы, стальной корпус, трубы чуть отведены назад, что наряду с клиперным носом и многообещающе торчащими стволами орудий придаёт судну хищный норов.

А ещё и команда одета кто как.

И командиру-капитану голову не белым бы бинтом, а цветастым платком перевязать… и попугая (пиастры!) на плечо – пираты, да и только!

Докурил. Папироса превратилась в бесформенную цигарку – полетела вниз.

Кэп «ямаловский» увидел бы – наорал как минимум. Не любил он этого – гадить окурками.

Гавань совсем открылась от тумана, обнажив всю акваторию.

У пирсов самые заметные – пара жирнобрюхих закопчённых угольщиков под флажными «звёздно-полосатиками» САСШ.

Там-сям россыпью куцая однотрубная мелочь с холодными котлами. И парусные шхуны – не лес мачт, но много всякого, разномастного. Кто-то уж приподнял, потянул вверх грязно-белые паруса.

Дальше из-за утренней дымки постепенно открывался порт, причалы, добротные припортовые строения и всякие неказистые сараюхи.

Выше в сопку лепятся, теснятся жилые домишки Петропавловска.

Город подёрнут печным дымком, донося к морским запахам смоль пилёного дерева и сырость вчерашнего дождя, и… чеснока.

Блин! Это боцман прошёл мимо, дыхнув нутром… зараза.

О! Уже свистит, свистит в свою свиристелку.

Забегали!

– Выбрать якоря!

Всё. Наконец, уходим!

– Знатные у вас, Вадим Николаевич, портки, – всё тот же боцман – лыбится с поддёвкой в усы. – Сменяем?

– Это то, о чём нас предупреждали?

Нос крейсера на хорошем ходу выбрасывал тучи брызг. Иные капли долетали до мостика, и уже дважды пришлось вытирать линзы бинокля.

Сэр Левис Бэйли, капитан 1-го ранга, командир бронепалубного крейсера, не докучал себе геройскими или стройным позами – стоял, чуть привалившись к лееру. Тем более что так меньше качало и резкость навести лучше.

Ему нравились эти сравнительно тёплые воды. Не нравились местные нравы.

Нравились японские гейши. Не нравилась отдалённость от европейской цивилизации.

Русские влезли своей медвежьей лапой куда не следует? У его величества найдутся рычаги прищемить немытую конечность.

Дело идёт к спрогнозированному концу – прекрасно.

Появились любопытные факты – интересно. Но не настолько, чтобы улыбаться и терпеть эту скверную морось тумана. Потому ответ звучал с высшей степенью брезгливого неприятия. О нет! Не в сторону помощника. А вообще!

– Склонен согласиться. Это то, о чём нас предупреждали.

– Теперь нам следует предупредить наших узкоглазых друзей, – терпеливо вещал старший офицер корабля, – командовать поворот на Сасэбо?

– Куда так торопиться? – Кэптен деланно сложил брови домиком. – Давайте поглядим поближе. Посчитаем их «по головам». Судя по дымам – отряд большой.

В этот момент дозорный корабль, что выдвинулся им навстречу, не дойдя до крейсера две мили, видимо удовлетворившись увиденным в оптику, вдруг высветился профилем.

– Бог мой! – утратил свою напускную вальяжность Бэйли. – Это класс «Пересвет», или?..

И не нашёлся, что сказать…

– Резкий заложили! Уходит! Возвращается в авангард! – озвучил минный офицер, держа бинокль у глаз. – Не подскажете – какая боевая раскраска кораблей Императорского флота России?

– И вы заметили? – Кэптен Бэйли снова «включил» снисходительность. – Надо же! И об этом предупреждали. Вот поэтому, джентльмены, мне так желается поглядеть на это поближе. Успеем к японцам. Прикажите подкинуть там, в машинном! Добежим быстро – они идут экономическим.

Нагоняли по кратчайшему – практически вслед, пока наблюдая створящуюся колонну русских.

И дальше – дымными точками, разошедшиеся фронтом одиночки.

– Обратите внимание, – заметил Бэйли, – идут грамотно! Основной строй, а вдалеке это их дозорные корабли, перекрывают курсовые углы на девяносто градусов. Нас же идентифицировать направили скоростной крейсер…

– Очевидно «Ослябя», – подсказал минный офицер.

– Да, – тряхнул головой кэптен и усмехнулся, – были бы мы японцы, нас бы уже топили.

Нагнав чуть растянувшуюся колонну – на раковине не более чем десять кабельтовых, «Талбот» миновал траверз отставшего транспортного клипера.

Последовательно шёл большой двухтрубник.

– Русские взяли «американца» в приз. «Миннесота», – прочитал название на борту старший офицер и не сдержался, взглянув далее: – Матерь божья! Какой сумасшедший художник над ними потрудился!?

«Жирные» бока американского транспорта приоткрыли главный вид – на два броненосца!

– Матерь божья, – повторил помощник, – видел я в Африке лошадей в полоску! Но это…