Пространство мертвых дорог - Уильям Сьюард Берроуз

– Что за херь здесь творится? – орет Режиссер.

Техник пожимает плечами… «Копии старых гангстерских фильмов изношены практически до самого целлулоида… Я могу залатать ленту при помощи жевательной резинки… превратить осколки стекла в обычный дождь…

– А ураган, который несет по улицам осколки стекол, сделать сможешь?

– Ураган? Ебаный боже… Послушай, начальник, мы расходуем столько энергии… так много IT… Тут не хватает, тут надо чуть-чуть убрать… Мы уже на нулях, начальник… На настоящий момент нашего IT не хватит даже на то, чтобы спалить старушку в огне квартирного пожара…

– Что ж, тогда мы должны начать подделывать это самое IT.

– Хорошо, начальник, как прикажешь…

Он поворачивается к пульту, бормоча под нос:

– Ладно, давай начнем подделывать… используя невосполнимые кинокопии… Поимеем море проблем, a IT не получим ни на грош. Можешь подписаться на следующий эпизод. Но если все увидят, что это подделка, что ты с этого будешь иметь? Нет, ничего из этого не выйдет. Подделать не удастся, так что придется заимствовать все, на что глаз ляжет… любой пожар… любое землетрясение… любые беспорядки… любую автокатастрофу… А затем дно отваливается и приходится на ходу латать дырки в мастер-копии… как эта история с Карсонсом… босс хотел, чтобы я его замочил. Я снял эпизод. Но Карсонс с мальчиками замочили его убийц… и каждый раз, когда ему удается выскочить на поверхность, он нарушает монтаж… гребаные воротилы киношные, даже не знают, на какую кнопку жать нужно… ебать его я хотел вместе с его ураганом…

И техник нажимает на кнопку с надписью «ДОЖДЬ»…

ЗАСАДА НА МАНХЭТТЕНЕ

Дождь… Дождь… Дождь…

Мы выбираемся из мокрых седел, одежда наша мокра, мы привязываем коней, чтобы они могли попастись, не можем рисковать – этой ночью никаких пут и колокольчиков; едим одно вяленое перченое мясо, никаких костров или стрельбы. Бой сделал бумеранг, и иногда ему удается добыть пару-другую луговых тетеревов, но это бывает нечасто. При таком дожде рыба не клюет, да и вся дичь, на которую мы могли бы охотиться, сидит по норам.

. В отряде нас сейчас тринадцать, а было двенадцать, пока Дентон Брэйди, старый Кимов приятель по Сент-Альбансу, не вышел спокойно из кустов под прицелом наших ружей.

– Денни!

– Ким!

Стволы опущены… Денни ездил с парнями Джеймса, и он был чем-то вроде вундеркинда в отряде Куонтрилла… Его звали Денни Могильная Плита – он мог убивать даже во сне, это было для него так же естественно, как дышать. И в то же время это всего лишь рыжий веснушчатый американский парнишка с широкой сияющей улыбкой…

Они обменивались историями о Куонтрилле и Кровавом Билле Андерсоне, и о легендарном капитане Грее, которого направили в Миссури организовывать партизанские отряды. Он привез с собой целую кучу конфедератского обмундирования, чтобы мы выглядели правдоподобнее, а многие из нас носили форму сразу обеих армий. Денни носил конфедератскую шинель и брюки северян, заявив, что он наконец занял освободителей с Уолл-стрит подходящим делом – пусть ему жопу прикрывают. Времена дымного пороха и капсюлей ударного действия, времена шестизарядных барабанных револьверов, с которыми приходилось обращаться крайне осторожно – не дай бог все шесть патронов сдетонируют разом. От этого уберечься можно, только если смазать каждую пулю плотной смазкой, чтобы не вылетали искры, от которых может возгореться порох в соседних патронах. В основном мы пользовались гусиным жиром, но вообще-то любой другой тоже годился. Представьте себе, врываемся мы в бордель, и все девочки уже ждут, что их сейчас начнут насиловать, и тут к их глубокому разочарованию наш капитан заявляет:

– Мадам, все, что нам от вас нужно – это все ваши запасы кольдкрема.

– Кто спиздил весь мой гусиный жир? – орет капитан, показывая пустую жестянку.

– СМИРРНА! – капитан Грей прохаживается вдоль строя угрюмых, оборванных солдат.

– Ладно, говнюки… если я не дождусь от вас исповеди, именем Бога я конфискую весь ебаный жир во взводе… Пойдет?

– Не буду врать, капитан, я смазывал им моего маленького затейника.

На лице мальчика – надменная улыбка.

– Какого хуя, почему ты не пользуешься слюной? Неужели у тебя нет никакой ответственности перед обществом?

– Простите, капитан, я забылся.

– Отдай мне твой револьвер.

– Но, капитан…

– Заткнись и выполняй приказ.

Мальчик угрюмо достает из-за пояса револьвер и отдает его капитану. Капитан вручает ему взамен однозарядную пистоль 50-го калибра.

– Эту штуку тебе смазывать не придется…

Индейский следопыт Визжащий Кот подъезжает и спрыгивает со своего взмыленного коня.

– Патруль северян, сэр… в пяти милях отсюда, направляется в нашу сторону…

– Сколько их?

– Человек пятьдесят.

Капитан Грей окидывает взглядом свой взвод… Тридцать человек, самому старшему еще двадцати нет… У одного мальчишки рука на перевязи.

– По коням!

Они трогаются в путь, впереди – Визжащий Кот.

Он получил это прозвище потому, что, вступая в битву, он верещит как ополоумевший и одним ударом сабли перерубает врага пополам.

Дождь… Дождь… Дождь…

Прижались друг к другу, завернувшись в промокшие насквозь одеяла, под тяжелым брезентом… кап-кап-кап… лошади все время запутываются в привязях, кому-то надо встать и посмотреть, что там с ними, а морфина уже почти не осталось… в отряде четыре морфиниста, им приходится установить норму – по четверть грана два раза в день. Им придется пройти через жуткие муки, прежде чем они к этому привыкнут… мальчик с растянутыми связками на ноге… Ким говорит, чтобы он думал о чем-нибудь приятном. Сам Ким все время старается думать о сахаре, но тот постоянно просыпается, шприц ломается, опиум превращается в грязь.

И Том закатывает ему сцену по поводу Денни:

– Твой призрачный любовничек – из загробного мира, верно?.. Или еще какая-нибудь мерзость в том же духе… Это все твои оккультные развлечения.

– Хватит, Том, мне и так нелегко.

– Иди, иди, наколдуй себе какого-нибудь монстра. Между нами все кончено.

Вместе нас удерживает только то, что мы заранее решили, куда направляемся и почему. А направляемся мы на юг, в сторону Мексики, потому что за голову каждого из нас назначена награда – за чью-то побольше, за чью-то поменьше, а назначили их по большей части Старик Бикфорд и мистер Харт – газетный магнат, который не выносит, если в его присутствии произносят слово «смерть» и который утверждает, что мы «портим здоровую кровь, текущую в жилах Америки, и развращаем доверчивых юнцов».– Мы у богатеев в черном списке. Поэтому мы корчим из себя робингудов, помогая бедным мексиканским крестьянам, и портим нашу здоровую кровь вяленым перченым мясом, сплетнями и молчанием.