1984 (коленкоровая тетрадь) - Петр Сосновский

class="p1">— Да-да, я где-то что-то подобное слышал, ― и Петух номер два неожиданно покраснел: ― Это непереносимость у русских некоторых продуктов. Уж извини Михаил, испортили мы тебе вечер, испортили.

Приняв от Клин Гейтца извинения, Хазарский отправился к себе в кабинет довольный, как слон. Это он классно придумал с устрицей. Правда, Мишель, он с этого вечера только так и стал звать Олега, была недовольна, постоянно зевала оттого, что не выспалась и ругала своего муженька за то, что тот предложил выпить «кровавую Мэри» и вместе с томатным соком подлил ему в бокал большое количество подсолнечного масла. Это процесс недержания ускорило. Но тут, ничего не поделаешь, зато молодая нетрадиционная семья ловко выкрутилась из щекотливой ситуации. Ждать проверки от Петуха номер два теперь можно было нескоро.

Но, как известно Михаил Хазарский недолго радовался: беда не приходит одна, неожиданно к Ефиму ― его сыну в школе стала приставать девочка. Звали ее Дженнифер. Девица довольно симпатичная. Она, откуда-то прознала, что мальчику в детстве делали операцию: там, внизу и что он раньше был девочкой. Школьница мечтала преобразиться, а если быть точным ее родителям хотелось воспитывать мальчика и оттого девочка, во чтобы-то ни стало, принялась приставать к Ефиму. Она хотела заглянуть ему в штаны: насколько удачно все было проделано хирургом. Мальчику пришлось уступить, и Дженнифер увиденным осталась довольна. Однако то, что произошло с ними после напрочь отбило охоту у Дженнифер позволять врачам что-либо над собою делать и родители пришли с жалобой к директору Петуху номер один на Ефима Хазарского. Оно и понятно: они хотели мальчика, а у них родилась девочка, а еще из-за дружбы со своим товарищем этим ненормальным из СССР Дженнифер напрочь отказалась проходить гормональный курс терапии, а в последствии и ложиться под нож хирурга.

Дело уладил Петух номер два. Он, видя понурое лицо своего подопечного Михаила выспросил у него обо всем и затем сам лично позвонил в школу. Ему не представило труда заступиться за Ефима. Того тут же на время пока проблема не забудется перевели на дистанционное обучение.

Он, да и его двоюродный брат не чувствовали себя в обществе своих товарищей одноклассников равноправными. Отношения к афроамериканцам и другим нацменьшинствам и то было намного лучше.

Наступил момент и в США прилетела труппа Маргулиса, а может и не Маргулиса, никто в документы заглянуть до сих пор так и не удосужился, даже Олег Палкин, то есть на данный момент уже Мишель Хазарская, ответственная за данное мероприятие, а ведь в них была указана фамилия, имя и отчество этого бизнесмена. Хазарский, получив распоряжение от Клин Гейтца вместе с «женушкой» отправился в аэропорт встречать «дорогих гостей» на легковой машине класса люкс, следом за ними двухэтажный автобус и грузовой автомобиль. Это было необходимо для перевозки не только труппы, но и ее габаритного багажа, прибывшего из Украины.

Олег, подобно девочке радовался предстоящему событию. Михаил сидел хмурый хотя этот контракт сулил большие деньги, мог возвысить их на небывалую высоту, однако в случае краха уронить в глубокую пропасть. О, с каким удовольствием этот напыщенный Петух номер два втопчет их в грязь. «Чертовые деньги. Они толкнули нас на непотребство, ради них мы были вынуждены унижаться и лебезить», ― шептал Хазарский изредка посматривая то в окно, то на свою «женушку». А что «женушка»: он был возбужден и необычайно доволен, знал, что их непременно ждет успех.

Импозантный грек не подкачал. Он предусмотрел буквально все. Это стало ясно, когда было огорожено ленточками выделенное для него место у реки и начались работы. Дней через десять Маргулис, а может и не Маргулис был готов приступить к пробам, для чего место своей постановки закрыл от посторонних глаз большим занавесом. Дабы его навесить были установлены высокие столбы из корабельных сосен, а между ними натянуты металлические струны, издали не бросающиеся в глаза. Занавес был изготовлен на основании, имевшихся у Леонида фотографий из каляной льняной ткани. Он не был заплаткой в открывавшемся глазу пейзаже, а соответствовал действительности, проблем не должно быть, даже при полной луне и той небольшой подсветки, которую фирма установила. Неточностей в полутьме вечера и ночи никто из участников не должен был заметить.

А еще наряду с водяными участие в этом шоу должны были принимать и лесбиянки, а не сидеть на стульях и лицезреть, не было этих самых стульев. Для них были приготовлены легкие прозрачные одеяния, ничуть не сковывающие тело и, дающие доступ к любым их частям. Такого рода женщин не должно было шокировать данное одеяние: они на гей-парады и не то одевают, при этом даже не краснеют. Импозантный грек учел и наплыв зевак, то есть зрителей: геям, трансвеститам и прочему сброду были заранее за не большую цену распроданы билеты.

Клин Гейтц это действо поставил на широкую ногу. Его мультимедийная компания обеспечила достойную рекламу.

Торжество начиналось в городе, колонна, пройдя по центральному проспекту, затем по другим менее престижным улицам и переулкам двигалась на окраину города и с шумом и гамом спускалась к реке. На определенном этапе пути лица с физическими признаками мужского пола отсекались и в последствии становились зрителями, а женщины лесбиянки проходили за ограничительные ленточки. Там они, если была в том необходимость, переодевались, после чего спускались к реке. При большой полной луне, поднимающейся над островом, разливалась и не громко, и не тихо в самый раз, удивительная музыка великих композиторов, плавно сменяясь и, развивая задуманный режиссером-аранжировщиком сюжет. А еще то там, то сям вспыхивали и притухали в нужный момент костры. Это было необходимо для того, чтобы случайно в хороводах и танцах хаотично сформированные пары водяных и женщин-лесбиянок могли через них прыгать. Для последующего уединения пары могли пройти по мосткам на остров. Везде было много искусственного света, источаемого диодными мини лампочками, запрятанными в укромных местах для придания нужного интима: ― они вспыхивали и гасли. Тут уж постарались светооператоры, и все сделали так, чтобы для отдельных пар создать идиллические условия.

Первые пробы прошли просто на ура. «Народ» ― очень уж привередливый, угодить которому не так просто ― неистовал, отдельные лесбиянки, подобно управдому Буншу из известного фильма Леонида Гайдая: «Иван Васильевич меняет профессию», восторженно кричали во все горло и требовали от труппы Леонида Маргулиса, а может и не Маргулиса, продолжения банкета.

Грек ― широкоплечий дородный мужчина не скупился и работал со своей труппой на износ.

Действа продолжались довольно долго изо дня в день, а точнее из ночи в ночь пока