Тайну прошепчет лавина - Людмила Мартова

– Ад? Он прошел через ад? – теперь в голосе Павла звучала такая мука, что Патриция уставилась на него в недоумении. Несомненно, важный разговор со стариком Федором Игнатьевичем никак не мог иметь к Павлу непосредственного отношения, и уж его точно не стоило принимать так близко к сердцу. Или мог и имел? У Патриции не было ответа.

– Ну да. Ирочка уверяла своего собеседника, что Олегу пришлось потерять все, чем он дорожил, к чему стремился. Мол, они были вынуждены уехать сюда, в Краснокаменск, вернуться к тому, от чего он когда-то бежал, начать все заново. И он преуспел в новом деле так же, как в предыдущем. Она сказала: «Олег упорный, а это качество я ценю, потому что и сама такая. Упорная». Она и вправду такая. Была.

Старик замолчал, видимо, под наплывом нахлынувших эмоций. Глаза у него стали влажными, и он вытер их рукавом старого ватника.

– Федор Игнатьевич, а этот человек, он ей угрожал, Ирине? – спросила Патриция, чтобы заставить его рассказывать дальше. Ей казалось, что вся эта история очень важна, в ней кроется причина, по которой кто-то вызвал лавину, что погребла под собой практически всю семью Девятовых.

– Угрожал? Нет, пожалуй, я бы так не сказал. Он, скорее, смеялся над Ирочкой, издевался, что она вынуждена жить здесь, в глуши, драить унитазы, обслуживать богатеньких гостей, готовить еду и рассуждать про оленье молоко. Говорил, что никогда не поверит, будто жизнь здесь – именно то, к чему она стремилась, потому что слишком хорошо помнит ее прежнюю. Она отвечала, что прежняя Ирина давно умерла, и есть только та, которую он видит сейчас. И ей всегда хотелось быть с Олегом, все равно где, как и какой ценой. Он – ее муж и отец ее детей. Она так сказала: «Он, а не ты. Прими это как данность, отпусти меня и уезжай», а он ответил, что приехал за ней и никуда один не уедет. Она, кажется, заплакала, было не видно ничего из-за снега, только слышно. Она все повторяла: «Уезжай, уезжай. Ты опять что-то себе придумал. Как тогда. Как раньше. Ты придумал меня. А я совсем другая, и мое место здесь», и тогда он заорал, что она похоронит себя здесь, и если она сейчас не уедет с ним, а останется, то выхода уже никогда не будет. Только смерть.

– Ну вот, а вы говорите, что он ей не угрожал, – укоризненно сказала Патриция. – Что же это тогда, если не угрозы. Он угрожал ей смертью. И теперь Ирина Девятова мертва. Так же, как и ее муж.

– Не знаю, мне кажется, он все-таки имел в виду не физическую смерть, – с сомнением в голосе сказал старик. – По крайней мере, я точно знаю, что Ирочка его совсем не испугалась. Она ответила: «Ну и пусть. Это тебя не касается. Это моя жизнь, и я сама ее выбрала». Тогда он спросил, за что она себя наказывает. А она сказала: «Закончим этот разговор. Он мне неприятен, и ты все равно меня не поймешь. Уезжай, я очень тебя прошу». Вот, пожалуй, и все. Больше я ничего не слышал.

– Ну что ж, достаточно и этого, – задумчиво сказал Павел. – Дело-то за малым. Опознать человека, с которым разговаривала Ирина Девятова. Думаю, что у следствия к нему возникнет немало вопросов.

– Да как же я его опознаю, если я его не видел? – заволновался Федор Игнатьевич. – Метель-то какая была, чисто буран.

– Не видели, – согласился Павел, – зато слышали. Сами сказали. Думаю, мы сделаем вот что. Вы придете в дом, не сейчас, когда все спят, а попозже. Мы соберем всех в гостиной и затеем разговор, а вы из коридора внимательно послушаете. Думаю, что вы сможете опознать этого человека по голосу.

– Давайте попробуем, – с легким сомнением согласился Федор Игнатьевич. – Мне Олег как сын был, да и Иринку я любил, славная она была девочка. Я, конечно, не верю, что сход лавины кто-то специально вызвал. Невозможно это, на мой взгляд, так что просто под несчастливой звездой они родились, Олег, и Иринка, и Мишенька тоже. Но проверить надо все, тут я согласен. Очень многое надо проверить.

На этих словах голос старика стал особенно задумчивым.

В доме все еще наверняка спали, поэтому Патриция и Павел договорились с Федором Игнатьевичем, что тот придет к ним часа через два, когда все уже совершенно точно соберутся за завтраком. Пока они в полном молчании вернулись в дом, чтобы тоже хотя бы немного подремать. На кухне Эдик и Сергей выгружали из сумок привезенные продукты. Наверное, им нужно было помочь, но Патриции внезапно так захотелось спать, что от одной мысли о том, что надо что-то сделать, ее затошнило.

– Поднимайся к себе, я помогу. – Павел слегка подтолкнул ее к лестнице, словно умел читать мысли.

– Да не нужно, я сам еще раз до машины дойду, отдыхайте, – откликнулся Эдик.

И Патриция вдруг обрадовалась, что разбуженный ею Павел сможет немного поспать. Он ей нравился. Очень нравился, гораздо больше, чем было позволительно женщине в ее положении. Несколько лет назад она дала себе слово, что больше никогда не позволит ни одному мужчине перейти установленную ею черту. И себе никогда не позволит никем увлечься, потому что расставаться потом, когда правда выплывет наружу, очень больно. Так больно, что еще раз она это, пожалуй, не перенесет.

Да, решено, нужно поменьше общаться с Павлом и вообще постараться уехать сразу, как это станет возможным. Спасатели, уезжая, передали всем гостям базы просьбу оставаться в «Оленьей сторожке», пока дознаватели не произведут опрос. Но сегодня к вечеру, максимум завтра уехать, наверное, уже разрешат. Вот она и уедет, и бог с ней, с неразгаданной тайной.

На этой спасительной для психики мысли Патриция холодно кивнула Павлу, поднялась по лестнице, не раздеваясь, упала на свою кровать и провалилась в сон, больше похожий на беспамятство.

Когда она проснулась, внизу слышались голоса. Господи, неужели она проспала, как пришел Федор Игнатьевич? Кое-как стащив лыжные штаны, в которых она, оказывается, спала, надев джинсы и свитерок, расчесав волосы пятерней и попрыскав холодной воды в лицо, Патриция выскочила из комнаты и скатилась по лестнице вниз, в гостиную, где за столом сидели и завтракали Аркадий Петрович, Сергей, Эдик и Павел.

– Доброе утро, – поздоровалась Патриция.

– Да уж полдень, не то чтобы утро, – откликнулся врач. – И не сказать, что оно уж такое доброе, если честно.

– А где все остальные?

– Айгар и Кайди с детьми уехали в райцентр, проведать мальчишку в больнице. Эмилия, как проснулась, больше говорить ни о чем не могла. Так что они быстро собрались и отправились туда. Кайди попросила, чтобы вы, Пат, если это возможно, взяли обед на себя. И обещала, что обязательно приготовит ужин.

– Без проблем, – кивнула Патриция. – А где Карина?

– Мы ее не видели. Наверное, в своей комнате. Спит. Дама ночью так надралась, что неудивительно, если ее терзает тяжелое похмелье, – засмеялся Эдик. – Серега, у тебя алкозельцер есть?

– Ты думаешь, я вожу с собой на склон антипохмелин? – Сергей засмеялся. – Я в таких местах спортом занимаюсь, а не надираюсь так, чтобы наутро таблетки жрать. Но аспирин и витамин С у меня, конечно, с собой, так что если нашей соседке будет нужно, то от головной боли я ее, разумеется, спасу.