Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - Уильям Далримпл

врасплох. Беспорядочная перестрелка продолжалась час, с обеих сторон были большие потери. Клайв был потрясен и уже готов был отдать приказ об отступлении. Но быстрая стрельба из новых мушкетов Брауна Бесс, поддерживаемая полевой артиллерией, подействовала как темная магия. Как записал племянник Клайва Эдвард Маскелайн, моголы "были сильно встревожены ловкостью нашего огня и поражены видом пушек, которые, как они думали, мы не могли перевезти по земле, по которой мы шли предыдущей ночью. Их потери исчисляются 200 убитыми и ранеными, 4 джемидара и 1 слон убиты, а их командир [раджа Маникчанд] получил пулю в тюрбан".

Когда Маникчанд ушел в отставку, корабли Уотсона получили возможность обстреливать форт с широких сторон, что быстро заставило могольские пушки замолчать. Когда войска выгружались, чтобы начать наземную атаку, "некто Страхан, простой матрос с корабля "Кент", выпив слишком много рома, пошатываясь, поднялся на берег, перешел вброд ров и "взял себе в голову проделать брешь, которую проделали пушки кораблей". Здесь он столкнулся с гарнизоном, "на которого он обрушил свою дубинку и выстрелил из пистолета. Затем, издав три громких крика, он воскликнул: "Это место - мое!". Его товарищи бросились спасать его, а гарнизон быстро скрылся в ночи.

Затем флот двинулся дальше вверх по реке, и еще два форта Сираджа были оставлены без боя.

На рассвете 2 января 1757 года эскадра подошла к форту Уильям. Морские пехотинцы были высажены на берег и открыли огонь по обороне. Произошла короткая перестрелка, в которой погибли девять человек, после чего Маникчанд снова отступил: "Бессмысленный губернатор этого места, - писал Гулам Хусейн Хан, - запуганный такой дерзостью и не найдя в себе достаточно мужества, чтобы и вступить в бой, счел благоразумным отказаться от более близкого подхода и бежал со всеми силами. Английский генерал [Клайв], видя, что враг исчезает, овладел фабрикой и фортом, поднял повсюду свои победоносные штандарты и отправил джентльменов-беженцев, каждого в его древнюю обитель, и каждого в его собственный дом".

Люди махали руками. Один человек повесил "Юнион Джек" на дерево; Но когда взошло солнце, стал очевиден весь масштаб разрушений: Дом правительства , церковь Святой Анны и величественные особняки, расположенные вдоль реки, - все это было сгоревшими остовами, возвышавшимися над освещенной грабежами набережной, как почерневшие, обломанные зубы из больной десны. Пристани были заброшены, внутри особняков великолепная георгианская мебель, семейные картины и даже клавесины были сожжены на дрова там, где они стояли посреди некогда гостиных. В восточной куртине форта была возведена небольшая мечеть.

Тем не менее, к восьми часам утра 2 января 1757 года разрушенная и полуразрушенная Калькутта вновь оказалась в руках Компании.

3 января Клайв объявил Сираджу уд-Дауле войну от имени Компании; Уотсон сделал то же самое от имени короны. Это был первый случай, когда ИИК официально объявила войну индийскому принцу: "На шахматной доске времени появилась новая партия", - отмечает в своем отчете "Риязу-салатин" Гулам Хусайн Салим.

Характерно, что Клайв сразу перешел в наступление. 9 января, пока жители ремонтировали свои дома, а инженеры начали восстанавливать форт ификации Форт-Уильям, окончательно разрушив все здания, выходившие на его стены, Клайв и Уотсон отправились на корабле "Кент" , чтобы атаковать главный порт Сираджа уд-Даулы, Хьюгли Бандар, и жестоко отомстить за разрушение Калькутты. Прибыв на место, они осыпали гхаты Хьюли гранатами, а затем в четыре часа вечера высадили гренадеров и захватили территорию вокруг форта. В 2 часа ночи, при полной луне, они поднялись на укрепления с помощью осадных лестниц. Оказавшись внутри, они "менее чем за час, почти без потерь, стали хозяевами положения, устроив грандиозную резню" спящего гарнизона. Затем они занялись разграблением и сожжением порта, "чтобы лучше встревожить врага, тем более встревожить провинцию и подействовать на главную страсть Сираджа - страх". Было приказано сжечь дома и уничтожить, в частности, все магазины по обе стороны реки". Затем отряды мародеров отправились в путь, захватывая оружие и сжигая по пути несколько деревень и их зернохранилища. К вечеру они вернулись за стены форта Уильям.

Через две недели, 23-го числа, собрав еще одну огромную армию численностью 60 000 человек, Сирадж уд-Даула снова двинулся на Калькутту. Как и прежде, он двигался с большой скоростью. 4 февраля Клайв был удивлен известием о том, что Сирадж и его войска уже расположились лагерем в саду удовольствий на северной окраине Калькутты, к северу от стен. По его приглашению для переговоров с ним были посланы два старших представителя Компании, но Сирадж обращался с ними "с такой смесью надменности и презрения, что не оставлял надежды на то, что они добьются больших успехов в своем деле". Людей пригласили вернуться на следующий день "для переговоров", но они не стали этого делать, предвидя ловушку. Вместо этого Клайв снова прибег к своей излюбленной тактике времен Карнатика: внезапному ночному нападению.

Действуя со свойственной ему решительностью, Клайв "немедленно отправился на борт корабля адмирала Уотсона и заявил ему о необходимости безотлагательно атаковать Набоб, а также попросил помощи четырех или пяти сотен моряков для перевозки боеприпасов и артиллерии, на что он [Уотсон] согласился". Моряки были высажены на берег около часа ночи. Около двух часов войска были под оружием, а около четырех они двинулись в атаку на лагерь набоба".

Новый день, 5 февраля 1757 года, наступил в густом утреннем зимнем тумане, стелющемся по реке. В тишине "мы маршировали с 470 рядовыми, 800 сепаями, 6 полевыми орудиями, 1 гаубицей и 70 орудиями, кроме того, у нас было много моряков, половина из которых работала на подводе орудий, а другая половина несла оружие", - записал Эдвард Маскелайн в своем дневнике.

На рассвете мы приблизились к лагерю набобов, но не успели бросить им вызов, как по нам открыли шквальный огонь, на который ответили наши передовые сепаи. Противник отступил, и мы продолжили свой марш через его лагерь, пока не достигли его центра. Здесь в тумане в 10 ярдах от батальона появилось тело из 300 лошадей, и мы дали по ним два залпа взводами, устроив среди них такой хаос, что, по общему мнению, не более 13 человек спаслись. После этого вся их армия начала окружать нас большими массами, что вынудило нас держать их на расстоянии постоянным огнем из мушкетов и артиллерии. Мы шли через их лагерь целых 2 часа, и несколько раз лошади нападали на нас с тыла, но не с такой храбростью, как в первый раз.

К 11 часам утра войска Клайва вернулись