Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - Уильям Далримпл

из Пурнеа, "субахдара по вкусу Джагата Сета и главных мавров и раджей", но тот оказался еще менее надежным, чем Сирадж. Он вступил в бой со своим психованным кузеном в таком облаке опиума, что был "не в состоянии держать голову" или делать что-то большее, "чем слушать песни своих женщин... поэтому сошел со своего слона... и был совершенно лишен рассудка, когда мушкетный шар, угодив ему в лоб, заставил его вернуть душу ее создателю".

Только теперь, когда Клайв продемонстрировал свой военный потенциал, отвоевав Калькутту, а затем захватив Чандернагар, заговорщики решили обратиться к Компании в качестве третьего варианта, надеясь использовать военные силы ИИК в своих целях. Уильям Уоттс, только что вернувшийся на разграбленную английскую фабрику в Касимбазаре по условиям договора в Алинагаре, первым услышал эти ропоты недовольства. С завода ЭИК на южной окраине Муршидабада ему стали известны разговоры недовольных вельмож при дворе и намеки на возможный переворот, поэтому он отправил своего армянского агента, Хваджу Петруса Аратуна, для расследования. Пришел ответ, что Мир Джафар, занимая должность начальника жалования бенгальской армии, готов предложить Компании огромную сумму в 2,5 крора* рупий, если они помогут ему устранить наваба. Дальнейшее расследование показало, что эта схема имела широкую поддержку среди знати, но Мир Джафар, необразованный генерал, не имевший таланта к политике, был просто прикрытием для реальной силы, стоявшей за переворотом, - банкиров Джагат Сет. "Они, как я могу подтвердить, стоят у истоков революции", - писал Жан Лоу много месяцев спустя. Без них англичане никогда бы не совершили того, что совершили". Дело англичан стало делом сетов".

Уоттс передал это предложение Клайву, который все еще стоял лагерем в окрестностях Чандернагара и который также, совершенно независимо, начал слышать слухи о возможной дворцовой революции. 30 апреля 1757 года Клайв впервые в письменном виде упомянул о замысле, с которым отныне навсегда будет связано его имя. В письме губернатору Мадраса он отметил, что Сирадж уд-Даула ведет себя еще более агрессивно, чем обычно: "Дважды в неделю он угрожает пронзить мистера Уоттса... Короче говоря, он представляет собой совокупность всего плохого, не общается ни с кем, кроме своих слуг, и пользуется всеобщей ненавистью и презрением".

Это побуждает меня сообщить вам, что против него готовится заговор нескольких крупных людей, во главе которого стоит сам Джагат Сетх. Ко мне обратились за помощью, и мне обещаны все преимущества, которых только может пожелать Компания. Комитет считает, что помощь должна быть оказана сразу же, как только будет обеспечена безопасность набоба. Со своей стороны, я убежден, что не может быть ни мира, ни безопасности, пока правит такое чудовище.

Мистер Уоттс находится в Муршидабаде и проводит множество встреч с великими людьми. Он желает, чтобы наши предложения были отправлены и чтобы они только ждали их, чтобы привести все в исполнение; так что вы можете очень скоро ожидать известий о революции, которая положит конец всем надеждам французов когда-либо снова поселиться в этой стране...".

Банкиры и купцы Бенгалии, поддерживавшие режим Сираджа уд-Даулы, в конце концов ополчились против него и объединились с недовольными частями его собственной армии; теперь они пытались привлечь наемные войска Ост-Индской компании, чтобы помочь свергнуть его. Это было нечто совершенно новое в истории Индии: группа индийских финансистов сговорилась с международной торговой корпорацией использовать свои собственные частные силы безопасности для свержения режима, который, по их мнению, угрожал доходам, получаемым от торговли. Это не было частью какого-либо имперского генерального плана. На самом деле люди ИИК на местах игнорировали строгие инструкции из Лондона, которые заключались лишь в том, чтобы отразить французские атаки и избежать потенциально разорительных войн с хозяевами-моголами. Но, видя возможности для личного обогащения, а также политические и экономические выгоды для Компании, они облекли заговор в цвета, которые, как они знали, понравятся их хозяевам, и представили переворот так, будто он был направлен в первую очередь на то, чтобы навсегда исключить французов из Бенгалии .*

К 1 мая секретный комитет , состоящий из высокопоставленных чиновников Компании в Бенгалии, официально принял решение присоединиться к заговору: "Комитет единодушно придерживался мнения, что нельзя полагаться на слово, честь и дружбу этого набоба и что переворот в правительстве будет крайне вреден для дел Компании".

Затем Секретный комитет начал торговаться об условиях предоставления услуг, снова используя Хваджу Петруса в качестве посредника для своей закодированной переписки. Вскоре Мир Джафар и Джагат Сеты значительно повысили свое предложение и теперь обещали участникам 28 миллионов рупий, или 3 миллиона фунтов стерлингов - весь годовой доход Бенгалии - за помощь в свержении Сираджа, и еще 110 000 рупий в месяц на оплату войск Компании. Кроме того, ИИК должна была получить права на заминдари - землевладение - в окрестностях Калькутты, монетный двор в городе и подтверждение беспошлинной торговли. К 19 мая, в дополнение к этому предложению, Мир Джафар согласился выплатить ИИК еще одну огромную сумму - 1 миллион фунтов стерлингов.* - в качестве компенсации за потерю Калькутты и еще полмиллиона в качестве компенсации ее европейским жителям.

4 июня была достигнута окончательная договоренность. Вечером того же дня Хваджа Петрус получил для Уоттса крытый гаремный паланкин, "подобный тому, в котором перевозят мавританских женщин, и неприкосновенный, ибо без предварительного знания об обмане никто не смеет заглянуть в него". В нем англичанина провели в дом Мир Джафара, чтобы получить подписи старого генерала и его сына Мирана , а также принести официальную клятву на Коране о выполнении своей части договорных обязательств. 11 июня подписанный документ вернулся в Калькутту к членам Отборочного комитета, которые затем поставили на нем свои подписи. На следующий вечер, притворившись, что отправился на охоту, Уоттс и его люди покинули Касимбазар и ночью бежали по дороге в Чандернагар.

13 июня 1757 года, в день, когда Сирадж начал наступление на Калькутту, Клайв направил Сираджу уд-Дауле ультиматум, обвинив его в нарушении условий Алинагарского договора. В тот же день с небольшой армией из 800 европейцев, 2200 южноиндийских сепаев и всего восьми пушек он начал исторический марш к Плассею.

Дорога из Калькутты в Муршидабад проходит через огромное пространство плоских, зеленых пойм и рисовых полей, чьи обильные почвы и огромное небо простираются к болотистым Сандербанам, дельте Ганга и Бенгальскому заливу на юге - великому зеленому Эдему воды и растительности. Среди этих болот быки пашут богатую грязь рисовых полей, а деревенские жители пасут своих коз и уток вдоль высоких насыпей. Бенгальские домики с тростниковой