Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - Александр Александрович Любищев

что капиталист, если будет заниматься подобными художествами, то очень скоро разорится, что с ними постоянно случается. А эти – не разорятся, их даже ругнуть как следует не позволят. Когда Овечкин[62] написал резкое письмо по поводу Ишкова, на следующий день было постановление ЦК о том, что он слишком резко выразился, и вскоре после этого Овечкин ушел из редакции «Литературной газеты».

Это все ошибки, но зато по ряду отраслей мы перегнали многие страны и скоро перегоним Америку. Но по нефти, например, нас снова обогнала Венесуэла. По чугуну и стали – мы идем быстро, по официальной статистике, но почему строят так мало железных дорог (на семилетку рассчитано около 20 тыс. км новых и вторых путей), почему так мало железных крыш в деревнях, почему часто недостает даже гвоздей? Все на оборону? И это называется разоружением? Почему так мало строят шоссейных дорог? Их сейчас 200 тыс. км, в США – больше 3 млн. Строят у нас по 10 тыс. км в год, для того, чтобы догнать Америку, надо около 300 лет, а это важнее свинины для крестьянина.

Обобществления средств производства недостаточно для того, чтобы считать социализм построенным. «Социализм есть строй, по всем признакам противоположный капитализму и всякому несовершенному строю». Капитализм обвиняют в анархии производства, но она есть и у нас, капитализм обвиняют в хищническом хозяйничаньи, но с рыбой, лесами и сельским хозяйством у нас хищничество еще большее, а не меньшее. Наконец, социализм немыслим без свободы. Определение «социализм» должно быть не худшим, чем старое определение царства Божьего: «полная свобода частей при совершенном единстве целого».[63] Если такой строй построить невозможно, то значит – социализм невозможен, но мы должны стремиться к этому, хотя бы недостижимому, идеалу. Обобществление орудий производства – это признак этатизма, а не социализма, и упор на эту сторону вопроса естественно привел к сближению сталинизма и гитлеризма.

Но если обобществление средств производства не является достаточным признаком социализма, то является ли оно необходимым? Мыслим ли социализм при некотором сохранении частной собственности на средства производства? Я думаю, частная собственность должна быть исключена в тяжелой промышленности, т. к. огромные размеры этой индустрии и являются источником того захвата власти, который фактически осуществляют, например, американские миллиардеры. Но Кропоткин давно в книге «Поля, фабрики и мастерские» говорил, что нелепо быть фанатическим противником частной собственности даже для многообразных некрупных предприятий. В частности, книгоиздательство, в особенности научное, бесспорно, страдает от полного обобществления.

Наши издательства, рассматривая каждую книгу с точки зрения выполнения финплана, очень неохотно идут на издание малорентабельных научных книг. Как не вспомнить у нас Девриена, в Германии Г. Фишера, которые, будучи капиталистами, гораздо в меньшей степени руководствовались коммерческими соображениями, чем наши «социалистические» издатели.

К п. 18. Но зато мы не ревизовали нашу конечную цель – построение коммунизма, и мы уже на пороге построения этого идеального общественного строя. Так ли? Смысл слова «коммунизм» ясный – от слова «коммунис» («общий»). Так раньше и определяли различие между социализмом и коммунизмом. В социализме нет частной собственности на средства производства, в коммунизме вообще нет частной собственности. Так и мыслили основоположники коммунизма. У Платона для тех групп общества, где вводится коммунизм, уничтожена даже семья: коммунизм доведен до своего логического завершения. Говорят, это безнравственно и невозможно. Что касается нравственности, то, согласно марксистской морали, этично то, что полезно для человека, и если только уничтожение семьи позволит полностью устранить собственнические инстинкты, вредные для общества, то надо идти на уничтожение семьи. А следует признать, что пока у человека есть «своя» жена, «свои» дети, то ясно, что он будет стремиться к тому, чтобы поставить их в лучшие условия. Но, говорят, при коммунизме будет всего так много, что бери каждый сколько хочет, зависти не будет. Об этом поговорим после. Отступив в делах сохранения семьи, коммунисты пытаются сохранить общность жилищ, общность трапез. Обязательные общие трапезы спартанцев – один из элементов коммунизма. Эти элементы были и у секты ессеев, судя по кумранским находкам, и как будто имеются и в некоторых коммунах Израиля. В Китае тоже в 1958 году в сельских коммунах были даже отняты от семей средства приготовления пищи и все питались совместно. Этого же порядка придерживались в монастырях (за существенными исключениями для более привилегированных).

В СССР, особенно в городах, от этого полностью отказались. Упор – на индивидуальные, хотя бы крошечные (одна комната с кухней) квартиры. Полностью отказались даже от пропаганды объединения нескольких семей в одной общей квартире, что было бы, конечно, чрезвычайно удобно для современных семей, где часто и муж и жена работают, а домашняя прислуга, как и следует ожидать (не только у нас, но, например, и в США), – вымирающий класс. Никаких намеков на рост коммунистических идей в быту нет. Напротив, коммунальные квартиры известны постоянными дрязгами между жителями квартиры и индивидуальными проводками электричества даже в места общего пользования: как правило, не могут договориться о раскладке расходов на общую площадь.

Сейчас поэтому слову «коммунизм» стали придавать иной смысл: в социализме оплата по труду, в коммунизме – по потребности. Какой потребности, объективной или субъективной? Еще в ранний период организации колхозов был спор, как делить урожай – по едокам или по трудодням? Первый принцип, конечно, коммунистический, по объективной потребности, второй считается социалистическим, но он ничем не отличается от старых принципов оплаты.

Некоторым намеком на коммунизм является государственное обеспечение материнства, но оно у нас проводится в слабых размерах (ничтожное пособие одиноким матерям, ордена и пособия, начиная, если только не ошибаюсь, с пятого ребенка). В этом смысле более «коммунистической» является Франция, где мать на каждого ребенка получает пособие. Мне говорили, что при наличии трех детей пособия хватает, чтобы мать уже вовсе не работала. Результат этого закона – приличный прирост населения во Франции (300–400 тыс. в год), тогда как раньше несколько десятков лет во Франции прироста вовсе не было. У нас пока в такой форме этот коммунистический принцип не проводится и в обозримом будущем не намечен. Правительство больше озабочено чрезмерным ростом населения (несмотря на сокращение рождаемости), и аборты не только не преследуются, а скорее поощряются дешевизной этой «коммунистической» операции (50 руб. в городе и 25 руб. в деревне: деревня не может пожаловаться, что она вовсе обойдена заботой).

Мы, таким образом, еще и не приступали к реализации лозунга удовлетворения объективных потребностей (этот лозунг может быть удовлетворен в значительной степени в капиталистическом строе: пособия матерям, пенсии для престарелых вообще, а не только для выслуживших срок рабочих и интеллигентов), а уже говорим об