Страна грез - Николас Спаркс

что времени у нее в обрез. Она бросилась к дому… и на полпути замерла, потеряв способность двигаться и дышать.

На подъездной дорожке стоял тот самый пикап, который она видела накануне.

Часть пятая. Колби

33

В ту ночь я долго не мог заснуть: пытался понять, люблю ли я Морган. Настоящая любовь требует времени и рождается там, где людей связывают общие впечатления и переживания. И все же мое чувство к ней с каждой минутой становилось сильнее.

Я подумал, что Пейдж могла бы помочь мне разобраться в себе, поэтому, несмотря на поздний час, позвонил ей, но она опять не ответила. Скорее всего, она сказала бы, что я страдаю от сильной влюбленности, а не от любви. И возможно, в этом была доля истины. Тем не менее, вспоминая свои отношения с Мишель, могу сказать, что никогда не испытывал таких сильных эмоций, даже в самом начале. С Мишель я не чувствовал необходимости разбираться в том, что между нами происходит. И уж тем более земля не переставала вращаться, когда мы целовались.

Если же допустить, что моя любовь реальна, то возникает следующий вопрос: к чему могут привести наши отношения? Через несколько дней каждый из нас пойдет своим путем; есть ли у нас будущее? Я не знал ответа. Ясно было одно – больше всего на свете я хочу быть с Морган.

Только с рассветом мне удалось задремать. И все же я выспался. Утреннее небо было каким-то странным – темным и зловещим. Я посмотрел в телефоне прогноз погоды: ожидалась гроза, причем как раз во время моего выступления. Написав Рэю, я выяснил, что должен приехать в любом случае. Он заверил меня, что будет следить за погодой и при необходимости отменит выступление.

Я решил заняться обычными делами, хотя все мысли мои были только о Морган. Во время пробежки мимо «Дона» я искал ее глазами; занимаясь на пляжных тренажерах, представлял ее рядом. После душа поехал в магазин и, пока выбирал продукты, рисовал в голове картинки, как Морган репетирует в конференц-зале или катается на американских горках в «Буш Гарденс». Положив в корзину упаковку куриных грудок, я гадал, делилась ли она со своими подругами впечатлениями о «нашем» дне, и что именно она рассказывала. Однако в основном я мучился вопросом: испытывает ли она ко мне хоть какие-то чувства? Между нами явно возникло взаимное притяжение, но были ли ее чувства ко мне такими же сильными и глубокими? Или общение со мной – лишь способ скоротать время, интрижка, добавляющая остроты ее отпуску? Морган оставалась для меня загадкой, и чем больше я пытался ее разгадать, тем меньше понимал. Не зная, как сложится предстоящий вечер, я купил две свечи, спички, бутылку вина и клубнику в шоколаде, хотя и понимал, что девушка может захотеть куда-нибудь пойти.

Наведя в квартире порядок, я взял в руки гитару. Стал наигрывать мелодию песни, которую накануне играл Морган на пляже, и вновь убедился, что ей чего-то не хватает. Текст звучал как-то невнятно, его нужно было доработать.

Вычеркивая и переписывая отдельные фрагменты, я все думал о том, как все переменилось с появлением Морган. Причем речь шла не только о чувствах, которые я испытывал к ней, но и о моем отношении к себе. И тут вдруг пришло вдохновение, и песня стала рождаться сама собой. Под впечатлением ярких картинок, всплывающих у меня в сознании, слова песни обрели смысл и глубину. Я усилил эмоциональную составляющую припева, живо представляя себе, как многослойная запись придаст ему звучание госпел-хора.

Взглянув на часы, я понял, что опаздываю и не успею записать новый вариант. Я надел чистую футболку, торопливо собрал все необходимое для выступления у «Бобби Ти» и выбежал из квартиры. Над головой закручивались в спирали облака, словно аккумулируя энергию для взрыва. Я добрался до пляжа за пять минут, отметив, что, хотя все места в баре заняты, народу в два раза меньше, чем на предыдущем концерте. Морган нигде видно не было.

Я отыграл свою программу, потом еще целый час исполнял композиции по заявкам. Все это время тучи сгущались, порывы ветра постепенно набирали силу. Некоторые люди начали покидать бар. Я их прекрасно понимал – грозовые всполохи неумолимо приближались. Рэй в любой момент мог прервать выступление.

Изредка сквозь клубящиеся тучи пробивались лучи солнца, создавая необыкновенно прекрасные цветосочетания. И все же пляж пустел, и по мере того, как все больше людей уходило из бара, я начал сомневаться, что Морган появится.

Но она пришла – когда солнце окончательно скрылось. Она была одета в красивый желтый сарафан; через плечо, как и накануне, висела сумка «Гуччи». При неярком, постоянно меняющемся предгрозовом свете она походила на инопланетянку. Девушка помахала мне рукой, и я в ответ заиграл мелодию песни, над которой работал. Теперь я знал наверняка, что никогда бы ее не закончил, не встреть я Морган. Когда первые ноты заполнили зал, на ее лице появилось выражение радостного узнавания. Обычно, когда я пою, я чувствую и вижу всю аудиторию, но тогда все мое внимание было сфокусировано исключительно на Морган – особенно при исполнении новых слов. Когда песня закончилась, в зале воцарилась тишина, а затем раздались нескончаемые аплодисменты, прерванные лишь яркой полосой молнии, расколовшей небо над водой. Несколько секунд спустя глубокий раскат грома прокатился по пляжу, как огромный, медленно движущийся звуковой клубок.

Аплодисменты постепенно стихли, большинство зрителей поднялись со своих мест. Когда подошел Рэй и подал мне знак заканчивать, я тут же отложил гитару. Администратор еще говорил в микрофон, а я уже шел по залу в сторону Морган.

– Ты пришла, – произнес я, не в силах скрыть радость. Люди, не отрывая встревоженных глаз от неба, спешили мимо нас: кто на пляж, кто в сторону парковки. – Я так боялся, что у тебя не получится…

– Ты исполнил ту самую песню, – тихо сказала она и при этом дотронулась до моей руки. Ее глаза ярко блестели. – Сегодня она звучала по-другому.

Я уже собирался пуститься в объяснения, но потом понял, что не стоит – Морган без слов все понимает. Над водой молния снова прорезала небо, вслед раздался раскат грома – намного ближе, чем несколько минут назад. Ветер стал прохладнее, но все, что я замечал, – это тепло ее руки на моей коже. И выпалил первое, что пришло в голову:

– Как «Буш Гарденс»?

Морган кивнула в сторону неба и при этом задорно улыбнулась.