Непал. Винтажный роман - Александр Чумиков

– Это буддисты?

– Нет, что вы! Это индуисты. Буддисты против убийств животных, да ещё в таком массовом порядке. Буддисты осуждают фестиваль и призывают отказаться от кровавых жертвоприношений и подносить богине вместо мяса фрукты и овощи.

– Э-э-э, погоди-погоди! А вот мы стояли в лоджи перед буддийским монастырём, так монахи приходили и трескали мясо за обе щёки, это как?

– Я не говорил, что все буддисты – вегетарианцы. Многие едят мясо, но отвергают акты, когда животное убивают специально для них. И наоборот: среди индуистов немало вегетарианцев.

– Понятно, что ничего не понятно. Начнёшь у вас разбираться в богах и традициях – увязнешь по самое «не балуй».

– Протестуют не только верующие…

Далее неказистый и замурзанный Доржи проявил компетентность, удивившую пришельцев с Южного Урала:

– Взять Бриджит Бардо, актрису, знаете такую?

– Ну, в общем-то, слыхали.

– Ну вот. Она старая уже. Но тоже возмущается и пишет письма непальским властям. Но они наотрез отказываются отменять жертвенный фестиваль.

– Почему артистка пишет и почему ей отказывают?

– Потому, что это наша вера и наши традиции. Какое дело старой тётке? Погуляла своё, а теперь начала думать о душе?! Мир, говорит, полон зла. Правильно! Но она не верит в то, что принесение животных в жертву богине Гадхимаи положит конец злу и принесёт процветание… И Манека Ганди пишет обращения.

– А это кто?

– Это вдова Санджая, сына Индиры Ганди. Он погиб в авиакатастрофе, а Манека работает в индийском парламенте. Интересно, что у неё прозвище «Дурга» – по имени богини. Я сам не понимаю, почему она тогда против жертвоприношений.

Пацаны не зря заплатили Доржи. Лепетал он по-английски еле-еле, но локтями работал здорово. Подошли к храму Гадхимаи. Там стоял какой-то их главный монах с помощниками, к ним стали подносить всякую живность. Сначала мелких зверюшек, которых и разглядеть было трудновато. Под одобрительные крики толпы их убивали.

– Что за зверьё? – спросил Колян.

– Это мыши.

– На хрена они нужны?

– Таков ритуал. Жертвоприношение начинается с небольших животных. Сейчас вы увидите птиц.

И действительно: появились голуби, петухи и утки. Их также благополучно обезглавили.

– Ну, в общем, ничего такого, даже прикольно, – отреагировал Толян. – У нас тоже курей рубят, только, может, не так красиво. О, гляди, козу пригнали!

С козой разделались быстро, перерезав ей горло. А потом привели свинью. Друзьям показалось, что в неё как-то непрофессионально тыкали ножами, и нужный эффект умерщвления никак не наступал: свинья страшно и отчаянно визжала.

– Наверное, они нарочно не убивают сразу, – выразил мысль Колян. – Повеселить толпу, что ли. На хрена это делать? Надо зарезать – так зарежьте побыстрее, не мучайте хрюка…

Свинья наконец перестала биться и визжать, а толпа, наоборот, заревела так, что Толян и Колян заткнули уши. Причина оживления вскоре стала понятна: на площадь вывели буйвола. Огромный и тяжёлый, с большими рогами, он не хотел идти и упирался. Рядом стоял накачанный мужчина в белых трусах, белой майке и с длинным и широким кукри-ножом в руках.

– Толян, слышь, ты помнишь анекдот про цирк? Когда всё в дерьме и только один фокусник висит под куполом цирка – чистый и в ослепительно белом трико.

– Ага, помню. Это когда он из-под потолка камни в бочку с дерьмом кидал.

Человек в белом не торопился и чего-то ждал. Чего? Доржи объяснил, что бык перед смертью должен почувствовать себя свободно и приятно, не бояться и не убегать. Парни увидели, как помощники стали плескать на быка водой, гладить и уговаривать. Буйвол действительно успокоился, перестал мычать и лишь слегка вертел головой.

– И как же он его, такую махину? Замучится рубить…

Человек в белом взмахнул жертвенным кукри ножом-топором, сделал всего один удар, и голова буйвола отлетела на камни площади. А бык всё стоял на ногах, испуская вверх фонтаны крови. Его минуту назад громкий рык заменился на тысячекратно усиленный крик удовлетворённой и ликующей толпы…

Одуревшие Толян и Колян бродили по городу, и такие штуки совершались повсюду. Назвать всё это приношением жертв индуистским богам можно было весьма условно, для обычного человека это выглядело жестокой бойней. Причём бычков мало где убивали красиво – умельцы, видимо, были наперечёт, и животных просто кромсали железными остриями, делая по пять, десять, двадцать ударов, пока надрубленная шея не переставала держать издающую звуки ужаса голову.

– Давай считать, – предложил Толян. – Не коз и курей, конечно, с этими понятно. Давай считать, сколько кладут крупняка.

Очень скоро друзья поняли, что сосчитать забитых буйволов невозможно. Даже на бессистемном уровне стало ясно, что счёт идет на многие тысячи. От вида и запаха крови, гор сырого и жареного мяса парням поплохело, и они решили пробиваться к транспорту. Почти бегом, игнорируя то и дело попадавшиеся на ходу локальные празднества, которые увидишь разве что в сюрреалистическом фильме, пацаны пробирались к автобусам. Поскольку участники индо-непальских народных гуляний пока не собирались расходиться, Толян и Колян без проблем купили билеты с местами, взяли в торговой точке кукри-рома и облегчённо бухнулись на сиденья.

– Ну что, давай, – сказал Толян, наливая ром в пластиковый стаканчик.

– Не то слово, – глубоко вздохнул Колян. – Да ладно тебе со стаканом, я так.

Но праздник не закончился. Как потом шутили друзья, этот праздник до конца был с ними. К готовому отправиться автобусу бежали люди, размахивая и потрясая чем-то непонятным. Оказалось, что это были кишки животных: люди украшали автобус кишками, цепляя их на бампер, стёкла, ручки дверей и обмазывая стенки кровью…

Вечером, в «Шерпе», Толян и Колян встретили русских восходителей. Это были серьёзные клаймеры, и ребята не стали рассказывать им про своё чудесное покорение Марди Химала, а просто тёрлись поблизости, скромно знакомились и больше слушали. Вокруг крутых альпинистов толкались и непальские чиновники, и люди из российского посольства. Когда один из соотечественников вышел на перекур, пацаны подошли к нему, извинились за беспокойство и обратились с просьбой внести ясность в суть недавнего приключения.

– А, вы с Гадхимаи? Понятно! – Валентин, так звали молодого человека из посольства, рассмеялся. – Ну, объясняю популярно. Богиня власти Гадхимаи любит кровь, а индуисты любят богиню. Ради такой любви из года в год, и так столетиями, проливают кровь…

– Так это же страх и ужас!

– Да не! Сегодня это так, осколки, так сказать, прошлого величия. Когда-то давным-давно богиня любила попить человеческой крови. Ну и, стало быть, вместо бычков фигурировали человеческие существа. Вот это, наверное, был реальный ужас. Зато сейчас, слава уж не знаю какому из их богов, она принимает и кровь животных. Кажется, что в жертвенных ритуалах мало любви. – Валентин усмехнулся. – Но индуисты не считают свою резню жестокостью, так как уверены: после принесения в жертву в следующей жизни все убиенные животные переродятся в хороших людей. Богиня Гидхамаи позаботится!