Семь чудес и проклятие царя богов - Питер Леранжис

– Локули невидимости и полета тоже у Масса, – напомнила Эли. – Если мы вернем их, у нас будет уже три.

– Был и четвертый локулус, – добавил Касс. – Но его забрал бог. Долгая история.

– Ты сможешь их достать, мам? – спросил я. – Два локули и осколки третьего? Мы должны получить их и встретиться с повстанцами до наступления темноты. Если мы к тому моменту не вернемся, нас начнут искать.

Мама, отвернувшись в сторону лагеря, тяжело вздохнула.

– Будет нелегко. Если они меня поймают, мне конец. Они убьют меня.

– Они тебя не поймают, – убежденно заявил я. – Не после стольких лет, что ты провела с ними, мам. Пожалуйста, пообещай мне. Пообещай, что они тебя не поймают!

Мама встретилась со мной взглядом. Казалось, за последние пару минут она успела постареть на несколько лет.

– Видимо, мне придется это сделать в качестве компенсации за все потерянное время, так? Я обещаю, Джек. Я успела неплохо поднатореть в умении оставаться незамеченной.

Я кивнул, хотя внутри меня все сжалось.

Торквин отвернулся и высморкался с громкостью выхлопа фуры.

– Я вернусь сюда так быстро, как только смогу, и дам вам знать… – Мама сунула в рот два пальца и свистнула на три ноты. – Торквин, тебе придется пойти со мной. Я хочу забрать с собой кое-кого, кого Масса может использовать в качестве заложника. С ней придется повозиться, но оставлять ее там нельзя.

– Кто она? – с сомнением спросил Торквин.

– Ее зовут Элоиза, – ответила мама.

– Что?! – вырвалось у Эли.

С лица Касса схлынула краска.

– Нет. Категорическое нет. Во-первых, она гадкая. Во-вторых, она наглая. В-третьих, у нее отвратительные манеры и грязный язык…

– В-четвертых, Касс, – со вздохом произнесла мама, – она твоя сестра.

Справившись с приступом гомерического хохота, Касс наконец смог подняться с земли и отряхнулся от налипшей листвы.

– Ох, спасибо, – с чувством произнес он. – Это было потрясающе. Я определенно люблю твою маму, Джек. Даже в такие моменты она умудряется отнестись к жизни с юмором. Моя сестра! Ха!

Выражение на лице мамы оставалось крайне серьезным.

– Касс, мне понадобится твое содействие.

Касс хохотнул.

– Кхм! Вы что, серьезно? В смысле, это же… нет, вы не… э-э, миссис Маккинли, вы меня не знаете, но я могу вас заверить, что у меня нет сестры. Я единственный ребенок.

– А я генетик, – сказала мама. – Когда тебе было четыре года, у твоих родителей родилась девочка. В то время ты уже жил в приемной семье. Как и тебя, ее забрали под опеку штата.

Касс кивнул.

– Я был с Хендерсонами.

– У них тебя звали Малыш-Коротыш, – продолжила мама. – Ты спал в чулане, где стояла стиральная машина. Кроме тебя, в семье было еще четверо детей.

– Об этом можно было и не напоминать, – проворчал Касс.

– Ген 7ЧС передается по наследству, Касс, – сказала мама. – Нет ничего удивительного в том, что он есть и у нее.

– Она правда на тебя похожа, – влезла Эли.

– Она говорит на наизнанском, – добавил я.

Касс схватился за голову.

– Янем етилертсирп!

* * *

Мы шли к горе Оникс в надежде обнаружить повстанцев. Голова у меня раскалывалась, а лодыжки напоминали своим видом пиццу. У меня возникло ощущение, что мы вторглись на какую-то вечеринку у москитов. Я шлепал и шлепал себя по лицу и едва не выбил себе челюсть. Нас сопровождала группа обезьян, с задорными воплями прыгающих по веткам у нас над головами и по очереди роняющих на нас орехи.

– Ай! – дернулся Касс. – Почему они постоянно целятся в меня?

– Тсс! – шикнула Эли. – Мы так не услышим свист мамы Джека.

– Объясни это мартышкам! – возмутился Касс.

Я посмотрел на часы. 4:43.

– Терпение.

– Ага, конечно. Они с Торквином сейчас заняты моей сестрой-монстром, – пробурчал Касс, обсыпанный очередной порцией орехов. – А может, она как раз на деревьях, смешалась с себе подобными.

Вдалеке раздался пронзительный вой, и мы остановились. Звук становился все громче, точно полицейская сирена.

– Сигнал тревоги, – догадалась Эли. – Твоя мама упоминала, что…

Ее прервал грохот выстрела. Обезьяны, завизжав, бросились прочь.

– О-он раздался со стороны лагеря, – с дрожью в голосе произнес Касс.

У меня кровь застыла в жилах. «Если они меня поймают, мне конец, – сказала мама. – Они убьют меня».

Я ринулся в сторону воя.

– Мам!

– Джек, что ты делаешь? – закричала Эли. – Вернись немедленно!

Я проигнорировал ее и продолжал бежать сквозь джунгли. Колючки и ветки безжалостно царапали распухшие от укусов насекомых лодыжки. Солнце начало клониться к горизонту, и под деревьями пролегли глубокие тени. Я услышал, что Касс и Эли, что-то крича, бегут следом за мной.

Новый выстрел. Благодаря ему я понял, что ошибся с направлением, взял слишком сильно к северу. Я выправил курс и тут услышал шорох и треск.

В воздухе разнесся знакомый свист.

Мама.

– Сюда! – заорал я.

Между двумя деревьями появилась тень, и в следующую секунду я узнал мамино лицо. Поначалу мне показалось, будто на ней половина маски, как у Призрака Оперы, но, приблизившись, я разглядел, что вся левая сторона ее лица залита кровью.

– Мам! Что случилось?!

Она показала мне левую руку, обернутую в пропитавшееся кровью полотенце.

– Сейф… оказался с ловушкой, – пояснила она, с трудом переводя дыхание. – Рука застряла… Я вытерла ее о щеку. Лицо в порядке, но с рукой придется понянчиться. Но все будет нормально, Джек.

– Они вас видели? – спросил Касс.

– Не думаю, – ответила мама. – На мне были перчатки, отпечатков быть не должно. Хотя нельзя быть уверенным наверняка.

Только когда Касс и Эли нагнали меня, я наконец заметил за плечом мамы огромный мешок. Она перекинула его вперед и позволила ему с глухим стуком упасть на землю.

– Внутри три стальных ящика, – объяснила она, – с двумя локули и осколками. Каждый закрыт на кодовый электронный замок. С этим придется повозиться позже.

– Ты лучше всех, мам! – восхитился я. – Но я ужасно беспокоился за тебя.

– Не стоит, – ответила она, – у вас, ребята, нет времени, чтобы…

Е-Е-А-А-А-АРРРГХ!

По джунглям разнесся дикий вопль, похожий на рев разъяренного льва. Мы все резко развернулись в ту сторону, откуда он раздался, и услышали совсем иной голос, высокий и гнусавый: