Потом и кровью - Андрей Посняков

Пан Крызь уже вздернул на дыбу молодую девицу и теперь лишь ожидал своего хозяина, до поры до времени не приступая к пыткам. От предвкушаемого удовольствия нижняя челюсть его отвисла, и по гладкому, как у евнуха, подбородку тоненькой нитью стекала желтая тягучая слюна.

Запустив руку под сорочку несчастной, палач сладострастно и сильно сжал пальцами сосок и, увидев, как искривилось лицо девушки, довольно гыкнул. В темных глазах его, вовсе не безумных, а вполне холодных и здравых, играла самая гнусная похоть, на бритой башке отражался прыгающий оранжевый свет зажженного факела.

– Ты не бойся, голубушка, – взяв кнут, Крысь покусал губу и неожиданно улыбнулся самой обаятельной и радостною улыбкой, какие обычно бывают у очень веселых и добрых людей. – Не бойся, нет. Только пану ни в чем не перечь… И мне.

Последнее слово он произнес с нажимом, чтоб девчонка точно поняла, кто здесь главный и от кого все зависит.

– Пан, он пан и есть, Ганна. Позабавится да забудет. А я вот не забуду, не-ет. Правда, и ты меня приласкай…

Пан Крызь снова запустил руку под рубашку несчастной девы, улыбнулся, на этот раз похотливо и даже в чем-то зловеще, ощерился, словно дикий зверь. Холодная, как у трупа, ладонь его скользнула по животу Ганны к лону… Девушка содрогнулась, словно бы прикоснулась к змее, к толстой ядовитейшей гадине, каких много ползает в районе Мазурских болот.

Палач осклабился:

– Что дрожишь-то, а? А давай, пока пана нет, поцелуемся! В губки… А ну-ка…

– Будь ты проклят, тварь! – сверкнув глазами, Ганна плюнула прямо в гнусную рожу насильника.

Тот отпрянул, не выдержал, с размаху ударил девчонку кнутом.

– Гляжу, ты уже начал, Крызь?

Пан Константин Кмишек, как всегда, появился неслышно. Да, собственно, и Крыс особенно не прислушивался, слишком увлекся.

– И что? – погладив усы, вислые и седые, Кмишек кинул на своего преданного слугу недовольный взгляд. – Мне ее прикажешь окровавленной пользовать?

– Так, можно, пане, и сзади зайти, – ухмыльнулся находчивый палач.

– Сзади, говоришь? – сморщенное, напоминающее печеное яблоко личико ясновельможного внезапно озарилось улыбкою. – А ведь и ладно. Ну, давай, давай… действуй…

– Слушаюсь, пан Константин!

Вытянувшись, словно заправский солдат, Крыс бросил кнут и вмиг сорвал с Ганны рубашку. Кмишек между тем рассупонил штаны. Несчастная девушка дернулась, закричала.

И тут что-то грохнуло. Да так, что с потолка посыпалась пыль.

– Это еще что? – вмиг забыв про девчонку, изумился пан Константин. – Кто посмел? Какого черта? А ну-ка, Крызь, идем…

Снова громыхнуло. На этот раз куда более сильно – заложило уши! Чихая и гнусно ругаясь, пан и его мерзкий слуга, покинув подвал, поспешно поднялись по узкой винтовой лестнице на вершину башни.

Кмишек приложил к глазам вырванную из рук подскочившего стражника подзорную трубу.

– Пушки, пся крев!

Сказал и тут же упал ничком, уклоняясь от просвистевшего над головою ядра.

– Это королевское войско, пан Константин! – отплевываясь, пояснил стражник.

– Почему сразу не доложили? – Ядра долбили по замку с редкостной методичностью, и Кмишек не спешил вставать, даже ругался – шепотом, как будто громкие слова могли притянуть ядро.

– Так вы ж сами строго-настрого запретили беспокоить!

– Король, говоришь? – Пан Константин осторожно выглянул из-за крепостного зубца. – Да какой он король? Ливонец! Сегодня его выбрали, завтра – другого. Первый раз, что ли? А я, я – ясновельможный пан, князь! Мой род… Войско! Крызь! Немедленно выслать отряд и разгромить всю эту падаль! Не так-то уж их там и много. Я видел рейтар – верно, наемники, немцы. Давние наши враги!

– Но там сам король, – расстрига с сомнением покачал лысой башкою.

– Откуда мы знаем, кто там? Они что, высылали посланцев? А, Хмарь?

– Нет, светлейший пан, не высылали, – отозвался стражник. – Сразу начали долбить… Ой!

Сразу два ядра, одно за другим, ударили в башню. Сооружение содрогнулось до основания, вниз посыпались камни и кирпичи.

– Матка бозка Ченстоховска! – хозяин замка в ужасе присел. – Что у них пушки такие?

– Думаю, это московские орудия, пан, – поправив на голове каску, невозмутимо доложил Хмарь. – У московитов огромные пушки, да-а.

И снова сразу несколько ударов подряд.

Каким-то чудом главная башня замка – донжон – все еще стояла. Другим же сооружениям повезло меньше: уже превратился в развалины воротный барбакан, и целый кусок стены, поднимая снежную пыль, рухнул в ров под восторженный рев штурмующих. Впрочем, нет, замок никто не штурмовал – никто не лез на стены, не тащил лестницы, не катил осадные башни. Просто стреляли. Залпами. Так, что всем было ясно: еще час-другой такой стрельбы – и замок превратится в пыль.

– Добре стреляют пушкари, добре! – глядя на разрушающийся замок, улыбался Михутря.

Его величество в сверкающей кирасе и шлеме с небольшим гребнем – морионе – стоял рядом, внимательно глядя в зрительную трубу. Вот откололся еще один кусок стены… Вот рухнула угловая башня! Еще немного и…

– Они выслали отряд, ваше ве…

– Вижу! – опустив трубу, Магнус спокойно обернулся и махнул рукой: – Готовьте картечь, парни.

– Заря-жай!

Русские ливонцы – артиллеристы сноровисто зарядили пушки. Ловко у них получались, быстро. Прочистить банником ствол, затолкать картуз с порохом, забить пыж, закатить тяжелое ядро… Или в данном случае картечь – опять же, для удобства заряжания, в картузах.

– Ваше величество, первая батарея к залпу готова!

– Вторая – готова…

– Третья…

Прусские рейтары тоже не теряли времени зря – уже приготовили пистолеты и палаши, надеясь на добрую схватку. Меж артиллерийскими батареями, в снежных редутах, тлели фитили мушкетов. Все ждали приказа.

Высланный из замка отряд латников – около сотни воинов – выскочил из пороховой мглы прямо на первую батарею.

– Огонь! – быстро приказал король.

– Пли! – тут же скомандовал русский ливонец, помещик из бывших бежецких, капитан Ратмир Рдеев – тот самый, что когда-то геройствовал в Раковоре.

Русские пушки ахнули разом. Изрыгая грозное пламя, вздрогнули тяжелые литые стволы. Свистя, вырвалась из десятка жерл смерть, полетела, ударила, вырывая сердца, калеча, круша доспехи и ребра…

Треть вражеского отряда тут же превратилась в кровавое месиво! Тотчас грянули и мушкетеры – особо не целясь, прямо в пороховой дым.

Первый залп, свист пуль, предсмертные крики. Второй залп… Третий…