История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Не случилось прорыва даже на уровне, принципиальном для мировой истории — уровне контактов между обществами. Несмотря на то что был найден новый торговый маршрут вокруг Африки — как ранее были открыты новые проходы через Сахару или по северным степям Центральной Евразии — и, хотя на периферии общества аграрных городов открывались новые территории (это уже происходило регулярно, хоть и на меньшем расстоянии, чем путь через Атлантику), большая часть старых торговых путей не теряла своего значения, как минимум, почти весь XVI век, поскольку на уровне контактов между обществами не развилось никаких существенных совместных взаимоотношений. Социальная мощь исламского общества пока ничем не уступала западной, что наглядно продемонстрировала Османская империя, захватив часть территории самого Запада. Некоторые общества Запада проявляли известную энергичность, но не достаточную, чтобы навсегда изменить общее соотношение сил в свою пользу.

Таким образом, важнейшее из технологических изменений того времени, которое трансформировало историческую ситуацию во всем исламском мире в начале XVI века (как мы очень скоро увидим) — ведущая роль огнестрельного оружия в боевых действиях, — распространялось одинаковыми темпами и на Западе, и в исламском мире. Возможно (мы не можем утверждать наверняка; документальных свидетельств по Западу больше, чем по другим регионам, и они предполагают некоторое его преимущество по сравнению с остальными, но только потому, что по ним нет такого же количества данных), что Запад в период своего расцвета являлся особенно важным центром инноваций в области огнестрельного оружия. Но очевидно, что этот прогресс иногда шел примерно с той же скоростью в большинстве регионов ислама. Именно внутреннее развитие исламского мира ускорило те изменения, которые повлекло за собой использование пороха.

Наконец, как скоро станет ясно, самым важным вмешательством Запада в исламский мир в эпоху Возрождения стало вторжение португальцев в Индийский океан. Приход португальцев в начале XVI века стал сильнейшим ударом по торговому и политическому господству мусульман в Южных морях, но португальцы сумели удержать лишь отдельные ключевые порты; во многих портах и на части удаленной от побережья территории мусульмане по-прежнему были самым влиятельным элементом везде, где в достаточной мере пускала корни культура ислама. Китайские купцы и японские искатели приключений в некоторых местах были не менее значимы, чем португальские конкуренты мусульман. В последней части XVI века мусульмане сумели остановить португальскую угрозу. Судя по всему, они не отставали в техническом развитии от португальцев, которые развивались в другой среде и под стимулирующим воздействием Ренессанса. И, поскольку португальское преимущество было в основном тактическим, оно оказалось непрочным. Превосходство португальцев исчезло так же быстро, как превосходство арабов в VII веке. Лишь с приходом более поздней волны европейцев — на сей раз с северо-запада Европы (особенно голландцев) в XVII веке — мусульмане окончательно утратили торговое господство в Южных морях. Но и после этого почти повсеместно сохранились не только значительные объемы локальной торговли мусульман, но и ее общий исламский характер.

Таким образом, несмотря на рост влияния Запада в средиземноморской торговле, и даже на европейские океанические предприятия, западноевропейский Ренессанс со всеми сопутствующими ему явлениями не представлял серьезной угрозы долгосрочным перспективам господства мусульман в Ойкумене. Если так сложилось, что соседи-мусульмане не переняли с легкостью его достижений, то это отчасти объясняется относительной удаленностью главных центров исламской культуры, которые оставались ключевыми регионами между Нилом и Амударьей, от западных центров культуры. Но в большей степени это объясняется тем же принципом, который, например, помешал жителям Запада несколько раньше перевести с арабского самые последние важные труды, которые еще не обрели должной популярности и авторитета, и вообще помешал им воспользоваться плодами большинства стадий развития мусульманской культуры. В аграрную эпоху развитие в рамках нескольких цивилизаций происходило, главным образом, на основе их собственного внутреннего диалога, и чужие диалоги вмешивали лишь изредка и не активно — иногда требовалось несколько столетий, чтобы усвоить новое. Даже в XVI веке этого размеренного темпа было вполне достаточно. У исламского мира еще не было нужды уделять внимание большинству западных достижений, чтобы удержать свое преимущество во всем мире.

Три столетия после 1500 года, без сомнения, расцениваются как наиважнейшие, поскольку именно они сформировали непосредственную основу нашей современной эпохи. Именно в эти века сформировался тот тип ислама, который перешел в наше время. Более того, за пределами западных цивилизаций, помимо исламской существовали и другие культуры. Но исламское общество оказалось ближе остальных к тому, чтобы играть в мире доминирующую роль, которую (как оказалось) фактически исполнял Запад. Если учитывать христианские, индуистские и буддистские народы, завоеванные или заключенные в анклавы мусульманами, то они составили основу современного «развивающегося» исламо-азиатского региона мира. Помимо Китая и его соседей именно исламские регионы составляют большую часть экономически отсталых областей Старого Света; и именно ислам в течение последних столетий оказывал на них наибольшее влияние, что и стало причиной их сегодняшнего положения.

Анализ этих столетий крайне важен, так как позволяет нам лучше понять возможности и ограничения исламизации цивилизации Средних веков. В раннем Средневековье произошел удачный синтез, когда сознание в рамках шариата вместе с суфизмом создало социальную модель, отвечающую естественным условиям текущей на тот момент (очень экспансивной) социальной жизни; успех этого синтеза привел к триумфу консервативного духа. Хотя внутренние противоречия консервативного духа открыли путь к разнообразным разрушительным тенденциям позднего Средневековья, его целесообразность никогда не ставилась под сомнение. Этот дух установил твердые рамки, в которых должны были существовать мусульмане и выражаться их сознание.

Между тем общественная и культурная модель, сформировавшаяся после падения великого халифата, зашла в тупик в период усиления монгольского влияния. Так как существовавшие ранее рамки для культурного творчества были заполнены, консервативный дух сам по себе, казалось, устанавливал ограничения для любых проявлений творчества; в искусстве, и даже в научной сфере, для мусульман появилась опасность замкнуться в коконе строго стиля или быть обвиненными в нарушении норм шариата. Еще более серьезной проблемой могла стать неспособность мусульман сформировать стабильное легитимное правительство. Подлинная легитимность исходила от шариата, который стал ассоциироваться практически с аполитичным общественным строем, для которого вмешательство политических лидеров и их армий было чужеродным явлением. Вопрос установления легитимного правительства, возможно, также осложнялся экономической проблемой нерационального использования ресурсов, что особенно важно в аридной зоне.