Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число - Анастасия Юрасова

— О, так вот где вы прячетесь! Прошу прощения, если напугал.

Пуэлла подняла глаза — и отпрянула в сторону, упершись спиной в хрупкое стекло. Экспонат накренился и упал назад, в стороны брызнули осколки. Человек резким движением схватил ее за руки и потянул на себя, после чего прижал к груди, словно утерянную возлюбленную, с которой его наконец соединила судьба.

— Я рад, что успел, моя хозяйка. — Незнакомец отстранился, и теперь Пуэлла во всех подробностях рассмотрела его вытянутое бескровное лицо, белые волосы, белые ресницы и губы. — Должно быть, непривычно видеть меня вживую.

— Ты… — Пуэлла растерянно заморгала. Ей хотелось наброситься на него, расспросить, ударить, возможно — даже убить, но вместо этого она просто стояла и смотрела на скалящееся лицо, что с каждой секундой казалось все более знакомым. — Ты совсем как на той картине.

— О, та картина… да, я показывал ее тебе как-то раз. И где она сейчас, любопытно?

— Стоит в магазинчике Роза, внука ректора.

— Даже так? Какая удача! — глаза Корвуса блеснули. — Повесим ее над своей постелью. Надеюсь, мальчишка не проклянет меня, когда я ступлю за его порог. Все-таки, я только что убил его родню.

— Убил?! — вскрикнула Пуэлла. — Кунктию и Пситтакуса?

— Именно так.

— А ты мне уже нравишься, человек-ворон, — сказала Аврора, силясь казаться собранной и ни капельки не удивленной. — Эти сволочи, как-никак, осуществляли казнь моего отца по приказу Совета.

— Твой отец не мертв, Аврора Нихиль, — как бы между делом ответил Корвус, — как и твоя мать, хозяйка. Но об этом мы, пожалуй, поговорим в более подходящее время.

— Какие стремительные повороты. Я не успеваю усваивать информацию, — буркнул Ангуис сам себе под нос. — Одна загадка на другой, а теперь еще и это. Мой бедный разум не выдерживает.

— Ты! — Корвус обернулся на голос; за его спиною, пульсируя в воздухе, плакала призрачными слезами несчастная Бона. — Это из-за тебя я умерла!

— На кого это он таращится? — спросил Ангуис, но в тот же миг, сообразив, кивнул, не успела Пуэлла открыть рот. — О-о, ясно. Кажется, сейчас начнутся разборки. Любопытно, к слову, что ворон ее видит.

Корвус посмотрел на Бону со смесью презрения и сочувствия. Та сдвинула брови к переносице и скрестила руки на груди.

— Лишь ты одна виновна в своей смерти, девушка, — повел плечами Корвус, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. — Этот сценарий, к слову, работал и с предыдущими. Кунктия думала, что так я подыгрываю ей, отчаянно пытаясь помочь в страхе перед наказанием. Она не понимала, что на самом деле мнимое сотрудничество все сильнее приближало меня к истинной хозяйке. Раз за разом, год за годом. Мне не жаль чужих жизней, отданных взамен на личное счастье.

Пуэлла непонимающе сдвинула брови.

«О чем это он говорит?»

Они с Авророй переглянулись; у той было не менее шокированное, обескровленное лицо — вдвое более бледное, чем обыкновенно.

— Но что же теперь будет со мной?! — завопила тем временем Бона. — Я так и останусь призраком, бестелесой и никчемной тварью, блуждающей по Университету? Да никто, кроме Пуэллы, даже не увидел меня за весь этот год!

— Кровь Пуэллы открывает ей многие дороги, — ответил Корвус. — Но ее семейное древо тебя не касается. К тому же, череда мучений уже закончилась: предстань перед моей Анахатой, и твой дух покинет эти края, готовясь к перерождению в одном из бесконечного количества миров.

Светло-зеленое свечение возникло на его груди, мягкое и приятное, манящее одним лишь своим видом. Медленно, испуганно и растерянно Бона Фидес приближалась к Корвусу, глядя только на этот пучок света, идущий из-под его кожи, и будто боясь отвести взор.

— Это значит, что я… — она подняла взгляд на Пуэллу и замялась. — Я перестану существовать, правильно?

— Никто и никогда в этом мире еще не переставал существовать окончательно, — заверил ее Корвус. — Люди и нелюди перерождаются, изменяются, иногда — сливаются с Тьмой и растворяются в других душах, но никогда не исчезают, обращаясь в ничто. Нет такой энергии, что могла бы полностью исчезнуть, не заменившись ничем другим. Вот и ты не умрешь, а всего лишь переродишься: быть может, в богатой семье каких-нибудь зажиточных аристократов, а может — у двух неприкасаемых низкоразвитого племени, которых вскоре загрызут гиены.

Бона поежилась.

— Мультивселенная огромна, и ее сюрпризам нет конца, — философски заключил ворон. — Ты можешь сделать выбор, и сделать его лишь раз: умереть окончательно, забыв обо всем, что было, или так и остаться бестелесым призраком, видимым только Демиургам и моей хозяйке.

— Прежде чем я навсегда умру для этого места… — Корвус улыбнулся и кивнул, услышав ее окончательное решение. — Мне хотелось бы признаться кое в чем Пуэлле.

— Д-да? — спросила та растерянно. Она уже и не знала, чего ожидать.

— Я не все рассказала тебе, потому что стыдилась себя. На самом деле… на самом деле я умерла вовсе не в постели, а зажатой в темном углу одного из корпусов. Смерть настигла меня в объятиях того самого Слуммуса, популярного парня, что устроил мне испытание. Мой договор с Корвусом звучал… еще более извращенно, чем я рассказала поначалу. Взамен на мою помощь ворон пообещал внимание Слуммуса и его интерес ко мне, но отметил, что я буду замечена своей парнем мечты лишь при одном условии: если выполню его приказ. То есть, посодействую Ритуалу и продержу у себя предмет на протяжении тринадцати дней.

— Так ты знала об этом ритуале? — удивилась Пуэлла.

Бона кивнула:

— Правда, немногое, разве что основы. Корвус сообщил мне, что все это — какой-то план Кунктии по спасению человечества, тайный и приводимый в действие через студентов: детей Кланов или аристократов, состоящих в близких дружественных отношениях с ректоратом, точно не знаю. Правда вот, потом ворон сказал, что, в отличие от предыдущих жертв, я не умру, потому что… потому что я его хозяйка, а значит — Тринадцатая Демиург.

— Запутанная ложь, которую я говорил и предыдущим с полного одобрения Кунктии, — улыбнулся Корвус. — Ну так что, Бона? Ты уже сказала подружке все, что хотела сказать?

— Да. — Бона пристыженно кивнула. — Прости, что чуточку приврала. Мне было очень стыдно за то, что я хотела увести Слуммуса от его фамильяра, вступить в греховные для чародейки отношения с другим человеком, да и вообще…

— Не переживай, — сквозь слезы покачала головой Пуэлла. — Все мы совершаем ошибки. Уверена, что, будь ты жива, мы стали бы замечательными подругами на года. Жаль, что возможность упущена.

— Прощай, золотце. — Бросив на Пуэллу многозначительный взгляд, полный боли и радости, Бона наконец приблизилась к Корвусу вплотную, и его Анахата поглотила ее, охватив своим зеленым сиянием, вспыхнув и погаснув, будто мираж.

А потом стало тихо и сумрачно. Ни одного призрака больше не было в Музее Ботаники.