Мурный лохмач - Маргарита Преображенская

пока Глава Пыточного Следствия не взяла себя в руки и не стала действовать обдуманно.

– Ну, что же вы?! – спросил Ле Гран Фушюз, окинув торжествующим взглядом некромантов. – Продолжайте танцевать!

До того как распорядитель бала объявил менуэт, и пары снова послушно пустились в пляс, Ле Гран Фушюз подошёл к Люрору де Куку и Клодине и сказал:

– Мадмуазель де Нозиф, прошу меня простить, но я украду у вас партнёра: нас с первым советником ждут дела. А вы оставайтесь! Я хочу, чтобы вы хорошо повеселились сегодня, потому что завтра у вас, как у Главы Пыточного Следствия, будет очень много работы.

***

В это время Базиль сидел у барной стойки в трактире «Весёлый покойник», что в предместье Сен-Марсель. Трактирщик, старый висельник и по совместительству главный оптимист Потустороннего Парижа, был его добрым приятелем, поэтому в этом заведении Мурный Лохмач часто проводил тайные встречи со связными повстанцев, не опасаясь слежки и удара в спину. Сейчас он ждал своего осведомителя, который наблюдал за Лувром. Конечно, пробраться в святая святых – покои самого Хозяина Потустороннего Парижа, было невозможно, но кое-что иногда удавалось узнать.

– Смотри, что я тебе принёс, старина Бодуин! – тихо сказал Базиль, поставив на стойку маленькую стеклянную баночку.

– Что это? Какой-то магический порошок? Надеюсь, у меня от него не вырастут рога и копыта? – с притворным волнением спросил хозяин трактира.

– Рога и копыта вырастают у некоторых, когда я применяю другой порошок: для запудривания женских мозгов! – весело сказал Базиль. – А это флёр-де-сель – соль из мира живых. Я тут недавно присвоил себе пару мешочков и контрабандой переправил сюда. Только не вздумай тратить её на луковый суп и тому подобное! Этой солью надо изящно посыпать мясо или овощи перед подачей, а то и просто вкушать отдельно. Смотри, какие крупные кристаллы, как снежинки! Говорят, её добычей занимаются только самые красивые женщины, поэтому у неё такой особенный вкус и аромат!

– М-м-м... – промычал трактирщик, попробовав соль на единственный уцелевший зуб. – Я приберегу её для богатых клиентов. Всё, что из мира живых имеет восхитительный аромат и вкус, а уж если тут замешана женщина, то что там говорить! А у меня для тебя тоже сюрприз: чёрное вино. Говорят, какая-то из скелетных банд с окраины грабанула винные погреба сам знаешь кого! Мне вместо оплаты презентовали пару бутылок. Хочешь попробовать?

Базиль, поднялся, чтобы отойти к своему столику, предварительно отхлебнув из бокала.

– Как по мне, оно такое же мерзопакостное, как и его хозяин, – сказал он.

– Вино на любителя, но согласись, охотников на него найдётся много. Все желают жить, как наш главный! – заметил трактирщик.

В этот момент Базиль рассмеялся невпопад. Такое случалось с ним именно в этом трактире. Все считали, что это нервное, но на самом деле смех был реакцией на щекотку. Дело в том, что тайным осведомителем повстанцев была мышь-оборотень, жившая в Лувре. Эта девушка по имени Сурису, прибегала в трактир в образе маленького мышонка и, чтобы никто не заметил её, пробиралась к Базилю под куртку, заставляя его хохотать от щекотки. На этот раз в трактире было так многолюдно, что она, испугавшись, юркнула в левую штанину, быстро вскарабкавшись по щиколотке выше, и вскоре её маленькая мордочка уже выглянула из-за ворота Базиля, чтобы пискляво прошептать что-то на ухо оборотню. Слушая её, оборотень удивлённо вскинул брови и с подозрением воззрился на недопитый бокал.

– «Гамлет», продолжение, – прошептал он. – Не пей вина, Гертруда!

В этот момент некоторые гости заведения начали наливаться краской, словно спелые помидоры.

– Созрели! – пробормотал Базиль, глядя на них и лихорадочно соображая, что делать.

По сведениям Сурису вино поступило во все трактиры, кроме всего прочего и обычной воды тоже коснулась магия черноты: слуги Хозяина Потустороннего Парижа выплеснули зелье в Сену и колодцы. В трактире началась сумятица, посетители повскакивали с мест, в страхе глядя друг на друга и выкрикивая разную бессмыслицу о внезапной болезни, метке дьявола и тому подобное.

– Здесь скоро будут кромешники! Надо бежать! – пискнула мышь.

– А ты, что такая красная?! – спросил Базиль, взглянув на её мордочку, – Тоже вина пригубила?!

– Нет! – потупила глазки-бусинки Сурису. – Я от смущения! Ты следующий раз мог бы одеться как-то более многослойно, чтобы не заставлять приличную девушку краснеть?

Базиль усмехнулся поняв в чём дело, и вдруг заметил, что хозяин трактира, с которым они вместе пили чёрное вино ничуть не изменился.

– А я? – спросил Базиль. – Я тоже покраснел?

– Ты? Нет, вроде! – запищала мышь. – Ну, ты всегда был бесстыдником, что же тут удивительного?

– Соль... – прошептал Базиль сопоставив факты.

Город стал похож на резервацию краснокожих или на сборище стыдливых граждан обоего пола. Кругом то и дело маячили физиономии разной степени красноты и сбивающиеся с ног кромешники, которых катастрофически не хватало, чтобы арестовать всех. Обнаружилась также и недостача тюрем особо крупного размера, ведь стали краснеть даже некоторые дома, лавки, бочки и тротуары, имевшие призрачную структуру. Возможно, именно память этих событий, предавшаяся с некоторыми искажениями сквозь века и страны, породила в умах поэтов-песенников известные стихи: «Оранжевое небо, оранжевое море, оранжевая зелень, оранжевый верблюд...», ведь всё в мирах взаимосвязано.

Базиль в образе кота мчался по краснеющим улицам, зажав в зубах мешочек с баночкой спасительной соли. Шарман и те повстанцы, которые участвовали в процессе переноса воздушного шара в укромное место, контактировали с флёр-де-сель и, значит, были вне опасности, но оставалось много других мятежников и простых людей, которые попали под удар. Посетителей «Весёлого покойника» удалось быстро привести в обычное состояние, они даже не догадались, почему так произошло. Только один странный посетитель выскочил из трактира раньше, чем ему преподнесли салат с флёр-де-сель. Это был оборотень – лохматый, свирепый, когтистый и какой-то сумасшедший. Он сам набросился на Базиля, как делали некоторые пьянчуги, и тут же стал красным, как рак, а потом убежал.

Базилю некогда было думать о об этом странном оборотне, он отправил Сурису к Шарману, чтобы тот задействовал остатки запасов соли из