Мурный лохмач - Маргарита Преображенская

гондолы воздушного шара, а сам поспешил к Арахнее. Он знал, что с Клодиной всё в порядке: об этом рассказала Сурису, так что судьба на этот раз избавила его от выбора между этими двумя красавицами. Базиль думал о том, как бы он поступил, если бы пришлось выбирать, кого из них спасти, и чаша весов уверенно перевешивалась в сторону Клодины, но Арахнея тоже стала по-своему дорога ему. Базиль беспокоился о ней, чувствовал ответственность за её судьбу. В квартале оборотней уже орудовали кромешники. В данном случае они явно поторопились с арестом, потому что схватили нескольких раскрасневшихся оборотней, невовремя вышедших из парной. Базиль проскочил мимо, как метеор, быстро взбежав по лестнице на самый верхний этаж дома, где среди паутин обитала паучиха.

За время его отсутствия жилище Арахнеи преобразилось: появилась новая мебель и утварь, свидетельствовавшие о росте достатка, и увеличилось количество манекенов с готовыми нарядами – заказов появилось, просто завались. Вот только хозяйки нигде не было видно. Базиль прислушался, напрягая до предела все органы чувств, и, наконец, уловил что-то похожее на всхлипы. Звук доносился с потолка, поэтому оборотню пришлось вскарабкаться туда, вонзая в стены острые когти. Под потолком крепились полотна паутин, а за ними пряталась несчастная хозяйка.

– Не смотри на меня! – воскликнула она, пряча лицо, а Базиль невольно отметил, что алая кожа не могла испортить её красоты. – Это какая-то болезнь. Я не знаю, что делать! Ведь у меня только начало всё налаживаться, и теперь вот это!

Базиль уговорил её спуститься и выглянул в окно. Кромешники, чувствовавшие всех «краснокожих», уже приближались к дому Арахнеи, поэтому времени на объяснения и лишние слова не было.

– Просто поверь мне! – сказал Базиль и прильнул к её губам.

Арахнея восприняла этот поцелуй, как прощание с ней. Он был долгим и пронзительно нежным и почему-то оставлял вкус соли на губах. Кромешники остановились у дверей, внезапно потеряв ощущение близости объекта для ареста, и заглянули в комнату просто для того, чтобы проверить, все ли там благонадёжны – заглянули и сразу же вытекли сквозь стены: их не интересовали занимающиеся любовью оборотни, к тому же кромешники уловили слабый сигнал зелья, доносившийся издалека, и помчались на этот зов.

***

В это время Ле Гран Фушюз стоял у окна в личных покоях, демонстративно рассматривая Искажающее Перо Смерти в свете луны.

– Я могу начертать любые желания и они исполнятся! – сказал он, занося перо над бумагой.

– А чего вы желаете? – спросил Люрор де Куку, наблюдая за Хозяином Потустороннего Парижа.

Сейчас тот был настолько ослеплён властью и силой, заключённой в этом артефакте, что, казалось, окончательно тронулся рассудком. Ле Гран Фушюз замер, услышав этот вопрос, и воззрился на первого советника. Люрор, как всегда, попал в самую точку, потому что внутри у Хозяина Потустороннего Парижа боролись два противоположных пламенных желания: воскресить Катрин и стереть грань между мирами, чтобы обратить всё в подвластное только ему пространство, отвергнув и работодательницу, и Её противоположность.

Он представлял, как напишет имя прелестной брюнетки на этом листе бумаги, и в следующий миг она войдёт в его покои живая, с неподражаемо нежной улыбкой, добрыми карими глазами и обнимет его, но была и другая мысль. Живая возлюбленная сделает его слабым, потому что у него появится то, что можно отобрать, или причинить вред, а желающих сделать это много, даже очень много, и он ещё не успел покорить их всех, но может это сделать с помощью Пера. Всё превращалось в замкнутый круг из которого не было выхода!

– Каждый артефакт – это обоюдоострое оружие, – осторожно заметил Люрор. – Желания просто так не исполняются, они требуют платы, какой-то жертвы со стороны желающего. Вы готовы принести жертву?

– Что ты советуешь мне? – спросил Ле Гран Фушюз, положив перо на подоконник.

– Не использовать его! – сказал первый советник. – В идеале вам не следовало даже принимать Перо от нашей работодательницы.

– Не использовать его?! – Ле Гран Фушюз рассмеялся мрачным безрадостным смехом, в котором сквозило безумие. – Это твой совет?! Да ты просто боишься, что я навсегда вычеркну тебя из круга смертей и рождений одним росчерком этого пера!

Он занёс перо над бумагой, готовый исполнить сказанное. В такие минуты Ле Гран Фушюз был страшен, потому что голос разума почти полностью заглушался бушевавшими в нём страстями. И Люрору оставалось только снова положиться на судьбу.

– Истратить артефакт такой колоссальной силы на то, чтобы уничтожить вашего покорного раба – это слишком большая честь для меня и непростительное расточительство для вас, – грустно усмехнулся он.

Это замечание слегка отрезвило Хозяина Потустороннего Парижа. Он сделал над собой усилие и отошёл от окна, на подоконнике которого осталось лежать Перо. Он и сам понимал, что использовать его рискованно. Этот артефакт не зря называли искажающим: он преобразовывал реальность по желанию владельца, но при этом искажалась и судьба предлагающего исполнить своё желание и судьба мира вокруг. Но и отказаться от его использования Ле Гран Фушюз не мог. Идея применения крепко засела у него в голове, и теперь он искал способ удовлетворить свою жажду искажений и при этом не замарать руки, а кто ищет, тот всегда находит.

– Ваша Смертоносность! – проникшие сквозь стены кромешники замерли в поклоне.

– Слушаю! – недовольно проворчал Ле Гран Фушюз.

– Мы не знаем, что делать! Действие зелья имеет потрясающий размах. Покраснела даже площадь Бастилии и все дома на Монмартре, хотя жители домов сохранили свой обычный вид. Как нам поступать с призраками этих достопримечательностей? – спросили кромешники.

– Жителей выселить. Дома и улицы изолировать. Поставить охрану! – приказал Ле Гран Фушюз.

– Несколько раз мы теряли ориентиры, будто что-то отводило действие зелья, – доложили кромешники.

– Отметьте на карте места, где это произошло, завтра зашлём ищеек! – распорядился Ле Гран Фушюз. – Что ещё?

– В предместье Сен-Марсель был замечен главный мятежник! – сообщили кромешники.

– Почему вы так решили? – с сомнением спросил Ле Гран Фушюз.

– У него самая высокая интенсивность окраски и он оказал отчаянное сопротивление, обладая колоссальной силой, и скрылся. Оборотень. И когти у него, просто как ножи! – доложили