Право на Тенерифе - Ирина Александровна Лазарева

всем, как бы это изменило ее мироощущение, как бы отразилось на ее отношении к мужу? Какое бы влияние это имело на ее судьбу, судьбу детей?

Мог ли один такой простой рецепт спасти их всех одновременно? А если мог, правильно ли было им воспользоваться? Она ловила себя на мысли о том, что в мире не было ни единого человека, который мог решить, правильно это было или нет. Выходило, что истины не было, не было некой планки, на которую можно было бы равняться. Люди заблуждались. Что бы она ни предприняла теперь, все будет правильным и неправильным одновременно.

За это лето в Тониной жизни произошло много непредвиденных перемен. Сначала у нее было головокружение от успеха: в нее влюбился молодой состоятельный бизнесмен, который катал ее на БМВ по городу, водил по дорогим клубам. Она частенько оставалась ночевать в его роскошной квартире с евроремонтом. Евгений много рассказывал о своей работе, о перспективах развития бизнеса, а также о том, что он в наследство получит еще две квартиры от бабушки и тогда сможет вообще купить пентхаус в центре города. А еще он мечтал о семье, женитьбе. Тоня уже не раз бегала в свадебный салон в соседнем от работы здании и заглядывалась на платья.

Но вот во второй половине лета начали происходить какие-то диковинные вещи: Евгений стал реже звонить, все больше работал, и виделись они уже намного реже, раз в неделю, а то и раз в две недели. Тоня начала подозревать, что у него кто-то есть, и она оказалась права. Очень скоро он написал ей, что полюбил другую и улетел с ней отдыхать на Канарские острова.

Прочитав это сообщение, Тоня чуть не задохнулась от ярости. Вот уже второй раз эти противные Канарские острова бередили душу. Почему другим «бабам», как она любила выражаться, доставались все сокровища этой жизни, в том числе путевки на острова? Почему одна она должна была ютиться с родителями в хрущевской двушке, где одна комната была смежной, где со всех сторон слышались разговоры соседей слово в слово?

И вот она вновь должна была любоваться лохматыми разодранными обоями в их квартире, паутиной в углах и под потолком. Пользоваться ржавыми кранами, ходить в пахнущий гнилью туалет с местами отвалившимся, пожелтевшим от времени кафелем. Скрипучий паркет и грязь между половицами, как и в швах между плитками, как и везде в общем-то, – вся квартира была убогой.

Нужно было что-то делать с невезением, которое стало преследовать ее в этом году. Мать смотрела на нее как на неудачницу: столько сил они вместе приложили к тому, чтобы заарканить Костю, а она его променяла на легкомысленного Евгения, так быстро влюбившегося в другую.

От матери она теперь узнала, что Костя съездил на Канары с семьей, но их там не оставил. На звонки он не отвечал, сообщения – что смс, что в Ватсап – до него не доходили. Тоня подозревала, что он добавил ее в черный список. Значит, все было намного хуже, чем она думала. Однако у нее все еще оставался козырной туз в рукаве, и она намеревалась его использовать.

К восьми утра Алина отвозила Федю в школу, а к девяти – Марьяну в садик. Значит, она возвращалась домой примерно в девять пятнадцать. Сегодня Тоня взяла отгул на работе и приехала к дому Кости ровно в девять. Она немного волновалась: вдруг Алина изменит маршрут и поедет куда-то еще? Было холодное сентябрьское утро, и Тоня уже не чувствовала пальцев ног и рук. Она переминалась с ноги на ногу в томительном ожидании. Но вот через пятнадцать минут она увидела, как на своем огромном Range Rover приехала Алина. Припарковавшись, она спокойно выскочила из машины и пошла к подъезду. Тут-то Тоня и поймала ее, преградив дорогу.

– Разговорчик есть, – начала сразу Тоня, – ты думаешь, что твой муж такой весь из себя благородный и тебя не обманывает, любит.

Алину словно парализовало. Она знала, что это может произойти, была вроде бы готова, но все равно эта встреча оказалась для нее неожиданной и столь мерзкой, словно она разговаривала с какой-то преступницей в подворотне, которая сейчас ее ударит и ограбит.

– А он тебе не рассказывал, что целых полгода со мной спит? Мы у вас и в квартире успели побывать, на вашей кровати занимались этим много раз! Мне заливал, что разведется, уйдет от тебя, и мы будем жить в вашей хате. Че, расстроилась? Я тя понимаю, не каждый день такое услышишь.

Алина всякого ожидала от этой встречи, но слова любовницы все равно застали ее врасплох. От унизительных оскорблений у нее поплыло перед глазами, дыхание перехватило. Сцены предательства у них в доме были ударом ниже пояса. Ничто на свете этого не стоило. Она сейчас начнет кричать на эту низкую пакостливую женщину и сегодня же подаст на развод, потому как Костя не имел права подвергать ее такому унижению.

Но прошло несколько мгновений, а губы Алины были по-прежнему сомкнуты, ни слова не слетело с них. Пропустив гнев через себя, Алина застыла в нерешительности, медленно возвращая самообладание. Каким-то непостижимым образом наставления Дарьи всплыли где-то глубоко в памяти: «Она будет самым грязным путем описывать свою связь с ним. По-другому и быть не может. Ты должна проглотить это все, будто ничего не было, и сказать то, что обезоружит ее».

– Девушка, милая моя. Мне вас очень жаль, – послышалась словно зазубренная хриплая и отрывистая от волнения речь Алины, – судя по всему, вас обманул любовник. К сожалению, так часто бывает, женатые мужчины любят гульнуть на стороне, да так, чтобы никто не узнал об этом. А девушек они всегда обманывают, всегда обещают развестись и жениться. Никогда не верьте женатым мужчинам, не тратьте свою молодость и свое время на них. Уверена, у вас все получится, вы встретите свою вторую половинку.

Тоня от неожиданности сделала шаг назад, ей на мгновение показалось, что она перепутала Алину с другой женщиной. Но нет, это была точно она, ее машина, ее дом.

– Так и че, тебе все равно что ли, что муж трахарем еще тем оказался?

– Вы знаете, когда вы встретите свою настоящую любовь, вы, как и я, ни за что не поверите в пустую клевету на своего мужа. У нас с супругом слишком доверительные отношения, мы словно одно целое. Между нами нет никаких тайн, мы всегда заодно. Я себе так не доверяю, как ему. Он не мог так поступить со своей семьей.

– Да я