Тайна подземного хранилища - Жаклин Уэст

– Но это ты виноват.

Вэну нечего было возразить.

Он стоял на пороге гостевой комнаты, держа обеими руками коробку с Лемми, и смотрел, как Питер уходит к себе и захлопывает за собой дверь.

Засыпать в незнакомой постели всегда тяжелее, чем в своей, какими бы удобными ни были матрас, подушки и одеяла и как бы ты ни умирал от усталости. Вэн был так сильно зол и напуган, что едва мог лежать спокойно.

Мама кричит, лежа на дороге. Рука мистера Грея на мамином плече. Ледяные глаза Питера…

Вэн положил коробку с Лемми рядом с собой, накрыл одеялом и, приоткрыв крышку, заглянул внутрь.

Лемми сладко спал, обхватив себя полупрозрачными лапками.

Вэн почувствовал себя на капельку лучше.

Да, они застряли в чужом доме, но его близкие были в порядке. Мамин перелом зарастёт. Желаниед будет в безопасности в своей коробке, окружённый любовью и заботой Вэна, по крайней мере пока он опять не проголодается. Но об этой проблеме он подумает позже.

Он закрыл крышку.

Постельное бельё пахло, как саше с лавандой. Вэн улёгся поудобнее на мягком матрасе под тёплым одеялом и закрыл глаза. Его окружали тишина и лавандовая серость.

Он не слышал стука по стеклу.

Не слышал, как стук становился всё громче и быстрее.

Не слышал шороха открывающегося окна и как кто-то спрыгнул на ковёр и подошёл к кровати.

Он узнал, что в комнату вломились, только когда кто-то приземлился ему на грудь.

Едва сдержав крик, Вэн сел.

Белка вцепилась ему в ворот пижамы. Вэн перевёл взгляд с Барнавельта на бледное от паники лицо Гальки.

– Они идут, – прошептала она.

Вэн отполз к изголовью.

– Что? – выдохнул он. – Кто идёт?

В предрассветных сумерках лицо Гальки казалось серым. Вэн смог разобрать лишь одно слово, но его оказалось достаточно: «Бритва».

Кожу Вэна закололо.

– Почему?

Галька нетерпеливо тряхнула головой.

– Потому что. Они знают.

– Знают что?

– О желаниеде, – практически прорычала Галька. – Кто-то…

Её губы задвигались слишком быстро, и Вэн ничего не понял.

– Что она сказала? – спросил он Барнавельта.

– Она сказала: «Кто-то видел, как ты загадал желание в парке с желаниедом под мышкой, тупица». – Барнавельт наклонил голову. – О, извини.

– Что они собираются делать? – спросил Вэн.

Галька опять что-то выпалила.

– Она сказала: «Они поместят его туда, где ему самое место», – пискнул Барнавельт. – Эй, а где твоё одеяло с космическими кораблями?

– Они запрут его в Хранилище? – У Вэна перехватило в горле. – Они будут его мучить?

Галька помолчала, затем сказала что-то, то ли «нет», то ли «не знаю». Вэн прижал к себе коробку с Лемми, надеясь, что он этого не слышал.

– Что мне делать? – прошептал он.

– Ничего, – отрезала Галька. – Просто отдай его им.

Барнавельт согласно кивнул.

– Просто отдай его им, – повторил он. – Для всех так будет лучше всего. Ну… почти для всех.

Вэн попытался представить, как он отдаёт Лемми Бритве с его обезображенным шрамами лицом и блестящими крюками, но воображение отказало, потухло, как экран телевизора с выдернутой из розетки вилкой. Лемми был такой маленький, и он доверял ему, разве мог Вэн его предать?

– Если ты считаешь, что я должен позволить им его забрать, зачем ты меня предупреждаешь? – спросил он.

– Потому что, – выразительно посмотрела на него Галька. Наклонившись, она схватила Вэна за руку, но впервые просто чтобы подержать её, а не чтобы куда-то его за собой потащить. – Не сопротивляйся им. Пожалуйста. Ты можешь пострадать. А я… я этого не хочу. – Её взгляд метнулся к окну. – Нам пора.

– Стой! – Вэн встал на колени, не выпуская из рук коробку. – Когда они придут?

Галька пожала плечами.

– Скоро.

За этим последовало что-то ещё, может, «день», а может, «два».

Она перекинула ногу через подоконник.

– Барнавельт.

Белка высунула голову из-под одеяла и воскликнула:

– О! Привет, Вэн! Не ожидал встретить тебя здесь! Как тесен мир!

– Барнавельт! – повторила Галька.

Белка запрыгнула ей на плечо.

– Галька! Я так рад нашей встрече! Сто лет тебя не видел!

Галька бросила на Вэна прощальный взгляд.

– Просто… будь осторожен, – сказала она и скрылась за подоконником.

Будь осторожен. Или «будь смелым». Или «лучше смирись». Вэн не был уверен.

Он остался один, съёжившись в чужой кровати и прижимая к груди маленькую картонную коробку.

Он заглянул внутрь.

Лемми спал, но когда крышка открылась, он перевернулся и сонно улыбнулся Вэну.

Эта улыбка стала последней каплей, упавшей в наполненную до краёв раковину.

Вэна затопила абсолютная уверенность. Ну и что, если он пострадает? Он ни за что не отдаст Бритве своего беззащитного маленького друга. Ни при каких обстоятельствах.

Вэн свесил ноги с кровати. Зажав коробку под рукой, он схватил подушки и мягкое серое одеяло.

В шкафу было пусто, не считая белого халата и запасного комплекта постельного белья. Вэн пихнул всё это в сторону, застелил дно половиной одеяла, разложил подушки, забрался внутрь и захлопнул изнутри дверь.

Теперь никто не подберётся к нему незамеченным.

Вэн улёгся на бок, прижал коробку с Лемми к груди и сфокусировал внимание на органах чувств. Он чувствовал тихую вибрацию водопроводных труб в полу, видел полоску лунного света в щели под дверью шкафа, втягивал носом запахи пыли и лаванды от одеяла. Прошли минуты или часы, прежде чем он наконец заснул.

Из-под двери сочился солнечный свет.

Слишком яркий для косых утренних лучей, поэтому Вэн сделал вывод, что проспал довольно долго. Или же кто-то включил свет в комнате.

В щели мелькнула тень.

Вэн замер. Без слуховых аппаратов он не мог уловить ни единого звука. Но за дверью шкафа кто-то был. Кто-то высокий. И этот «кто-то» медленно перемещался по комнате.

Вэн затаил дыхание и крепко-крепко прижал к себе коробку с Лемми.

Щель потемнела: кто-то закрыл свет своим телом – или краем длинного тёмного пальто. Тень застыла. Выжидающе. Прислушиваясь.