Мальтийский крест. Том 2. Черная метка - Василий Звягинцев

Он увидел торчавшие из-за спинки дивана ноги в дорогих туфлях. Оттуда и воняло.

А ведь пора сматываться, подумал Вадим. Сейчас по пулемётчику верняком шарахнут из гранатомёта. У цыганки не спрашивай.

— Герта, хватай этого — и к берегу. Я прикрываю!

Та рывком выволокла крепкого на вид, но впавшего в прострацию мужика, как раз генерала, хозяина дачи. Остальные или успели выскочить на улицу, или попрятались в других комнатах.

На всякий случай с размаха ударила его ботинком в челюсть, чтобы не вздумал рыпаться не вовремя, перебросила через плечо, как лев антилопу, метнулась к двери.

Ляхов, помня уроки поручика Ненадо, сдёрнул с пояса и швырнул в двери, правую и левую, по гранате «Ф-1».

Не он девчонку, а она его, невзирая на груз, подсекла и повалила в клумбу рядом с бетонным цоколем виллы.

Ракета из РПГ ударила во фронтон одновременно со взрывами «лимонок» в доме. И что-то такое там сдетонировало. Килограммов на десять больше бабахнуло, чем должно было, исходя из факта.

Ляхова с подпоручицей спас тот самый высокий цоколь и мёртвая зона под ним. Половина крыши рухнула всего в трёх метрах, а над головами свистела всякая мелочь, вроде кувшинов эпохи Цинь и обломков мраморных статуй из Пантикапея. Не хуже осколков шестидюймового гаубичного снаряда.

От тротилового дыма Ляхов раскашлялся.

— Живы, господин полковник? — спросила Витгефт, которая, оказывается, лежала у него на спине, накрыв Вадима своим, таким хрупким на вид телом. Сама она, слегка контуженная, перепутала чины и фактическую сущность своих начальников.

— Слезь, тогда разберёмся, — сохраняя кураж, ответил капитан.

Герта привстала, что далось ей с некоторым трудом, поскольку поверх неё лежал ещё и пленник. Откинула его вбок, насторожилась.

— Вадим Петрович, клиент того, готов…

В свете разгорающегося пожара Ляхов увидел, что у генерала каким-то предметом напрочь снесло затылок.

— Да и хрен с ним. Хоть на это пригодился…

Вадим сейчас не очень отчётливо соображал, для чего вообще решил взять «языка». Разве — для очной ставки с президентом. Зато отлично понимал, что, не сделай этого, вполне мог бы стоять сейчас на коленях над телом убитой Герты.

Они успели проползти под нижней ниткой проволоки, и тут из-за горящей дачи, захлёбываясь, забил автомат Инги.

Ляхов его сразу угадал, и по направлению, и по манере стрельбы.

— Всем назад, — приказал он в микрофон. Передатчик, по счастью, уцелел. — Всем назад, к лодке. Инга — поосторожнее на отходе. Дробь![143]

Они уже столкнули клипербот на воду, когда к берегу подбежала Вирен с алой, сочащейся кровью царапиной поперёк щеки.

— Пуля? — спросила Анастасия.

— Ветка, — так же лаконично ответила Инга.

Дачный дом горел уже сплошь, снизу доверху, а перестрелка на территории и в лесу продолжалась. Без всякого очевидного смысла. Просто сталкивающиеся бойцы противоположных лагерей (не понимая, кто есть кто в этой сваре) продолжали своё бессмысленное дело. Хозяев уже нет, и нет парламентёров, способных призвать к прекращению ненужного кровопролития.

Лодка, едва слышно зафырчав водомётом, пошла вверх по реке. Скоро, стоит кому-нибудь из обитателей посёлка позвонить по телефону (да уже и позвонили наверняка, бой длился целых двадцать пять минут), сюда столько разных омоновцев, эмчээсников, прокуроров и прочего начальства понаедет — плюнуть некуда будет.

А их дача далеко, по дороге больше двух часов пешего хода, и в совсем другом лесном квартале. К ним вряд ли обратятся как к возможным свидетелям. В ближайшее время, по крайней мере. Следователям трупы, а тем более гильзы и прочие вещдоки не один день собирать придётся.

Раз Чекменёв возмечтал о дипломатической карьере, Олег Константинович пошёл ему навстречу и для начала назначил Чрезвычайным и Полномочным послом Российской Державы, в ранге министра, при Верховном Совете ТАОС.

Чин достаточно почётный, особенно интересный тем, что Игорю Викторовичу предстояло официально огласить окончательное и не подлежащее обсуждению решение Императора выйти из состава этой уважаемой и мощной организации, худо-бедно на протяжении последних семидесяти лет обеспечивавшей мир на Земле.

Мир, конечно, весьма относительный, воевать на планете не прекращали, но хоть «цивилизованные страны» ни разу с приснопамятного тысяча девятьсот восемнадцатого друг с другом в вооружённые конфликты не вступали. В том числе не состоялась и Вторая мировая война, о которой в соседней реальности известный поэт написал: «Она такой вдавила след и стольких наземь положила, что двадцать лет, и тридцать лет живым не верится, что живы».[144]

Чекменёв, в новом дипломатическом мундире, с золотым шитьём на обшлагах, воротнике и фалдах, серебряными восьмилучевыми звёздами, в отличие от армейского генерал-лейтенанта, расположенными вдоль погонов особого плетения, выглядел весьма импозантно. Аристократичный и вальяжный настолько, что никто не заподозрил бы в нём отважного боевого офицера, совсем недавно не гнушавшегося, в целях маскировки, носить скромную форму подполковника административной службы, Игорь Викторович хорошо поставленным голосом зачитал Императорскую ноту.

Более двадцати постоянных членов Совета, сотня высших чиновников аппарата и не поддающееся подсчёту количество журналистов внимали его словам.

О том, что будет сказано, всем было известно давно, но одно дело — неофициальная информация, другое — документ, оглашаемый от Высочайшего имени и расставляющий все точки.

Россия, заявляя о прекращении своего членства в высокоуважаемой организации, не отказывалась ни от одного из ранее взятых на себя обязательств, экономических, политических, культурных, за исключением военной составляющей альянса.

— Наша Держава немедленно отзывает все свои вооружённые формирования в пределы своей общепризнанной территории и отныне будет их использовать только и исключительно для защиты своих границ… — Чекменёв сделал паузу и завершил фразу, — за исключением тех случаев, когда потребуется защищать государственные интересы, личные и имущественные права своих граждан.

По залу прошёл шум.

— Хотите ли вы сказать, — поднял молоток председательствующий, — что Россия оставляет за собой право на интервенцию в любой части мира?

— Я сказал только то, что изложено в ноте, которую все члены уважаемого собрания получат на руки в соответствии с принятыми правилами. Толковать это положение каждый волен в меру своего понимания международного права.

— Но всё же поясните, — выкрикнул кто-то от дальнего микрофона.