Рейд за бессмертием - Greko

тоже, — важно кивнул Юнус. — Я только вернулся из надтеречных аулов. Люди там недовольны своими властителями. Ждут лишь сигнала.

— Ну, дела… — поразились гехинцы.

Возбужденно переговариваясь, вышли толпой из кунацкой. Ахверды-Магома и Юнус следовали за ними. Приближалось время полуденного намаза.

— Вижу еще одно знакомое лицо! — шепнул Вася, узнав армянина. — Кажется, я тоже видел его в Ахульго. Какой-то командир.

— Это все очень плохо! — признал Дорохов. — Выходит, в Гехи принимают беглых лезгинов. Сможешь его снять отсюда выстрелом из своего штуцера?

— Снять? Нам же не дадут до леса добежать!

— Успеем! — бесшабашно тряхнул папахой Руфин.

— Могу попробовать, — спокойно ответил Вася и снял чехол со штуцера.

Все отвлеклись от слежки за подходами к стогу, за которым укрывались. Напрасно. Двое привлеченных непонятным шумом чеченцев-караульщиков зашагали по мерзлой стерне, стараясь не наступать на хрустящие под ногами листья. Вдруг они увидели ствол странной винтовки, приподнявшийся над землей. Один из стражников громко гикнул. Другой с обнаженной шашкой бросился вперед. Выскочил на Васю, поднимавшегося с земли. Рубанул его по папахе.

Звякнуло! Монеты в подкладке сыграли роль бармицы. Полуоглушенный унтер повалился на землю. Из разрубленной папахи сыпались абазы. На них никто не обратил внимания. Резали чеченцев — сперва того, кто ударил Девяткина, потом втроем набросились на второго. Игнашка поднимал Васю с земли.

— Живой⁈ — с тревогой спросил казак.

— Вроде живой, — ответил Вася, щупая шишку на голове.

— Опирайся на меня. Уходим к лесу.

Удалых налетов Дорохова заметили из аула. Там поднялись крики. Горцы бросились седлать коней. Они не поняли, кто напал, но привычка брать кровь за кровь сыграла свою роль. Не меньше сотни собрались в погоню. Еще больше народу могло к ней присоединиться буквально через полчаса. Над Гехи разносились крики и призывы.

Пятерка из летучего отряда бежала к лесу, не скрываясь. На опушке их уже ждали с лошадьми. Выставленные пикеты вовремя среагировали. Разведчики были готовы броситься наутек в любую секунду.

Оклемавшийся Вася сам уселся на лошадь. Отряд уходил глубже в лес.

Погоня не отставала. Ее вел Ахверды-Магома, опытный кавалерийский начальник. Несколько раз беглецам приходилось останавливаться и вступать в перестрелку, чтобы не допустить охвата с флангов. Переходили на размашистую рысь, как только позволял рельеф местности. Удаляясь в лес, давали лошадям передохнуть.

Оторваться не выходило. Мюрид Шамиля грамотно организовал преследование. Разрыв все время сокращался. Ближе к ночи завязался ожесточенный огневой бой. Стреляли на вспышки выстрелов. Чеченцы подбирались все ближе.

— Не уйдем, — признал Дорохов.

— Что, если Пулло уже идет нам навстречу?

— А это мысль! — обрадовался Руфин. — Услышат казаки стрельбу, непременно выдвинутся узнать, что за черти по ночам гуляют! По коням!

Отряд поскакал дальше, собрав раненых. Чеченцы наступали практически на пятки. Появились первые убитые. К рассвету добрались до Сунжи. Вдали показались конные разъезды. В рассветной дымке не поймешь, кто впереди — чеченцы или русские? Но выбора не было. Если горцы, отряд пропал. Его зажмут с двух сторон.

Красная заря, обещая сильный мороз, осветила полевой лагерь. От него в сторону приближавшихся всадников двигался отряд в добротных полушубках и высоких сапогах. Чеченцы-преследователи начали разворачивать коней.

Коста. Новороссийск-Керчь, 1 декабря 1839 года.

Буря продлилась пять дней. Когда стихла, балаклавцы повезли меня в Керчь. Рисковали, но гребли, потому что я попросил. И все! Этого оказалось достаточно. Штабс-капитан Егор Георгиев Сальти просто ответил:

— Надо — сделаем!

Пришлось по дороге укрыться от сильного встречного ветра в Анапе. Времени даром не терял. Всех, кого можно опросил, включая нового коменданта фон Бринка, как до этого, пока гудела бора за окнами убогой комнаты в Новороссийске, замучил полковника Могукорова и контр-адмирала Серебрякова, первого среди армян моряка столь высокого ранга и первого от моряков командира отделения Черноморской береговой линии. И в Анапу, и в Цемесскую бухту дошли тревожные слухи, подтверждавший мой вывод: дело пахнет керосином. Оба, не сговариваясь, мне сообщили, что отъявленные смутьяны отбыли на юг. Там что-то затевается. Убыхи заваривают крутую кашу.

— Ну и, слава Богу! — выдал мне контр-адмирал. — У меня в укреплении не стены — решето. Гарнизон — одно название, набран из всякого сброда. Случись, что дурное, пропадем.

Все это я выложил полковнику Филипсону, когда добрался все же до Керчи.

Он принялся мерить огромными шагами свой тесный кабинет.

— Думаете, следует ждать нападения на форты большими силами? — спросил и снова заходил из конца в конец комнаты. Как маятник больших напольных часов, отсчитывающий минуты до начала атаки.

— Думаю, да.

— А сколько смогут собрать горцы?

— Этого я вам не смогу подсказать. Нужно смотреть на месте. У вас есть данные от лазутчиков?

— Данные есть. Пишут: «собираются огромными толпами».

— Малоинформативно. Огромная — это сколько: сто, тысяча, десять тысяч?

— Вы же за разведку отвечаете, вам и карты в руки.

— У меня нет своих агентов. Я опираюсь на данные, полученные от вас и других командиров.

— Да? Тогда понятно, — снова заходил туда-сюда.

Что ему понятно? Что он мечется? Зачем крутит свой пышный ус? Того гляди, сейчас оторвет.

— Пополнение ожидается в мае. Бригада 15-й пехотной дивизии. Расквартирована в Крыму и Одессе. Чтобы стронуть эту махину, нужны неопровержимые доказательства. Да и то… Зима ожидается суровой. Керченский пролив, скорее всего, затянет льдом. Будем на санях ездить на Таманский полуостров. Отправка морем только из Феодосии. Только пароходом. Транспортные суда встали на зимовку.

— Вы сказали: «доказательства». Гибель одного форта станет первым звонком?

— Все форты крайне обессилены. Защищены одной-двумя ротами чрезвычайно слабого состава. Предоставлены сами себе, без надежды на помощь извне. В крае, враждебном и при беспрерывной опасности со стороны неприятеля, о замыслах которого гарнизоны не имеют понятия…

Он прервался и уставился на меня как на Мессию, способного указать ему путь в темноте ночи.

— Если бы я точно знал… Если бы я был уверен… У меня нет в наличии подвижного резерва, о котором мы списываемся с военным министром постоянно. Максимум две роты навагинцев, да и то, если навигация позволит. Куда их направить?

— Как вы держите связь?

— Зимой с участка, которому грозят убыхи, только курьером по суше. Из Абхазии, через Тифлис, вокруг Азовского моря. Месяц.

— Что можно успеть через 30 дней⁈ Прийти собрать трупы?

— Больше. Прибавьте еще месяц, пока будут получены все согласования.