Мозг на 200%. Книга-тренинг по развитию способностей. Память, креативность, эмоции, интеллект - Элизабет Рикер

или отшлифовать результаты. Однако в научно-исследовательских источниках информации о долгосрочных эффектах нейрофидбэка не так много. Справедливости ради стоит сказать, что данных о пролонгированных эффектах не хватает по многим интервенциям в принципе, так что нейрофидбэк в этом не одинок. Однако мне удалось найти пару исследований, авторы которых отслеживали состояние участников некоторое время после экспериментов.

В 2013 году в Германии и Нидерландах было проведено повторное исследование, в котором участвовали 25 здоровых взрослых[252]. Ученые сравнивали улучшения у группы, которая получала обратную связь от своего мозга (нейрофидбэк), с прогрессом группы, которая получала отклик от заранее сделанной записи чужого мозга (нейрофидбэк-плацебо). Исследователей интересовал вопрос, действительно ли группа настоящего нейрофидбэка сохранила изменения в мозговых волнах спустя три года. Что примечательно, биологические метаморфозы остались на месте. Однако исследователи приняли несколько странное решение: они использовали подход, который применяется в лечении пациентов с СДВГ, а именно нейрофидбэк, усиливающий бета-волны и уменьшающий тета-волны. Очевидно, что этот протокол не годился для поставленной цели, поскольку группа не достигла измеримого улучшения когнитивной продуктивности.

Мои нейрофидбэк-эксперименты для улучшения фокуса и исполнительной функции

Я пробовала нейрофидбэк и дома, и в клинике. Домашний эксперимент проходил следующим образом: я позаимствовала ЭЭГ-наушники у подруги (которая заказала их в интернет-магазине примерно за 250 долларов). Приложение для медитации на моем телефоне подключалось к наушникам через Bluetooth. Сообщение со смыслом «хорошая работа, мозг» подавалось в форме птичьего щебета. Сообщение «надо постараться, мозг» символизировал шум ветра над песками.

Игровая форма этого нейрофидбэк-механизма оказалась привлекательной для моей внутренней спортсменки. Любой момент покоя, который улавливали ЭЭГ-наушники, зарабатывал мне очки в приложении. Это означало, что к концу каждого сеанса моей целью было побить рекорд предыдущего. Поскольку сигнал между наушниками и приложением обновлялся примерно раз в полсекунды, за 10 минут я получала около 1200 возможностей узнать о состоянии моего мозга и скорректировать его[253]. Связь между состоянием моего мозга и звуковыми сигналами, получаемыми от приложения, превратила этот процесс в интенсивное соревнование с самим собой. Я поймала себя на том, что исследую свое сознание, играю с ним и переключаю его совершенно по-новому. Мне стало интересно: зарегистрирует ли приложение момент покоя, если я буду вести мысленный обратный отсчет от 100? А если буду представлять, как разрастается пламя? А если сфокусируюсь на точке в затылочной части головы?

Через пару сеансов мне стало удаваться воспроизводить больше птичьего чириканья и меньше шума ветра. Мои мысли ощущались как более определенные, отчетливые, быстрые. Действительно ли нейрофидбэк улучшает мою когнитивную деятельность так, чтобы это можно было измерить? Настало время для следующего эксперимента.

Предыдущие исследования, сравнивавшие нейрофидбэк с самостоятельной (не управляемой) медитацией, не смогли привести к определенным выводам, но были многообещающими[254]. Я решила сравнить непосредственное воздействие двух типов медитации: одна опиралась на фидбэк с помощью потребительского ЭЭГ-устройства и специального приложения, а другая была направляемой голосом ведущего, проводимой с помощью специального приложения. Сразу после применения нейрофидбэка мое сознание ощущалось как невероятно ясное. Это было намного лучше, чем порция чая или кофе – примерно, как если бы я всю ночь проспала сладким непрерывным сном. Правда, несколько улучшенную ясность я ощущала и после направляемой медитации. Самое большое различие между этими двумя видами заключалось в воздействии на уровне энергии: после нейрофидбэка я чувствовала себя намного более усталой, чем после обычной управляемой медитации. Продолжая эксперимент, я решила использовать нейрофидбэк как своего рода интеллектуальную силовую тренировку: она утомляла меня в тот момент, когда я ее проводила, но делала меня сильнее с течением времени. А управляемую медитацию я начала применять в качестве способа быстро прочистить мозг после напряженного дня.

Обратившись в Американский институт сертификации по биологической обратной связи, я нашла клиники, которые предлагали сеансы биофидбэка. Стоимость была около 150 долларов за час.

В итоге я выбрала Томаса Брауна, который сначала учился у Джо Камийя, первопроходца в сфере нейрофидбэка, а затем трудился наставником под его руководством. Мы провели восемь сеансов в течение нескольких месяцев. Каждый прием длился около 30 минут.

Предварительно Браун спросил, на какие проблемы я жалуюсь. Мой ответ: туман в голове, сниженный уровень интеллектуальной энергии, проблемы с исполнительной функцией (включая рассеянное внимание и рабочую память) и тревожность. Браун сфокусировался на усилении бета– и альфа-волн, снижении тета– и высоких бета-волн, чтобы уменьшить тревожность. Закрепив на коже моей головы электроды, которые начали посылать сигналы мозговых волн на стационарный компьютер, Браун надел на меня наушники. Я закрыла глаза, удобно устроилась в кресле и стала слушать фидбэк-музыку, рождавшуюся в ответ на паттерны моих мозговых волн. Когда я попадала в целевой паттерн – то есть когда мой мозг производил близкое к норме соотношение высоко– и низкочастотных волн с большей долей, альфа– и бета-волн, меньшим числом тета– и высоких бета-волн, – саундтрек, звучавший в наушниках, переключался на звуковое «вознаграждение». Так же происходило при работе с моей домашней аппаратурой. Каждый раз, когда я выпадала из оптимального соотношения волн, в наушниках слышался мягкий упрек в форме менее приятных звуков.

В течение часа после каждого сеанса я чувствовала себя невероятно хорошо. Мне казалось, будто я искупалась в теплом золотистом свете: все мое тело и мозг так и светились энергией. Это было просто головокружительно. Сознание ощущалось совершенно иным, более ясным. До сеанса мои реакции были замедлены. Мысли, ощущавшиеся набитыми тяжелыми сумками, после интервенции становились отчетливыми, выстраивались в организованном и приоритетном порядке. После нескольких сеансов мне уже казалось, что мой разум только что вернулся с карибских каникул. Мне больше не приходилось судорожно подыскивать слова во время разговора, и речь моя текла непринужденно.

В плане измеримых результатов мои мозговые волны существенно изменились. На первом сеансе компьютерный экран демонстрировал схемы соотношения бета– и тета-волн. Браун отметил, что они выглядят так же беспорядочно, как у детей с диагнозом СДВГ: низкочастотные волны, которые доминируют во время сна, преобладали даже во время бодрствования. Однако после нескольких сеансов они снова вернулись к нормальному соотношению. Эти изменения тоже закреплялись: в начале каждого последующего сеанса картина выглядела так, как в конце предыдущего.

Наибольшее улучшение когнитивные тесты выявили в моих слабых местах: в задачах на визуальное восприятие и исполнительную функцию, в том числе на рабочую память и определенные типы кратковременной. Визуальное восприятие выросло примерно на 30 %, а исполнительная функция (мое второе слабое место до эксперимента с нейрофидбэком и то, которое тревожило меня сильнее всего) – более чем на 20 %. Что удивительно, улучшения были заметны и в одной