Скорпионья сага. Cкорпион cамки - Игорь Белисов

Но – кому?

А вдруг, в мое отсутствие здесь объявится его присоска? А она объявится, это уж как пить дать, судя по наглости эсэмэсок. И все достанется ей? Ну уж нет! Держи карман шире. Не на ту напали. В этом доме будет только одна хозяйка – я!

Но – как?

В конце концов, решила не горячиться. Перееду частично, а там посмотрю, как дело пойдет. Оформим развод. Разменяем квартиру. Ребенок – со мной. Изменнику – комнату в коммуналке. Только все не так просто.

Да и Герману я пока, строго говоря, не жена…

Я уточнила, что уезжаю на «сейлз-митинг». То есть, ненадолго. Когда вернусь – еще точно не знаю. Сообщу эсэмэской. Специально придумала так, чтоб он не больно-то расхолаживался. Похоже, поверил. Во всяком случае, раньше он никогда меня не проверял. Было немного обидно. То, что когда-то казалось доверием, теперь обнажило его откровенное безразличие. Даже не встал проводить, остался лежать на диване, демонстративно уткнувши нос в книжку, когда я загромыхала, как говорится, с вещами на выход.

Сквозняк гнилого подъезда. Прощальный щелчок двери. Всё.

Герман ждал за углом соседнего дома. Любопытно, что пригрезилось случайным свидетелям, наблюдавшим странную сцену под покровом вечернего сумрака, подальше от оранжевого фонаря? Суровый мужчина вытащил из малолитражки два чемодана и с вороватой поспешностью загрузил к себе в джип, а из джипа извлек шелестящий букет и просунул в окно малолитражки.

Потом летели через сияющую столицу. Я гнала во всю прыть, Герман висел на хвосте, прикрывая сзади. В одном месте остановил гаишник, объявил мне превышение скорости и затеял намеки на возможность не писать протокол, но подъехавший Герман показал свою «корочку», они поболтали, поулыбались и пожали друг другу руки.

Целоваться мы начали еще у машин. А в лифте сплелись уже посочней, поголовокружительней. Случайно нажали на «стоп». Без времени застряли в нигде. С жадностью упивались, отпуская контроль, давая волю инстинкту. Включили сознание, когда кто-то внизу застучал по дверям и начал браниться. Мы расхохотались, словно нашкодившие малолетки. Тронулись выше, доехали, дотянули, выплеснулись на площадку, расхристанные, горячечные, ввалились в квартиру, спотыкаясь, опрокидывая чемоданы, теряя цветы. Полубредовые, полураздетые, ринулись в комнату, обрушились на диван – и наконец, окончательно, на всю глубину, конвульсивно слились…

– Ну, вот мы и вместе, – произнесла я, когда все закончилось.

– Ничто нас не разлучит, – отчетливо прошептал Герман.

А потом мы пили коньяк и смеялись, не помню чему. А потом снова любили до вторичного измождения. А потом, совсем уже ночью, он вставил в видик кассету, потому что силы иссякли, но спать все еще не хотелось. Так чудесно было лежать, уютно переплетясь, и просто смотреть кино.

Назывался фильм «Криминальное чтиво».

В некотором смысле для меня это был курорт.

Ни мужа, ни ребенка, ни грызни, ни забот. Чемоданное настроение. Я хотела даже оформить отпуск, чтобы релаксироваться по полной. «Нордфарма» не отпустила. Кстати, Германа его служба – тоже.

Каждое утро мы разъезжались по своим делам. Вечером – дома. С ресторанами как-то заглохло. Да и поднадоело. К чему тратить деньги на романтическую бутафорию, когда налаживается настоящий семейный быт? Между прочим, с наладкой возникла легкая неприятность. В семье Германа роли разделялись традиционно. А вот у меня обнаружился досадный пробел в некоторых навыках, обычно приписываемых к женским обязанностям. Если купить продуктов в супермаркете худо-бедно могла, то приготовить так, чтобы любимый не морщился, не получалось. Опять же, мойка посуды. Да и уборка. Накапливалась и стирка. Герман обещал раскошелиться на соответствующие машины. Он позиционировал себя нормальным мужчиной и ждал от меня привычной бытовой женственности. Ну не могла же я признаться, что в прошлой моей жизни роль домохозяйки много лет исполнял муж.

Зато, ночью все вставало на места. Ролевое разделение было естественным и ненасильственным. Разве что иногда, в порыве страсти, Герман делался чуть грубоватым, однако мне это, в приливе нежности, даже нравилось. А то и я, случалось, перехватывала инициативу, и уже он оказывался у меня в подчинении, и как бы он ни стонал, ни молил и ни отшучивался, я беспощадно доводила дело до кульминации. Такая интенсивность для него была тяжеловата. Я это чувствовала. Он не привык, чтоб каждой ночью – рай. Но не отлынивал, и виду не подавал. Я, в свою очередь, не заикалась про шалаш. Зачем о грустном?

Вот только Герман изо дня в день, по-моему, всё грустнел.

Придет с работы, сядем ужинать, общаемся. Расскажет анекдот, курьез из практики, посмеемся. Но стоило мне отвернуться и случайно подсмотреть – его глаза мутнели далью напряженной думы.

Однажды запиликал его сотовый. Герман подскочил. Чертыхнулся, что забыл выключить. Он выключал? Я и не думала. Хотя, пожалуй: за весь период уединения по вечерам никто не нарушал покой и тишь нашей идиллии… Я слышала, как он сказал «привет», потом «да», «нет», «да» и несколько «нет» подряд, все более раздраженных. И вдруг сорвался в крик: «Звоните днем, когда я на работе! Сейчас я отдыхаю! Да, отдыхаю! Оставьте меня в покое хотя бы по вечерам!»

Вырубив связь, схватился за сигарету. Мрачно задымил. Покрутил головой, нашел – плеснул себе коньяку. Выпил. Глаза замутнели не просто думой – реальной опасностью.

Я нежно прижалась к его плечу.

– Проблемы?

– Да.

– С долгом?

Он помедлил. Невесело усмехнулся.

– Да, с долгом.

В эту ночь он напился. Завалился спать, отвернувшись.

Я не стала допытываться. Любопытной Варваре не базаре нос оторвали.

Следующим вечером в квартиру он не вернулся. Прождала его, как на иголках. Иголки впивались все глубже. Я все чаще тыкала «вызов». Даже ухо вспотело.

Его сотовый оставался вне зоны доступа.

Прошли сутки. Протянулись вторые, третьи… Я забрасывала эсэмэсками. Он на связь не выходил. Каждый вечер я приезжала, чтобы сидеть в четырех стенах. Стены медленно сдавливали череп. Я пыталась понять. Мысли путались. Как нелепо. Что я знаю о его ситуации там, в отдалении, за пределами нашего тайного райского уголка? Что я знаю вообще о его делах?

Вдруг он влип в криминал? Не хотелось так думать, но все догадки сводились к тому. Перелистывая в памяти странички нашего лета, я трезвела, мне делалось дурно, меня холодил страх. А вдруг – и я вместе с ним? Что тогда? Бежать? Но куда? По месту прописки заявиться никак не возможно. Первый же участковый выпишет мне повестку. Да и не могу я там быть, для мужа я – на «сейлз-митинге». А если дернут через «Нордфарму»? Тогда уж точно достанут. Я каждый день на работе, и сотовый выключать не имею права. Корпоративная дисциплина. Минимум, что грозит – увольнение. Один звонок из милиции – и высокоэтичная компания помашет мне ручкой.