Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

Его голос стал хриплым, почти злым, но он не отодвинулся.

– Я в этом сомневаюсь, Жертва.

– Ты кажешься невероятно уверенным. Как такое может быть? – Ее пальцы прошлись по его шее до воротника куртки.

Его кожа оказалась удивительно теплой! Как смертные могут обладать такой теплой кровью и при этом быстро замерзать?

– Что ты делаешь? – наконец спросил он.

– Прикасаюсь к твоей коже. Она не такая, как у меня. Разнообразие всегда интересно, разве не так?

– Что случилось с честностью? – спросил Ярнульф. – Я не думаю, что ты говоришь правду.

– Возможно, не всю правду.

Нежеру замолчала и задумалась. Она с растущим восхищением наблюдала за Ярнульфом уже много дней, но ее занимали не его человеческие качества, а то, что было характерно для хикеда’я – невероятная выносливость, желание сделать то, что необходимо, терпение в отношениях с гигантом и Саомеджи. Какой бы ни была его истинная цель, менее мужественный и сильный смертный не справился бы с трудностями, которые Ярнульф перенес за время этого путешествия, не говоря уже о том, что он несколько раз спас ее и других членов отряда.

«Он должен был стать Жертвой, – подумала Нежеру. – У него есть все, что необходимо, ум и цель, но неправильная кровь – смертная кровь. Как и моя, но без порции крови хикеда’я, компенсирующей слабость».

– Ты… интересуешь меня, – наконец заговорила она. – А после того как уже много дней Мако и Кемме не следят за мной, постоянно ожидая, что я совершу ошибку, я обнаружила, что мое любопытство только усилилось. «Аппетит», я сказала ранее. «Аппетит» – слово ничуть не хуже других. И я удивлена не меньше тебя, что нуждаюсь в дружбе – в определенного вида дружбе.

– Но это не… – Он смолк, когда ее пальцы коснулись его волос. – Не самый хороший план, Жертва, – спокойно сказал он. – Ни для одного из нас.

– Но мы не узнаем, пока не попробуем. Неужели смертные никогда не совокупляются, если не намерены зачать ребенка? И это так же лишено радости, как было со мной, полукровкой, которая должна позволять хикеда’я пользоваться своим телом?

Он бросил на нее странный взгляд, словно его удивляла любая демонстрация обиды по отношению к хикеда’я. И ее нынешнее настроение действительно необычно для нее, поняла Нежеру. Она чувствовала себя растерянной, и ее переполнял гнев с того самого момента, как Саомеджи обратился к Ахенаби за помощью, и их разговор наполнил ее собственные мысли и кровь. Все указывало на то, как мало она значит, и не является с точки зрения Ордена Песни и в их глазах истинным Когтем или даже Пальцем, скорее, представляется им одним из муравьев в муравейнике, которого можно использовать, принести в жертву и забыть.

Жертва. Смысл этого имени никогда не казался ей таким прозрачным. Она потратила всю свою жизнь, чтобы добиться права быть принесенной в жертву. Впрочем, тогда она безоговорочно верила тем, кто занимал более высокое положение, от самой королевы Утук’ку до Мако, командира Руки, сейчас же воспринимала происходящее с ней иначе.

Неожиданно Нежеру поняла, что они оба уже довольно долго молчат.

– И не льсти себе, смертный, вовсе не твои вопросы все изменили, смертный. Меня беспокоят мои собственные ответы на них, – сказала она.

– Ты погрузилась на такие глубины, что я перестал тебя понимать, Жертва Нежеру.

– Я и сама себя не понимаю. Это пугает меня и… возбуждает. – Она прислонилась спиной к каменной стене, но по-прежнему ощущала совсем рядом его ногу и тело. – Что делают смертные, когда занимаются любовью?

Она почувствовала, как он вздрогнул от удивления.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ярнульф.

– Ты меня слышал. Моя мать говорит «заниматься любовью». Но я ничего похожего не заметила во время совокуплений с Мако или другими Жертвами, когда стала женщиной. Я не могу себе этого представить. – И она рассмеялась коротко и зло. – Так расскажи мне, как себя ведут смертные в такие моменты.

Он молчал несколько долгих мгновений.

– Я не из тех, кому следует задавать этот вопрос.

– Ты шутишь? Или ты действительно настолько невинен?

– Я не говорю, что сохранил невинность. Вот только тебе не следует задавать мне такие вопросы. – Он смотрел, как белые вихри кружат перед входом в пещеру, подобные пуху из разорванной подушки.

– Мне все равно, хорошо ты умеешь заниматься любовью или плохо, – наконец заговорила Нежеру. – Я уже сказала тебе, у меня есть аппетит – голод тела и кое-что большее. Голод духа, наверное. Я устала быть одна в этом мире, когда рядом находятся лишь те, кто меня презирают. Кем бы мы ни были по отношению друг к другу, врагами или обреченными союзниками, я не думаю, что ты меня презираешь.

– Нет. Нет, я не испытываю презрения к тебе, Нежеру. – Его голос был полон тревоги, и она никак этого не ожидала. – Но между нами не может быть истинной связи.

– Я не говорила об «истиной связи». Речь шла об «аппетите». Я хочу его удовлетворить. И отвлечься. А теперь покажи мне, что делают смертные. Вы соприкасаетесь ртами? – Нежеру наклонилась к нему, наслаждаясь его запахом, сильным и живым, но не неприятным, как у лошади после скачки. – Вы делаете что-то еще?

Мако мог лишь оседлать Нежеру и войти в ее тело, как завоеватель, овладевающий городом, которым не собирается править.

Мгновение Ярнульф сохранял неподвижность, а ее теплое дыхание касалось его щеки, потом медленно повернул к ней голову, и его губы коснулись ее щеки. Он прижал их к ее губам – сначала осторожно, и она почувствовала, что они у него сухие и холодные, но после нескольких биений сердца их губы согрелись.

В узком пространстве смертному было трудно пошевелить рукой, прижатой к ее боку, но свободная рука скользнула вверх по ноге Нежеру – медленно, словно он ее полностью не контролировал, – потом вдоль бедра к изгибу груди под ее рукой. Некоторое время они просто сидели рядом. Нежеру это показалось неудобным, но завораживающим. Она все детство провела в доме Ордена Жертвы, где между юными воинами редко возникала приязнь, а любые совокупления были быстрыми и тайными – всего лишь украденными мгновениями.

Хикеда’я из касты ее отца никогда не демонстрировали физическую привязанность при других – даже объятия считались неуместными, – так что это было совершенно новым для нее. Ярнульф, несмотря на участившееся сердцебиение и неровное дыхание, несмотря на остальные эмоции, казалось, мог сидеть так бесконечно долго, прижавшись губами к ее губам и обнимая ее одной рукой, как брат.

Она взяла его руку, поднесла к груди и стиснула его пальцы, словно показывала новой Жертве, как правильно держать рукоять меча. Когда она это сделала, его губы слегка приоткрылись, и они еще сильнее прижались друг к другу. От руки Ярнульфа груди Нежеру стало тепло, у нее появилось новое ощущение, заставившее ее невольно пошевелиться. Она шире приоткрыла губы и позволила языку коснуться языка Ярнульфа. И когда их рты слились, она почувствовала себя уязвимой.