Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

Ответ пришел к ней только после того, как она добралась до фестивального домика и вошла внутрь.

«Мечтающий Лорд… может быть, они имели в виду безумного родственника королевы, лорда Джиджибо? Его называли “Мечтатель”».

Вийеки говорил ей, что Мечтатель обладает не меньшим количеством тайн, чем Ахенаби и весь его Орден Песни. Но почему столь могущественный хикеда’я, как странный родственник королевы, станет интересоваться несчастными и уродливыми Невидимыми?

Она не могла найти ответа, и, когда пришло время сна, Зои преследовали воспоминания о пустых глазах.

Сэр Элин, внучатый племянник графа Эолейра, был благодарен всем богам Эрнистира за то, что они сохранили ему жизнь, но его не вполне устраивала роль, которую ему отвели, – пленника Серебряных Оленей короля Хью.

В башне Дунат не нашлось настоящей темницы, но имелась большая кладовая, лишенная окон, с тяжелой дверью и прочными железными запорами, именно здесь держали Элина и его людей после того, как их взял в плен барон Курудан и его Серебряные Олени. Курудан уехал в Эрнисдарк с большей частью своих воинов, решив, что ему не следует принимать необратимых решений – и лучше посоветоваться с королем Хью. Он оставил дюжину солдат под началом лейтенанта Самреаса, чтобы те присматривали за Элином и остальными пленниками.

Самреас ясно дал понять, что предпочел бы отрубить им головы и похоронить тела где-нибудь в ближайшем лесу, и Курудану пришлось постараться, чтобы сохранить жизнь Элину и его людям. Элин ненавидел даже мысль о капитуляции, но численность отряда барона превосходила их в три раза. Если бы Элин и его люди погибли в этих глухих местах, послание от дяди Элина, Эолейра, никогда не попало бы к графу Мурдо, и никто не узнал бы, что Элин и его спутники видели весьма необычную встречу Серебряных Оленей с Белыми Лисами, самыми страшными врагами людей.

«Я благодарю вас и славлю, владыки мира, – молился он. – И без малейшего стыда принял бы от вас любую помощь, которую вы согласились бы мне предложить».

Один из охранников постучал в дверь и крикнул, чтобы пленники отошли подальше от нее, и тогда они получат еду. Элин, не обращая внимания на разгневанные лица своих соратников, знаком показал своим людям, что им не следует оказывать сопротивление. Его оруженосец Джарет и еще несколько человек, находившиеся рядом с Элином с самого детства, несмотря на долгие дни заключения и боль от кандалов, были готовы в любой момент поднять восстание и продолжали выполнять его приказы, отступили от двери. В кладовую вошли три охранника. Двое несли котелок, окутанный паром, хотя запах был не самым аппетитным. Третий держал в руках ведро с водой и чашки, которые он отдал одному из пленников. Каждый получил чашку с водой, а когда все напились, им разрешили наполнить те же чашки не слишком густой похлебкой.

Элин принялся за еду, думая о том, что не может определить, что положил повар в котелок: кролика, белку или крысу.

– Мне кажется, там даже есть немного мяса, – сказал Джарет. – Кому-то следует сосчитать людей – вдруг кого-то не хватает.

Стражники лишь усмехнулись и отступили к двери. Затем она захлопнулась, и они услышали скрежет закрывающегося засова.

Пока пленники заканчивали трапезу, молодой Эван, подтаскивая за собой цепь от кандалов, подошел и сел рядом с Элином. Он был самым молодым в отряде, но уже не раз успел показать свой ум. Когда юноша устроился возле стены и поднес к губам чашку, Элин у него спросил:

– Разве эйдониты не произносят молитву перед каждой трапезой? – Элин лишь недавно, в тот день, когда их захватили в плен, узнал, что Эван является последователем этой религии.

– Да, но нам нет необходимости произносить ее вслух, – юноша вытер рот пальцами, облизал их и бросил на Элина странный взгляд. – Вы меня ненавидите?

– Что? С какой стати? – удивился Элин.

– Потому что я еретик. Эйдонит.

Элин покачал головой.

– Но ты также гражданин Эрнистира. Нашу страну окружали приверженцы Эйдона задолго до правления Тестейна – хотя на наших землях их не так уж много. Я не стану делать вид, что разбираюсь в вашей религии, но ты всегда служил мне честно и верно, Эван. И не важно, сколько у нас богов – много или один-единственный, – люди остаются людьми. Некоторые совершают добрые поступки, другие – злые. И то, как они себя называют и во что верят, не имеет такого уж существенного значения.

Юноша скупо улыбнулся.

– Вы человек очень широких взглядов, лорд Элин.

Элин улыбнулся в ответ, радуясь возможности погрузиться в приятные воспоминания.

– Причиной тому мой дядя, граф Эолейр, – мой двоюродный дедушка, если уж быть точным, – чье поручение мы выполняли перед тем, как нас схватили Олени Курудана. Слова, которые я только что произнес, принадлежат ему, вот только в его устах они звучали более изящно, чем у простых солдат вроде нас. Но я сразу почувствовал в них истину и с тех пор никогда не забывал.

Эван осторожно огляделся по сторонам. Другие пленники ели и о чем-то спорили без особого энтузиазма людей, лишенных свободы. Эван подвинулся поближе к Элину.

– А как вы отнесетесь к тому, что один из Серебряных Оленей эйдонит?

Элин проглотил остатки жидкой похлебки.

– Мы говорим о вере или о чем-то еще?

– Я о Финтане, самом молодом из Оленей. Он несчастлив с Куруданом и его людьми, ему не нравится то, что они делают. Он считает, что сделка с Белыми Лисами ничем не отличается от договора с Великим Искусителем.

– Великим Искусителем? – переспросил Элин.

– Принцем Глубин, врагом Бога.

Элин кивнул, хотя никогда не понимал веры эйдонитов.

– Значит, Финтан несчастлив.

– Более того, он считает неправильным, что людей из Эрнистира, не совершивших никаких преступлений, держат под замком, – и ему не нравятся разговоры о том, что нас нужно попросту убить, потому что мы представляем для них… неудобство.

– Меня такие разговоры также совсем не радуют, – ответил Элин. – Но откуда ты это все знаешь?

– Он разговаривает со мной через дверь, когда приходит его черед нас охранять. – Эван кивнул в сторону железной решетки. – Но только в тех случаях, когда другие охранники уходят.

– И он сам начал с тобой разговаривать? Делиться с тобой предательскими мыслями – ведь его товарищи отнесутся к таким словам именно так?

Эван покачал головой:

– Он видел, как я однажды сделал Знак Дерева, когда нас кормили, и понял, что у нас с ним одинаковая вера. У нас есть пословица: «Любой незнакомец, который верует, мой брат».

«Вопреки приказам, вопреки крови», – подумал Элин. Подобные мысли показались ему опасными, как дворянину – мысли о тайном братстве между незнакомцами, способном уничтожить закон и порядок. Но сейчас он не мог позволить себе об этом думать. Он оглядел своих людей, побледневших и с тоской в глазах после многих дней взаперти.