Волчий корень - Николай Старинщиков

– Медиков сюда. Оперативно-следственную группу…

Прахов побледнел. Ушел, пес паршивый, не мытьем, так катаньем. Решил сразу все проблемы.

Из дома (через дорогу всего-то!) прибежал, запыхавшись, следователь прокуратуры Абрамкин. Развернул папку и принялся писать. Из камеры помощник дежурного привел двоих сонных мужиков неопределенного возраста.

– Бродяги? – спросил Прахов. – Учтите, нам материал нужен конкретный.

– Нету других, – ответил помощник.

– Ладно, осматривайте… Я у себя в кабинете…

И вышел, задев плечом разбитую дверь. Кончился Федор Петрович. Был и весь вышел. Еще вечером он пытался решать проблемы и теперь лежит мертвый. Вышиб себе все мозги.

Вечером у него в кабинете, запершись в комнате отдыха, прятались от ФСБ Бнатов и Пахомов с Исаевым. Там же находился со скотчем на губах Ефремов Олег. Докукин отдал им служебную машину. Прахов выделил два экипажа сопровождения. Не первый раз они проводили подобную комбинацию – мероприятие по устранению. Утром достаточно было бы заявить, что подозреваемый сбежал во время проверки показаний на месте. Розыск обвиняемого ничего не даст. Кому он нужен, бандит. С испугу сделал ноги и сидит где-нибудь в тайге. Думаете, мало таких? Да сколько угодно.

Однако в последнее время появились какие-то сбои. Группа работает без оглядки. Надеются, что и так сойдет с рук. Без умственного напряжения.

Прахов поднялся к себе на этаж. Отрыл кабинет и бросился со всех ног к холодильнику. Достал бутылку, налил в стакан. Выпил, закусил бужениной. В любой момент мог прибыть прокурор области с начальником УВД, но Прахов не думал об этом. Разбитый череп так и стоял перед глазами.

Телефон на столе неожиданно крякнул. Прахов поднял трубку.

– Что у тебя, полковник? – спрашивал начальник УВД.

– Лежит, – ответил Прахов. – С разбитой головой. Похоже на самоубийство. Жить надоело. Болел он в последнее время.

– Чем?

– Психика пошатнулась…

– Шел бы на пенсию и там стрелялся. К тебе едет прокурор области. Встреть его там…

– Хорошо, товарищ генерал. Не беспокойтесь…

– И вообще смотрите, – предупредил под конец генерал и отключился.

Прахов вернул трубку в гнездо, подошел к сейфу, открыл, достал оттуда пачку «зеленых», положил в карман. Нельзя без денег ходить. Вдруг самому бродяжить придется. Лихие денечки могут начаться в любое время. Однако он верит в свою звезду. Надо было раньше чуток начать по этой линии. Охрана предприятий и проститутки – вот то самое, что дает постоянную прибыль. Не надо никакой наркоты и водочного производства…

Вновь, словно утка-нырок, крякнул телефон. Полковник взял трубку. Дежурный сообщил о прибытии прокурора области.

– Хорошо, сейчас буду. Где он?

– На месте происшествия…

Начальник убрал бутылку в холодильник. Выключил свет и спустился вниз. Дежурный подполковник, с красными от бессонной ночи глазами, пялился через стекло. Завидев начальника, кивнул: информация все та же. Прокурор области ждет.

– Черти принесли…

Начальник вышел через заднюю дверь, хлопнув от досады. Начнет задавать вопросы: почему да зачем. Остальные все словно обязаны прыгать перед ним на задних лапах. Сплошные нравоучения.

Он вошел в прокуратуру, поднялся на этаж. Прокурор области сидел в секретарском кресле. Четыре его помощника с мутными взглядами торчали рядом. Без них осмотр никак не состоится – вдруг пистолет «вальтер» потеряется впопыхах.

Николай Николаевич поздоровался, приложив руку к козырьку фуражки.

Прокурор не подал руки.

– Что же вы просмотрели нашего работника? – начал канючить. – Пистолет у него образовался откуда-то… Глядишь, живой был бы…

– Разве могли мы предполагать? С каждым может случиться.

– Какие будут соображения?

– Самострел…

– Самоубийство, вы хотели сказать?

– Так точно.

– Ну, милый мой, это еще нужно доказать. Мы возбуждаем уголовное дело по факту насильственного умерщвления. Убийства то есть. Вы меня поняли, Николай Николаевич?

Полковник молчал.

– Вы болеете, что ли? – вдруг спросил прокурор. – Лицо у вас красное.

– Не спал…

– Хорошо, можете отдохнуть. Мы тут без вас обойдемся, – слабо махнул ладонью прокурор.

Прахов отозвал пальцем следователя Абрамкина. Бумажки, что образуются в результате проверки, желательно скопировать на ксероксе, прежде чем этим передавать. И покосился в сторону прокурорских помощников. Абрамкин понимал с полуслова. Толковый парень. Из него выйдет следак не хуже Бнатова. Хотя и прокурорский.

Прахов вышел из прокуратуры. Небо на востоке розовело. Ночь незаметно пролетела. Впрочем, как и сама жизнь.

Он поднялся к себе в кабинет и вновь за бутылку. В последнее время он вообще не может без нее обходиться. Обстановка заставляет. Зимой руку чуть под корень не вывернули. Между прочим, свои же люди! Болят косточки до сих пор. Гипс три месяца таскать пришлось.

Телефон крякнул. Прахов с негодованием посмотрел на него. Звонил дежурный. Только и смотрят, не на месте ли начальник. Хоть плачь.

– Нету меня ни для кого! – рявкнул Николай Николаевич.

– Прокурор Малышев вас разыскивает.

– Я же только что от него! Скажи, не видел в глаза! И вообще, звони мне лишь в том случае, если будет землетрясение или цунами!

– Понял…

Прахов кинул трубку. Вынул из кармана мобильник и принялся набирать номер. Набрал. Поднес к уху. Должен же Бнатов когда-нибудь ответить. С вечера утерялась с ним связь. Запил опять скотина. А ведь ему подполковника присвоили раньше времени, чтобы не переживал лишнего.

Следователь молчал. Ни слуху, ни духу! Уехали с задержанным и с концами. Землей, может, придавило, когда могилу копали. У них же целый некрополь теперь в подземелье, о котором никто и никогда не узнает, пока археологические раскопки делать не станут. Но это возможно лишь после второго пришествия. В настоящее время поиски «ископаемых» не предвидятся.

Николай Николаевич допил остатки. Вошел к себе в комнату отдыха, разделся и лег на диван. Утром он должен быть свежим как огурец. Бнатов по-прежнему не выходил у него из ума.

Только приземлился, как тут же и провалился в сон. Непритязательным всегда был, а с годами привычка лишь укрепилась. Тяжелая служба требовала простоты.

В седьмом часу веки сами собой растворились. Мог бы еще поспать. Работа управления начинается в девять часов. Однако и тут привычка подвела. Не мог спать с открытыми глазами. Пришлось вставать.

Умылся. Покосился на пустую бутылку на столе и убрал в корзину для мусора. Вскипятил чайник, сделал кофе. Позавтракал. Сел за стол и потянулся к телефону.