Продолжение следует, или Воронежские страдания - Фридрих Незнанский

Помощник губернатора поинтересовался, как скоро освободится господин Турецкий, чтобы можно было подослать за ним машину?

Короче говоря, получаса не прошло, как Александр Борисович входил в кабинет губернатора. Тот был один и встал навстречу, вышел из-за своего огромного стола. Пожали руки, губернатор пригласил сесть, сам сел напротив и, сложив руки перед собой, вопросительно уставился на Турецкого. Фокусов, что ли, ожидал, с юмором вдруг подумал Александр Борисович. Но он понимал ответственность, тем более исходящую от Меркулова, и острить не решился.

Вкратце изложил причины своего пребывания в Воронеже, отведя далеко на второй план историю с «заочной дуэлью» бывших когда-то партнеров. Но заметил, что губернатор не упустил и эту тему из своего внимания. Перешел к насущным проблемам.

Тут пришлось объяснить, что само дело, как теперь становится понятным, и выеденного яйца не стоило бы, если бы не два фактора: первый — это само по себе убийство чернокожего человека, и второй — убийство чернокожего иностранца. Случись это с каким-нибудь бомжом или той же бомжихой, и разговоров бы особых не случилось в городе. Такие бытовые, в сущности, убийства, к великому сожалению, стали едва ли не знамением времени. Жизнь человека обесценена, и никуда от этого не денешься. Но в данной ситуации именно случайное убийство неожиданно приобретает едва ли не международный резонанс, ибо кое-кто усматривает здесь удобный повод для дипломатического скандала, а следовательно, и возможность раскачать общественную стабильность, например в регионе, где скоро начнутся очередные предвыборные баталии. Отсюда может проистекать и естественный соблазн у той же оппозиции поиграть проблемами ущемления демократических свобод, фактами грубых нарушений прав человека — кого-то там разгоняли дубинками, и так далее. Ясно, что такое внимание имеет ярко выраженный тенденциозный характер.

И Александр Борисович изложил свои соображения по поводу молодых «быков», которыми, как показывает практика, с успехом манипулируют некие умные люди, сидящие не где-нибудь, а именно тут, в городе, возможно, совсем рядом с губернаторской резиденцией. И в связи с этим те события, которые могут произойти со дня на день, если не с часу на час, в общежитии, заселенном жителями бывших республик Советского Союза, — иностранными рабочими и прочим беспаспортным людом, определенно окажется очередной громкой бомбой, подводящей уже подготовленные умы представителей СМИ к мысли о «государственном» терроризме. Либо укажут на прямую связь государственной власти, в данном случае губернской, с радикальными националистическими силами, готовыми подавить любое проявление здравомыслия и свободы в угоду сохранения данной властью своих откровенных антидемократических позиций.

Получилось немножечко выспренно, но, главное, — по делу, желающий слышать, да услышит.

А затем Турецкий с легкой улыбкой рассказал губернатору о сегодняшнем допросе. Ну и о его положительных результатах, конечно. Встречную улыбку у того, однако, быстро сменила озабоченность.

— Скажите, Александр Борисович, вы не будете возражать, если мы наш разговор продолжим в присутствии некоторых заинтересованных лиц? Причем, может быть, я попрошу вас повторить кое-что из того, о чем вы уже мне рассказывали? Так сказать, ваши впечатления как бы со стороны? В частности, это касается и преамбулы — с этим дипломатом. А то у нас кое-кто, — как-то задумчиво сказал он, — категорически не желает видеть непосредственной связи.

— Нет проблем, — Турецкий развел руками.

И пока они пили с губернатором чай, а Турецкий по его просьбе поведал о «заочной дуэли», вызвав откровенный смех губернатора, которого искренне развеселила эта история, подошли руководители областных управлений ФСБ и милиции. Понятно, силовики — опора и надежда…

Кое-что повторил Турецкий, добавил своих рассуждений и губернатор. Вопрос этот, с его точки зрения, был более чем серьезен. Александр Борисович наблюдал за реакцией. Эфэсбэшник был мрачен и сосредоточен, что-то даже записывал в свой блокнот. Или делал вид. А вот «милиционер», очевидно, не собирался принимать всерьез того, на что особо напирал губернатор. То есть его совершенно не волновали, скорее, раздражали любые разговоры о проблемах неприятия частью городской молодежи присутствия в области гастарбайтеров и вообще приезжих иностранцев, главным образом, из стран Юго-Восточной Азии, как и нарастающие в связи с этим конфликты, результатами которых явились участившиеся митинги протеста и публичные обвинения в национализме, сыплющиеся со страниц демократической печати. Хулиганство — и все, читал Турецкий категорическое заключение в его глазах. Чрезвычайно удобная позиция. А с хулиганством надо бороться исключительно адекватными мерами.

Александр Борисович понял теперь смысл сказанного Смородиновым, когда тот говорил, что после последнего митинга иностранных студентов и выступления нигерийского дипломата перед журналистами милицейского генерала увезли из кабинета губернатора едва ли не с инфарктом. Нет, жив-здоров курилка, ничто его не свалит. Ни губернатор, ни инфаркт. Из чего следует конкретный вывод: те дяденьки, которые руководят «пацанами-скинхедами», прекрасно знают, на кого они могут рассчитывать. Либо — кто опирается на них, обеспечивая поддержку, не исключено, в первую очередь, себе любимому. Поэтому всякие намеки будут восприниматься в штыки…

А интересно, генерал не собирается выдвигать на выборах свою кандидатуру? Впрочем, это был уже вопрос, скорее, риторический, и на кой хрен, грубо говоря, Александру Борисовичу требовался определенный ответ, он и сам не знал.

Но ему не понравилась идея губернатора повторить своим единомышленникам рассказ о том, как прошел сегодня допрос Бугаева, подозреваемого в убийстве иностранного дипломата. Турецкому, в принципе, уже начал надоедать этот цирк. И он лишь пожал плечами, предоставив возможность поговорить самому губернатору. А тот, как он убедился теперь, обожал выступать перед внимательными слушателями.

Эфэсбэшник хмыкал, поглядывая на Турецкого с юмором, а вот «милиционер», тот напротив, был заметно раздражен. Нарушения усмотрел, ну как же!

А ведь и вправду, как в воду глядел!

— Ну и как вы сами считаете? — милицейский генерал уставился на Турецкого уничтожающим взглядом, дослушав веселый рассказ губернатора о том, как совсем молодой парень по кличке Бык сдал-таки своих подельников.

— Что конкретно вас интересует?

— Насколько такой обман, ну или шантаж, называйте, как хотите, согласуется с нашими э-э… правовыми принципами?

— Опять не понял. Что конкретно смущает именно вас, генерал? Та листовка? Она пока существует в одном экземпляре, который я ему, кстати, и подарил на память, но может быть немедленно размножена в любом, угодном вам количестве, хотя никакой необходимости в этом пока не вижу. Она хорошо и вовремя сыграла свою роль, вот и пусть остается ему как предупреждение на будущее. В другой раз подумает, прежде чем сделать глупость. А на телевидение, если бы парень не раскололся сам и не упросил меня никому ее не показывать, я бы сегодня же передал этот материал лично. Так что же вам не нравится? Где вы углядели шантаж? Как раз напротив, задержанный сам пришел к выводу, что лично для него будет гораздо лучше, если он начнет немедленно сотрудничать со следствием, не дожидаясь, пока произойдут другие преступления. Этим, как я вижу, он и вашему ведомству отчасти помог, потому что с агентурной работой у вас, кажется, не все в порядке.