Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева

Может быть, я ошибаюсь, и лет через тридцать, а то и десять все в мире станут так знакомиться. Быстро, легко и ненадолго. Только вряд ли чтото сильно изменится в психологии человека. Иногда мне кажется, что в главном человек такой же, каким был сто лет назад, тысячу… Хотя трудно себе представить, как чувствовала себя, скажем, подрастающая кельтская девушка, которая жила в огромной круглой хижине вместе со своими родителями, их взрослыми братьями и сестрами, дедушкой и бабушкой, маленькими детьми. Что она слышала ночью, что видела ранним утром, о чем мечтала, лежа вечером под остро пахнущей, еще влажноватой шкурой недавно освежеванной коровы или оленя? Мечтала ускакать в неведомые дали с прекрасным огромным юношей из соседнего круглого дома, хохочущим так, что трясется полог двери, и взглядывающим на девушку както поособенному, отчего становится горячо в животе, а в душе – весело и страшно? Наверное…

– Ты представляешь, Сашка! И после всего этого… – всхлипывая, продолжала свой рассказ Ксюша. – Он… Ты слушаешь меня? Или я тебе уже надоела со своими рассказами?

Я уже смирилась и села за стол с мальчиками, подкладывая маленькому Владику кусочки блинчика и показывая Грише на нетронутую чашку с чаем.

– Да, Ксюнчик, я слушаю тебя.

– Представляешь, и такой он был… Ну, просто не поверишь! Как будто влюбился в меня без памяти…

– Ага… – вздохнула я. – Представляю…

– А потом присылает письмо… То ли он адреса перепутал, то ли имена забыл… И вот в письме все описывает, что было между нами. Все, в точности!

– А может, он другое чтото описывал? – осторожно спросила я.

– Да нет! – зарыдала Ксюша. – Не другое! То самое! Я не думаю, что он со всеми так… И всех просит, чтобы…

Ох, а я как раз думаю, что именно со всеми, и одно и то же просит. На что только не пойдет женщина, истосковавшаяся по любви и теплу, и какойто мерзавец этим с удовольствием пользуется. Но я не стала ничего говорить Ксюше, добивать ее.

– И еще… Там слово одно было… Это я его так называла… Мое слово, точно…

– Ксюш, а словото какое?

Ксюша всхлипнула:

– Зайчик…

– И ты думаешь, никто его больше так называть не мог? – спросила я, стараясь оставаться серьезной.

– Думаю, не мог… Он совсем не похож на зайчика… Скорее на…

– Борова? – подсказала я, зная Ксюшины вкусы.

– Сашка! Зачем ты так…

Действительно. Оскорбляя возлюбленных своих друзей и родных, обижаешь прежде всего их собственный вкус и выбор.

– Ладно. На милого поросенка, крупного и задиристого.

– Вроде того… – вздохнула Ксюша.

– Подожди… Описал он все это в письме. И что? Может, он приятное тебе хотел сделать? Может, он поэт, бытописатель – сходил к девушке, потом все описывает, ей присылает, чтобы вместе обсудить, что да как. А, Ксюш?

– Да если бы! – снова всхлипнула моя подружка. – Он же не просто так описывает, а пишет, какая я неумелая была, как это не так сделала, то не так – и все в подробностях, представляешь? Нет, ты не представляешь… Шурик… Нет, нет! Так нельзя! Я же искренне к нему отнеслась…

– Ксюш, а сколько раз вы встречались? – я постаралась пропустить мимо ушей ненавистную мне форму моего имени. Ксюша сто раз зарекалась ее произносить, но сейчас от переживаний она вылезла у нее из подсознания, оттуда, где у моей подружки хранится драгоценный образ хорошего верного товарища (он же – искусный любовник, родная душа и прекрасный собеседник с широким кругозором и тонким чувством юмора), не способного на предательство и обман.

– Два… – осторожно ответила та, зная мое недоуменное отношение к скоропалительным свиданиям в постели.

– И оба раза у тебя дома?

– Нет. Первый раз в «Ёлкахпалках». У меня был лунный цикл…

– То есть месячные, – перевела я на нормальный язык Ксюшины красивости, не раз заводившие ее в тупик с мужчинами.

– Ну да… Но уже в первый день было такое ощущение, что я знаю его всю жизнь!

– Поросеночка, – уточнила я, желая, чтобы Ксюша хоть раз за весь разговор улыбнулась. Мне уже было ясно, что ничего трагического, слава богу, не произошло. – Ну и что дальше?

– Дальше… Еще он написал, что я оказалась старая и совсем не такая, как на фотографии.

– А ты какую фотографию ему послала? Со школьного выпускного вечера?

– Да нет! Прошлого года или… Или из Турции, на пляже меня снимал фотограф. Помнишь, я ездила? Два года назад… Такой снимок роскошный…

– Или три года назад, – вздохнула я. – Или…

– Или пять, – наконец засмеялась Ксюша. – Ну да. Фотография не самая новая… Но роскошная!

– Не сомневаюсь в этом.

Так же как я не сомневалась, что если бы в том возрасте, когда вокруг ходят толпы женихов твоего возраста, а также чуть постарше и совсем старые, Ксюша бы сделала правильный выбор, а не купилась бы на нежные слова одного глубоко женатого профессора, отобравшего у нее семь прекрасных лет и потом легко, в одночасье поменявшего ее на очень похожую на Ксюшу, но более юную аспирантку, оставаясь при этом крепким семьянином, она бы не маялась теперь одна.

– Сашка… – снова погрустнела Ксюша. – А еще, знаешь, что я подумала… Если он действительно мне все это писал… Может, он встречаться со мной больше не хочет?

– Не думаю, чтобы мужчина стал говорить столько слов, если встречаться не хочет. Если он психически здоров, конечно. Он кем работает, кстати?

– Я не поняла… – вздохнула Ксюша. – Ну кемто… так, не очень… Хвастаться не стал.

– Ясно. Наверно, сидит гденибудь охранником, делать нечего… Или – шофер чейнибудь. Хозяин работает, а он его ждет в комнате отдыха, вот и висит в Интернете, развлекается на служебном компьютере. Не переживай, Ксюнь. Забудь. Твой принц просто еще не пришел, но обязательно придет.

– Ты думаешь? – с совершенно искренней надеждой спросила Ксюша.

Вот за это я ее очень люблю. А мужчины, как ни странно, – нет. Очень сложно соответствовать высокому идеалу принца. Тем более что Ксюша уже давнымдавно так сильно любит своего не встреченного пока избранника, что реальный мужчина, попадая в мощное поле ее всепоглощающей и безоговорочной любви, пугается и убегает.

– Конечно! – с энтузиазмом сказала я. – Вот сейчас с порносайта слезет и как раз к тебе поскачет!

– Шурик… – всхлипнула Ксюша.

– Ксюш! Да не реви ты, ради бога! Приходи, обсудим, что делать с твоим поросенком, если ты еще хочешь с ним чтото делать. А пока, знаешь… Мне тут двух малышей подкинули на пару дней, а кормить их совершенно нечем. И… и еще всякие обстоятельства… – Если у меня и было желание рассказать Ксюше об Ийке, то оно както незаметно прошло. Несопоставимые величины. – И я хотела у тебя попросить рублей… семьсот, до получки…