300 спартанцев. Битва при Фермопилах - Виктор Поротников

— Аргосцы об этой тропе не знают, — сказали Леониду микенские старейшины. — Тропа эта заброшена уже много лет, даже наша молодежь про нее не ведает.

Леонид сразу смекнул, куда клонят старейшины. По этой тайной тропе спартанцы могут выбраться из теснин, лесов и болот за реку Инах, а затем по Аркадийской дороге выйти в тыл к ничего не подозревающим аргосцам.

Царь немедленно собрал своих военачальников и рассказал им, каким образом он намерен заставить аргосцев выступить на битву.

По замыслу Леонида Сперхию предстояло провести через леса и горы за реку Инах треть спартанского войска и ударить аргосцам в спину сразу после полуденной трапезы, когда те будут дремать в своих палатках. Услышав шум сражения, Леонид двинет на врага свои основные силы. И аргосцы окажутся между двух огней!

* * *

Леарх был в числе тех ирэнов, которые добровольно пожелали вступить в отряд Сперхия. Леонид понимал, что для задуманного обходного маневра Сперхию понадобятся прежде всего самые опытные воины. Однако по-спартанскому обычаю Леонид был обязан дать возможность и молодым воинам проявить себя в деле, где потребуются смелость, выносливость и воинское мастерство.

Отряд Сперхия выступил в путь ранним утром и к полудню достиг узкой долины, поросшей оливковыми деревьями, среди которых было насажено множество яблонь и груш. Пора цветения уже заканчивалась, поэтому зеленая трава под деревьями была густо усеяна осыпавшимися белыми, желтыми и розовыми лепестками.

Дорогу спартанскому войску показывали двое микенских проводников. Старшему из них было семьдесят лет, его звали Дрес. Другому было около сорока, это был его сын.

Пройдя через оливковые и фруктовые рощи, спартанское войско вышло к каким-то развалинам под сенью разросшихся могучих вязов и сосен. Через развалины вела еле различимая в траве дорога, по краям от которой стояли в ряд омытые дождями и выщербленные ветрами древние колонны из желтого известняка. Каждая колонна покоилась на каменной четырехугольной базе. За колоннами на широкой поляне виднелись остатки каменных сидений, поднимавшихся уступами, как в театре. Вытянутое пространство перед зрительскими местами очень напоминало дромос, место для состязаний в беге. Чуть в стороне возвышались каменные стены и колонны полуразрушенных зданий.

— Здесь когда-то микеняне проводили игры в честь Геры Аргивской, но во времена междоусобных войн этот стадион пришел в запустение, — поведал старик Дрес Сперхию, когда тот заинтересовался развалинами.

— Где же теперь проходят эти игры? — спросил Сперхий.

— В Герейоне, на равнине, — ответил Дрес. — Только этими священными играми ныне заведуют аргосцы, а не мои сограждане.

Сперхий сочувственно покивал, уловив в голосе старого проводника печальные нотки.

Сразу за развалинами микенского стадиона начинался густой сосновый лес. В редких просветах между темно-желтыми стройными стволами можно было разглядеть зеленые склоны горы, уходившие ввысь. Очертания огромного кряжа, надвигаясь, заслоняли небо. Все явственнее ощущался подъем в гору. Кое-где сосны расступались, и тогда грубые сандалии гоплитов ступали по изрезанной трещинами известняковой поверхности скалы.

Вскоре сосновый лес остался позади. Войско растянулось по горному склону, где в расщелинах росли можжевельник и дикий орешник. Мелкие камешки, выскальзывая из-под ног многих сотен людей, с шумом сыпались вниз, тревожа стаи птиц в лесистой низине.

Сперхий спросил у Дреса, когда же начнется тайная тропа. Тот, усмехаясь в бороду, ответил, что спартанцы двигаются по ней уже часа четыре.

Продираясь сквозь колючий кустарник или перескакивая с камня на камень, Сперхий, как ни старался, не мог разглядеть у себя под ногами хоть какое-то подобие тропы. Единственное, что он отметил про себя, это то, что проводники все время идут в западном направлении.

На высоте гулял сильный ветер, его порывы трепали полы красных плащей спартанцев. Далеко внизу тянулись темные сонные долины, голубыми жилками блестели речные потоки; искрились на солнце розовато-желтые утесы, ближние и дальние. Склон соседней горы был окутан легкой прозрачной дымкой, похожей на тончайшее покрывало невесты. За этим склоном виднелась голубая вершина островерхой скалы, над которой проплывали вольные белые облака.

Леарх, засмотревшийся на дальнюю гору, оступился и едва не сорвался вниз с головокружительной кручи. Шедший за ним гоплит успел схватить Леарха за плащ и оттащить его от края обрыва. Камни, сдвинутые с места, с грохотом посыпались в пропасть. Гулкое эхо вскоре возвестило о том, что камнепад достиг дна глубокой расселины, зияющей между горными вершинами.

Многочасовой переход вымотал воинов, но Сперхий и не помышлял о привале. Седобородый Дрес сказал ему, что горный кряж нужно непременно пройти до наступления сумерек.

— Западный склон Эвбеи еще круче восточного, спуститься по нему можно только при свете дня, — молвил Дрес. — В темноте легко заплутать, потерять тропу, и тогда войско окажется в ловушке. Эти горы очень коварны!

Солнце скатилось к вершинам дальних гор, когда спартанский отряд, перевалив через Эвбейскую гряду, углубился в лес. Гоплиты шатались от усталости, но проводники были против остановки на отдых, говоря, что нужно успеть пройти через топи, пока еще светло.

Впереди и впрямь оказалось огромное болото, заросшее травой и камышом. От упавших деревьев, гниющих в затхлой воде, над топями висел тяжелый удушливый воздух, пропитанный влажными терпкими испарениями. Воинов стали донимать тучи комаров, которые облепляли все открытые части тела, набивались в рот, лезли в глаза.

Наконец, выбравшись из болота, войско вновь двинулось по лесистой местности. К реке Инах отряд Сперхия добрался уже в полной темноте. Проводники довольно быстро отыскали брод. Перейдя через реку, спартанцы расположились на ночлег. Наскоро подкрепившись лепешками и сыром, воины улеглись вповалку на траву под деревьями и заснули мертвым сном. Костров не разводили. Дозоры сменялись в кромешной темноте, к изумлению обоих проводников.

— В Спарте всех граждан приучают с малолетства ходить по ночам без факела, поэтому спартанцы никогда не теряются в темноте, — сказал Сперхий. — Я могу посреди ночи отдать приказ построиться к битве. И все мои воины без суеты образуют тот боевой порядок, какой потребуется для отражения опасности.

— Неужели в темноте никто из спартанцев не ошибется при построении, ведь среди них немало совсем юных воинов! — недоверчиво проговорил Дрес.

— Ни один воин не ошибется и займет свое место в строю, — уверенно заявил Сперхий. — Этому спартанцев тоже обучают с юных лет.

С первыми проблесками зари отряд Сперхия двинулся вдоль реки Инах к дороге, идущей в Арголиду от аркадского города Мантинея. Сперхий торопился, чтобы точно в срок выйти к стану аргосцев…

Аргосские дозорные, увидев, что лакедемоняне в боевом порядке вышли из своего лагеря близ Микен, не придали этому значения, так как это повторялось каждый день. Однако на этот раз дозорных насторожило одно обстоятельство. Они увидели, что спартанский царь, увенчав голову лавровым венком, принес в жертву богам белого барана на виду у своего войска. Это делалось лишь в том случае, когда сражение было неизбежно.