Оживший - Александр Шувалов

— Совершенно верно.

— Принимается, — нехорошо усмехнулся он. — А что еще ждет моих людей в этом НИИ, засада?

— Никакой засады, всего-навсего четыре трупа, шесть похмельных охранников и два пустых автомобиля к юго-западу от центрального входа.

— Ваша работа?

— Вы имеете в виду охранников?

— Конечно же нет. — Он улыбнулся половиной рта, и я вдруг понял, что где-то этого мужика уже видел.

— Мы с другом просто проходили мимо.

— Неужели?

— Послушайте, Николай Николаевич, вы кто вообще, переговорщик или следователь? Прекратите меня допрашивать и налаживайте диалог.

— Виноват, что дальше?

— Дальше будем ждать доклада ваших из института… — Нет, где же я все-таки его видел?

Негромко пискнул в нагрудном кармане телефон.

— Прошу прощения. — Я встал, взял со стола трофейные наручники и соединил ими левую руку переговорщика и батарею. — Это ненадолго.

Прошел за угол и достал из кармана трубку и раскрыл ее. В левом верхнем углу окошка появилось изображение, маленький желтый конвертик. Кто-то прислал мне сообщение, правда, без слов. Впрочем, никакие слова уже не требовались. Все, операция окончена.

Вытерев пот со лба, пересек коридор, вошел в туалет, обычный грязный больничный сортир. Унитазов здешним болящим не полагалось, их заменяли возвышения с дырами. В одну из этих дыр и нырнули SIM-карты с моих телефонов, за ними последовали сами трубки, вернее, их осколки (перед тем как пустить средства связи в автономное плавание по канализации). Во вторую дырку я бросил патроны, а в третью — пистолет в разобранном виде. Дернул за веревочки и под песни фановых труб заспешил обратно.

— Извините за доставленное неудобство. — Я освободил пленника от оков, сел за стол и протяжно зевнул.

— Может, поспите… — заботливо предложил полковник. Почему полковник? Да потому, что я вспомнил, где мы с ним встречались. Четыре с половиной года назад у моего командира. Полковник присутствовал в качестве изображения на висящей на стене фотографии. И никакой он не Сидоркин, а Саибназаров, Равшон Саибназаров, отчества не знаю, полковник ФСБ, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Чистокровный таджик с Памира, там таких истинных арийцев — пруд пруди. Как это, интересно, он угодил в переговорщики? Впрочем, какая разница.

* * *

Угадайте с трех раз, что общего у Ленинградского вокзала и любого столичного аэропорта. Размеры? Ни в коем случае, в здании любого, кроме Быково, конечно, аэропорта без проблем поместятся три Ленинградских и еще место останется. Чистота? Опять мимо, аэропорты засраны не меньше, чем сортиры рабочего общежития, а уже упомянутый Ленинградский, можно сказать, любовно вылизан. Тогда, может быть, цены тамошнего общепита? Совершенно верно.

Зайдите при случае в любое кафе или в бар на Ленинградском и попросите у официанта меню. Читать его настоятельно рекомендуется сидя. Ознакомьтесь с ценами, подождите, пока рассеется туман в глазах, осторожно встаньте на ноги и топайте оттуда по холодку куда подальше. Уверяю вас, цифры крепко западут вам в память и еще долго будут являться в кошмарных снах.

Крохотная, в два плевка объемом, чашечка не самого лучшего кофе по цене бутылки очень приличной водки, скудный завтрак, сопоставимый по стоимости с обедом в не самом дешевом ресторане, — все это как нельзя лучше способствует тому, что в вокзальных харчевнях всегда много свободных мест. Быть может, их владельцы ожидают массового заезда арабских шейхов со свитами, а может, им просто нравится работать в убыток, не знаю, но факт есть факт.

Этот человек вошел в полупустой Ленинградский в девять часов утра с небольшими минутами. Азиат из ближнего зарубежья, судя по внешнему виду, одетый дорого, но без особого вкуса. С коричневым кожаным саквояжем в одной руке и свежей газетой — в другой. Очень в стиле тамошнего дресс-кода, даже постоянно отирающиеся на вокзале карманники являются на рабочие места в отглаженных брюках и до блеска начищенной обуви. Иначе милиция не пропустит. Кстати, вот и она.

Двое скучающих у аптечного киоска милиционеров при виде незнакомца встрепенулись и двинулись наперерез.

— Лейтенант Слюсарь, прошу предъявить документы.

— Пожалуйста… — Мужчина извлек из внутреннего кармана шикарного кожаного пальто документ и протянул стражу правопорядка.

Тому сразу стало грустно, у владельца дипломатического паспорта нельзя проверить регистрацию и попросить немного денег на бедность. Лейтенант машинально полистал страницы, полюбовался цветной фотографией господина ZULKARNAEV, вздохнул и вернул документ владельцу. — Куда следуете? — спросил он, чтобы хоть что-то спросить.

— В Санкт-Петербург, — ответил тот с легким, едва уловимым акцентом и мило улыбнулся.

— Во сколько отходит ваш поезд?

— В половине первого.

— Счастливого пути. — И обломанные в лучших чувствах менты вернулись к киоску, продолжать трепаться с продавщицей.

Если бы лейтенанту Слюсарю сказали, что он только что пообщался с международным террористом, уверенно входящим в мировую десятку лучших по профессии, бравый страж правопорядка наверняка очень бы удивился и вряд ли поверил. По его глубокому убеждению, террористы в обязательном порядке должны были носить на лицах бороды, пулеметы на плечах и пояса шахидов — на пузе, воровато озираться по сторонам и кричать «Аллах акбар!». Всего этого у господина Zulkarnaev’a не наблюдалось, да и держался он без лишней нервозности, а наоборот, спокойно и очень вальяжно.

В баре «Балтика» было тихо и, как всегда, безлюдно. Только что прошедший паспортную проверку «казахский дипломат» снял пальто, аккуратно повестил его на вешалку и занял столик в углу.

— Двойной эспрессо, — он делал заказ, не заглядывая в меню, — одно пирожное «Наполеон», скажите, коньяк Remy Martin действительно французский?

— Безусловно, — не моргнув глазом, ответила официантка, сонного вида белобрысая девица. — Другого не держим.

— Вот как, тогда сто граммов.

— Пепельницу принести?

— Не надо, я не курю.

— Что-нибудь еще?

— Включите, пожалуйста, телевизор.

— Какой канал?

— Хочу посмотреть новости.

Он доел пирожное, запил его кофе и поднял палец. Спинным мозгом чувствующая денежного клиента официантка в считаные секунды оказалась у столика.

— Еще один кофе.

— Двойной?

— Да, — после короткого раздумья ответил он. — Пожалуйста.

Сделал осторожный глоток из бокала, удовлетворенно хмыкнул. Коньяк оказался на удивление «родным», а не произведенным в подвале по соседству. Посмотрел на часы, все, время. В ближайшие двадцать минут должно последовать сообщение о, наверное, экологической катастрофе в Подмосковье. Да, конечно, сначала это будет названо просто катастрофой. А уже через час, после событий в самой Москве, всем, и в первую очередь приехавшим сюда на совещание надутым индюкам, этим экспертам по безопасности, станет ясно, что говорить о победе над терроризмом, мягко говоря, преждевременно. Что же касается русских, то… Он уже дважды неплохо поработал в этой стране, в этот раз все тоже должно получиться. Как говорится, Бог троицу любит.