Злые происки врагов - Варвара Клюева

Эта вполне банальная история имела довольно-таки нетипичное продолжение. Когда у Инны открылись глаза, она не прокляла возлюбленного, не бросилась за утешением к другим и не удалилась в монастырь. Отнюдь не утратив нежных чувств к Олегу, она открыла для себя прелесть дружбы с мужчиной, превосходящим ее годами и жизненным опытом. То обстоятельство, что время от времени она делила с этим мужчиной постель, дружбе почему-то не мешало. Инна даже научилась не ревновать Доризо к его многочисленным мимолетным увлечениям.

Прошел еще год. Вероятно, Доризо испытывал к подружке достаточно теплые чувства, потому что однажды завел с ней такой разговор:

«Если я когда-нибудь остепенюсь, то женюсь только на тебе, малышка, — сказал он. — Но на твоем месте я не стал бы меня дожидаться — кто знает, когда на меня снизойдет мудрость, и снизойдет ли? Ты бы нашла себе какого-нибудь хорошего парня. Надежного и доброго — из таких выходят самые лушие мужья. А когда я дозрею, все можно будет переиграть. Торжественно обещаю взять тебя с любым разумным количеством детей впридачу. Скажем, до шести штук».

Инна послушалась доброго совета. Нашла парня и вышла за него замуж. Только парень, как выяснилось, не обладал широтой взглядов Доризо. Он категорически запретил жене поддерживать отношения с бывшим возлюбленным. Инна сделала вид, что подчиняется этому требованию. Перестала даже кивать Олегу при встречах во дворе. Но они продолжали видеться тайно.

— На этом месте она заплакала и сказала, что хочет побыть одна, — закончил свой рассказ Прошка. — Чтобы не подорвать ее доверия к себе, я не стал удерживать девушку. Но вызвался проводить до дома. А у двери квартиры на меня снизошло вдохновение. Нет, все-таки я гений! Хотя злобная, вредная Варька и отрицает это из зависти. Знаете, что я сделал? Попросил ее показать мне фотографию Олега. А когда она вынесла снимок, сказал, что мог бы отсканировать его, увеличить и сделать качественный портрет. И она согласилась! Вот! — Он с победным видом вытащил из сумки фотографию и треснул ею об стол. — Можете полюбоваться на жертву.

Я взяла фотографию и замерла.

— Это он?!

— Ты его знаешь?! — одновременно закричали Леша и Прошка.

Я покачала головой.

— Нет. Этого человека я никогда не встречала. Но он мне кого-то напоминает. Черт! Кого же? Хоть убей, не помню! Скорее всего, это было мимолетное знакомство. Или даже единичная встреча. А Доризо — близкий родственник этого знакомца. Возможно, брат… Обухов говорил, что родители Доризо сразу завели новые семьи. Наверняка у них есть другие дети.

— Думай, Варька, — сказал Леша. — Ты должна вспомнить. Возможно, это самый короткий путь к разгадке.

И я думала. Так напряженно, что началась мигрень. Но ничего не надумала. Будь у меня фотография того, другого, я бы, конечно, сразу вспомнила, где его видела. А так ничего не получалось.

Сюрприз второй преподнес Марк.

Он тоже вернулся довольный, хоть и начал ругаться с порога:

— Этот следователь — надутый индюк! Только и знает, что бубнит: «До прекращения дела не имею права разглашать…» Мой ромохлеб весь вспотел, убеждая его, что публикация может помочь следствию. Нет, уперся и ни с места! Только один факт и удалось из него вытянуть.

— Не тяни, Марк! — не выдержала я. — Видно же — ты узнал что-то важное. Какой факт?

— Место работы Доризо. Ты поторопилась, Варвара, придя к заключению, что между ним и Анненским нет никакой связи. Доризо работал менеджером в банке «Меркурий». Если не ошибаюсь, именно этот банк Анненский выбрал для перевода японских долларов на твой счет.

— Черт! Неужели их все-таки убрал один человек?

— Хочешь пари десять к одному? И пять к одному, что именно этот человек стоит за попыткой повесить на тебя убийство Доризо?

Заключению пари помешал телефон. Услышав голос Вадика, я побежала в спальню.

— Пляши, Варвара! — потребовал он. — Мы нашли Липучку. То есть не саму Липучку, а ее нынешний адрес.

— Можно я потом спляшу? При личной встрече. А в качестве премии — поцелуй, идет? А пока прими тысячу благодарностей и честно раздели их с друзьями. Как вам удалось?

— Петровича благодари — он жил в доме напротив. Только что сбегал к ее родителям и узнал новый адрес твоей Белоусовой. Записывай.

Я записала адрес, спросила, какие напитки предпочитает его Петрович, пообещала нагрянуть на их ближайший собирушник, попрощалась и бросилась в прихожую обуваться.

— Леша, едем скорее! Ребята раздобыли адрес Белоусовой. Видно, сегодня у нас счастливый день. Надо ловить удачу за хвост, пока не ускользнула!

Белоусова жила сравнительно недалеко, в Орлово-Давыдовском переулке. Мы потратили на дорогу полчаса, включая ожидание троллейбуса. Вход в подъезд солидного «сталинского» дома, как и следовало ожидать, преграждала массивная стальная дверь на электронном запоре. Мы топтались перед ней минут пять, пока из подъезда не вышла женщина, и только тогда прошмыгнули внутрь под ее подозрительным взглядом. Допотопный лифт с сетчатой дверью неторопливо доставил нас на пятый этаж. И здесь нас поджидал сюрприз номер три.

Мы вышли, и в тот же момент из квартиры, которая была нашей целью, вышла еще одна женщина. Увидев меня, она остановилась. Я споткнулась, словно налетела на невидимую преграду.

Эту красивую холеную даму я неоднократно встречала в собственном подъезде. Какое отношение она имеет к Липучке?

— Что, Варвара, не узнаешь? — насмешливо спросила дама.

У меня глаза полезли на лоб.

— Лена?!

«Я же только сегодня видела фото Белоусовой! Я отлично помню ее лицо, лицо игрушки из губчатой резины, какие надевают на пальцы и двигают ими, заставляя кукольную физиономию гримасничать. Куда же девались эти выпуклые треугольные щечки, курносый нос и мясистый подбородок?»

Лицо красавицы, что стояла передо мной, было совершенно классическим. Уголки ее губ дрогнули в усмешке.

— Она самая. Не веришь? Показать паспорт?

— Пластическая операция? — догадалась я.

— Точно. Я, видишь ли, пластический хирург. И решила, что не буду сапожником без сапог. У тебя ко мне какое-то дело?

Я потихоньку приходила в себя.

— Вообще-то да, но ты же уходишь. Я могу зайти завтра. А сейчас, если можно, пожертвуй свою фотографию для юбилейного школьного альбома.

Она молча вернулась в квартиру и вынесла карточку девять на двенадцать. Потом мы втиснулись в лифт, спустились, вышли из подъезда и разошлись в разные стороны: я и Леша пошли направо, к остановке, а дама (язык не поворачивается назвать ее прежним именем) — налево.

— Леша, это точно она! — дрожа от возбуждения сказала я, когда мы удалились на достаточное расстояние.

— Но она держалась вполне спокойно, — возразил он.