Закодированный - Алексей Слаповский

– Очень красиво! – закричала и Татьяна. – Мужчину обманом затащила к себе, а теперь тюрьмой грозит! Ясно, он с такой шалашовкой только по решению суда будет жить! – она тоже перешла на знакомые и ей не хуже Ренаты торговые интонации. – Он со мной живет – нормально, как муж, поняла? А тебя просто пожалел один раз!

Татьяна брякнула это, то есть насчет того, что Георгий с нею живет как муж, не подумав. Мысленно охнула, но тут же решила: сказано – так сказано. Надо держаться теперь этой линии.

– Ах ты… – Рената набрала воздуха, чтобы выпалить все, что думает о Татьяне, но тут Георгий громко и внятно сказал:

– Помолчите обе!

Женщины умолкли. Смотрели на него. Вернее, всматривались.

В глазах Ренаты он остался прежним: сильным, разумным, уверенным.

Татьяна же видела больше. Если раньше Гоша был сперва сущим ребенком, потом превратился в порывистого недоразвитого человека с малоосмысленными поступками, потом – в задумчивого мужчину, решающего про себя серьезные вопросы, то теперь, она сразу поняла, стал уже человеком не размышлений, а дела. И Георгий это тут же подтвердил своим поведением.

– Так, – сказал он. – Без крика, без эмоций. Что случилось?

– Случилось то, что ты пошел за вещами, а она тут что-то с тобой сделала! – поторопилась объяснить Рената.

– Что сделала? – спросил Георгий.

– Ничего я не сделала! – отрицала Татьяна.

Она понимала, что Георгия в теперешнем состоянии интересуют не детали, а общее положение вещей. И поспешила это положение обозначить:

– Суть такая: ты сейчас опять потерял память. А до этого тут жил. У меня. Фактически моим мужем.

– Почему?

– Потому что тебя это устраивало.

– Да не устраивало его это! – возразила Рената. – Он ко мне собрался уйти!

– Он тебя не знает, ты разве не слышала? – напомнила ей Татьяна.

– А тебя?

– Конечно! – уверенно ответила Татьяна. – Ведь знаешь, Георгий? Да?

Георгий переводил взгляд с одной женщины на другую.

– Вас – точно не знаю, – сказал он Ренате. – А вас… Припоминаю…

– Ну, а я что говорила! – обрадовалась Татьяна. – Давай, садись, поешь – и окончательно все вспомнишь! Моего борща никто забыть не может!

Георгий, недоумевая, машинально сел за стол – не ради борща, а ради более устойчивого положения, потому что голова у него слегка кружилась.

Это прибавило Татьяне уверенности.

– Извините, до свидания! – сказала она Ренате. – Как-то странно вообще: в чужой дом ворвались, чужому мужчине претензии предъявляете! А если что было, то не придавайте значения, у Георгия случается: что-то сделает, а потом не помнит. Болезнь такая. А вы этой болезнью воспользовались!

Рената растерялась.

– Совсем ничего не помнишь? – спросила она Георгия.

– Нет.

– Нет, но как же… Так с тобой… Всю ночь… Ну ладно. Я никогда не напрашивалась! – вспомнила Рената наконец о своей гордости.

И, опустив руки, пошла к двери.

Там остановилась и, не оборачиваясь, жестко сказала:

– Работу чтобы закончил мне! В три дня!

2

Она вышла, а Георгий спросил:

– Какую еще работу? Женщина, объясните, как я сюда попал?

Татьяна объяснила. Она рассказала все, не упомянув только о деньгах, потому что не знала, как подступиться к этому вопросу, зато на свой страх и риск добавила то, чего не было:

– Ну, и получилось так, Георгий, что по причине, что тебя найти и опознать не смогли, ты тут остался, прижился, работаешь… Ну, как муж мне, получается.

Жили бы они где-нибудь в безлюдной глуши или на необитаемом острове, Татьяна могла бы сочинить Георгию вообще все: дескать, как родился, так тут и находишься, и я давно твоя жена, и дети – твои. И были бы они счастливы всю оставшуюся жизнь. Но Чихов – не безлюдная глушь и не остров, кругом соседи, они все Георгию объяснят и расскажут. Кроме, конечно, одного: кем он был по отношению к Татьяне, это дело личное, семейное, никому не известное, можно смело фантазировать.

Георгий выслушал и начал задавать вопросы:

– То есть я даже не выяснял, кто я?

– Почему? Мы к врачу ходили. Милиция розыск объявила.

– И?

– Результатов нет. Харченко Виталий, он этим занимался, начал сочинять, будто ты чуть ли не преступником был.

– Я?! Что за чушь!

– Думаешь, нет?

– Да быть того не может! Я совсем без вещей пришел?

– Совсем.

– И денег не было?

Опять эта тема…

Предыдущим Георгию и Гоше Татьяна соврала бы, а тут почувствовала – не может. Очень уж прямо и твердо смотрит мужчина. Такому не соврешь, а соврешь – тебе же будет неприятность.

Татьяна принесла из тайника деньги.

Георгий не удивился. Ворошил в руках.

– Было десять тысяч, я взаймы брала, но вернула, тысячу ты израсходовал, остальное цело, можешь посчитать.

Георгий быстро пролистал пачку, умело мелькая пальцами. Татьяна сама имеет дело с деньгами, но чтобы так ловко считали деньги, не видела.

– Больше не было? – спросил он.

Татьяна обиделась.

– Если ты думаешь…

– Не думаю, не обижайся. Просто ощущение, что было больше. Значит, куда-то раньше подевал…

– Что-то вспоминаешь?

– Не знаю. Мелькает что-то. Говоришь: я был обгоревший?

– Вроде того.

– Что-то было, да… Пожар какой-то… И почему Георгий?

– Ты на это имя отозвался.

– Может быть. Ну, пока пусть так.

Тут прибежали Костя с Толиком. Они сегодня ушли из дома чуть свет и три часа околачивались около магазина, где продавались велосипеды. Накануне Георгий выдал им зарплату (получил от Ренаты по договору за очередной этап выполненной работы), они присоединили эти деньги к накоплениям и решили, что пора уже что-нибудь купить.

Дождались открытия, стали выбирать.

Конечно, к таким велосипедам, которые рекламировались в журнале «Mountain Bike», они не могли и подступиться, но подобных и не было в чиховском спортивном магазине, стоял только один в витрине как рекламный экземпляр, заманивал и попусту дразнил.

И вот подлая штука: как какой велосипед понравится братьям, он оказывается обязательно дороже, чем они могут купить. И второй вопрос: взять ли на двоих один хороший или похуже, но обоим?

– Уж вещь так вещь! – рассуждал Костя. – Эти тарахтелки, они не лучше наших.