Чёрная жемчужина Аира - Ляна Зелинская

— Да, конечно, — ответила Летиция бодро, а у самой сердце упало. — А что за бумаги, вы хотели, чтобы я подписала?

Готье встал и отошёл к окну, засунул руки в карманы, и произнёс, глядя куда-то в заросли цветущих азалий:

— Если наши переговоры с Анри окажутся безуспешными, то боюсь, выход только один — придётся признать его невменяемым. А у Анри три наследника: я, твой дядя Аллен и ты — дочь Жюльена Бернара. Мы должны будем подать совместное прошение в суд.

— И?

— И суд признает его таковым, разделит имущество между наследниками и назначит из их числа опекуна для Анри. Это, конечно, займёт некоторое время…

— Но… может быть, я смогу с ним попробовать поговорить? Он же написал мне письмо, он вспомнил обо мне…

— Послушай, Летиция, он просто сумасшедший. Он постоянно что-нибудь заставляет писать Жака Перье, не стоит верить всему, что он писал.

— А его завещание? Вы полагаете, что его он тоже написал, будучи не в своём уме? — спросила Летиция, внимательно глядя на дядю.

Готье отвёл взгляд, предпочтя рассматривать карту на стене, и ответил:

— Это станет понятно, когда мы его увидим. Но ты же понимаешь, что не можешь поехать туда одна? А я не могу тебя отпустить.

В словах дяди ей послышалась категоричность, больше похожая на угрозу.

— А когда приедут тётя Селин и дядя Аллен? — осторожно спросила Летиция.

— Завтра, вечерним пароходом. Селин нужно успеть к балу — моя жена входит в попечительский совет, — сдержанно улыбнулся Готье.

Летиция вышла из кабинета дяди, поспешно направилась в сад и упала на скамью, смахнув платьем белые лепестки азалий. Она ожидала чего угодно — только не такого поворота событий.

Дед Анри безумен? И что же ей теперь делать?

Все страхи, как ей казалось, оставленные в Старом Свете, внезапно вернулись к ней с новой силой. Ведь где-то в глубине души она очень надеялась, что раз дед Анри вызвал её сюда, то он и его наследство в какой-то мере защитят её от всего. Позволят укрыться от прошлого и начать новую спокойную жизнь. А вот теперь оказалось, что её надежда на эту защиту — всего лишь иллюзия. И что она опять одна, застряла в доме родственников, для которых она не в радость, если не сказать хуже. И будущее у неё теперь очень и очень сомнительное.

Хотя после объяснений дяди Готье ей стало понятно, с чего это дед, не желавший знать Летицию столько лет, вдруг решил ей что-то завещать. Сумасшествие Анри Бернара многое объясняло. Как и то, зачем зазывал её сюда дядя Готье: чтобы признать Анри Бернара невменяемым нужно заявление в суд, подписанное всеми его прямыми наследниками. Вот к чему всё это гостеприимство и внимание. Вот что им от неё нужно на самом деле…

Дядя Готье мог бы и написать в письме в Марсуэн всю правду! Но, видимо, у него были совсем другие планы на её счёт.

Но самое главное, что Летиция понимала — и это пугало её больше всего — что она здесь совсем одна, совершенно беззащитна, и к тому же — помеха. Кому нужна внезапно возникшая наследница трети поместья? Ведь признай суд деда невменяемым, поместье придётся делить на три равные части, одна из которых по закону отойдёт ей. И это явно больше, чем просто какая-то ферма. А судя по словам дяди, даже её право на ферму теперь ставится под сомнение.

А вдруг в своём безумии дед передумает и напишет другое завещание? Или Готье Бернар по суду признает завещание деда недействительным? Дядя ведь адвокат, и уж во всяких бумагах разбирается в тысячу раз лучше неё. И это ох как плохо!

Если история с Антуаном Морье чему её и научила, так это разбираться в делах наследования, когда выяснилось, что всё её деньги муж проиграл и, как оказалось, имел на это полное право.

Сразу вспомнилась карта, висевшая в кабинете дяди. «Утиный остров» — одна из самых больших плантаций в низовьях Арбонны. Кому захочется расставаться с третьей частью такого поместья добровольно?

Летиция была почти в панике. Пока не вернулась тётя Селин, пока она не подписала те бумаги — она нужна Бернарам, а что потом?

В голове всплыли слова Рауля Фрессона, оброненные на суаре.

«А я слышал от Готье, что ты померла от лихорадки в тот год…».

Святая Сесиль! И здесь за неё ведь некому заступиться!

Вспомнился колдун, чёрный петух, глаз, нарисованный в её комнате, и дурнота, что преследовала её в поездке с Аннет. Да от неё же мокрого места не останется! Вот уж впору вернуться в Марсуэн к бабушке…

Только вернуться нельзя. Там её ожидает Одноглазый Пьер и Морис Жером, и неизвестно ещё, что хуже!

Мысли её метались лихорадочно.

Что ей делать?

— Муасель Летиция, вам тут письмо, — появилась Жюстина и присела в поспешном реверансе.

— От кого? — Летиция взяла запечатанный белый конверт без подписи.

— Не знаю, посыльный принёс, — ответила служанка, глядя в землю.

Летиция отпустила Жюстину и вскрыла конверт.

«Мадмуазель Бернар!

Простите мою настойчивость, и, хотя вы ясно дали понять, что моё внимание кажется вам неуместным, и как человек воспитанный, я, конечно, должен был понять этот намёк, и я его понимаю, но…

Но… Но... Но…

Но я никак не могу победить в себе желание увидеть вас снова. И я живу этой мыслью со вчерашнего вечера, придумывая поводы для того, чтобы снова посетить дом семьи Бернар. Поверьте, я не питаю никаких чувств к вашей кузине Аннет, и не имею в отношении неё никаких намерений, если это вас смущает. И поэтому прошу ещё раз: пожалуйста, осчастливьте меня вашей улыбкой — посетите службу в храме Святой Сесиль, где я мог бы увидеть вас хотя бы издалека, не ставя в двусмысленное положение в отношении вашей кузины. И поверьте, только от вас зависит, будет ли это просто мимолётная встреча старых друзей или же намёк на что-то большее…

И если для меня есть надежда на это большее, просто возьмите в руки ветку цветов франжипани. А если нет — я всё пойму, хотя мне будет очень жаль: так редко можно встретить в этом мире родственную душу…

Завтра. На вечерней службе я буду вас ждать. Вернее, я уже с нетерпением жду этого вечера…

Жильбер Фрессон».

Летиция выпрямилась, медленно сложила письмо и спрятала его в карман. Приди оно сегодня до завтрака, Жильберу Фрессону был бы отправлен вполне исчерпывающий ответ, что его внимание навязчиво и бестактно. Но после разговора с дядей Готье всё вдруг перевернулось с ног на голову.

Жильбер Фрессон? А почему бы и нет?

В свете того, что сказал дядя Готье, Летиция внезапно становилась богатой невестой, наследницей трети поместья, а не просто какой-то там фермы. И такой поклонник, как сын банкира, а может быть, даже жених — чем не лучшая защита от возможных угроз со стороны её родни? Ведь если она принесёт ему треть поместья, то это будет даже больше, чем могла дать кузина Аннет. Так, может, стоит ему об этом узнать?