Ведьма и Вожак - Светлана Суббота

— Я против!

— От вас уже ничего не зависит, якобы мисс Бизо. Попытки прервать ритуал активируют защиту академической галереи. И тогда вы рискуете лишиться не только доброго имени, но и хорошенькой головы.

Его голос звучал умиротворенно, расслабленно и даже немного мечтательно. Как будто после тяжелой и многодневной работы он пожинал результаты своего труда.

Зрители перешептывались все тише, раздалось несколько испуганных взвизгиваний от особенно трепетных особ. А вокруг происходило настоящее волшебство.

Рама картины с изображением Бернарда Бизо засияла, по широкой деревянной резьбе закрутились темно-фиолетовые ленты энергии.

Студенты вокруг восторженно ахнули. А под нашими ногами ослепительно засияло белым. Сложный рисунок из соединяющихся и перекрещенных линий расцветал на полу. Нанесенный когда-то и оживленный магией сейчас.

Зрители торопливо отодвигались, отходя от пентаграммы, в центре которой остались мы с мистером Устером. И висящие между нами в воздухе крошечные капли моей крови.

— Апс сангуис, подобное к подобному! — торжественно сказал маг.

На картине прямо к зрителям развернулся сидящий ранее в профиль бородатый мужчина.

Сурово осмотрел вытаращившихся на него студентов и взмахнул рукой.

Прямо из его нарисованной ладони медленно, тонко, шириной чуть больше иглы, вышла из картины красная линия. И пошла на сближение с зависшими свежими алыми каплями.

— Чуждое да отторгнется, — продолжил мистер Устер. — Кровь великого мага из великой семьи на ваших глазах проверит претендента.

Я ни на что уже не претендовала и судорожно в голове перебирала объяснения, почему кровь Бизо меня не признает. Например, кого-то из семьи удочерили. Вот прям меня. Или за прошедшие годы случилось столько смесительных браков, что исходника почти и не осталось. А можно все-таки ударить магией, пострадать самой, но…

— Что здесь происходит? — раздался разъяренный голос батюшки.

В этот момент темно-пурпурное щупальце, выходящее из картины, вдруг разделилось на два усика и в секунду обернуло мою кровь в широкий метровый обруч.

— В ректорат пришло несколько прошений, — с достоинством произнес мистер Устер, — касающихся судебного иска против предполагаемой мисс Бизо. Некоторые мошенники легко пользуются горем именитых семей, уважаемый. А мы не позволим обидеть нашего преподавателя кому бы то ни было. На место вольнослушательницы девушка была заявлена по преподавательскому праву как ваша родственница, тем самым Академия невольно оказалась вовлечена в скандал. Я получил разрешение на проведение обряда от самого ректора!

В это время обруч вокруг зависших капель начал кружиться, все быстрее и быстрее, пентаграмма под ногами загудела.

И вдруг круг резко сжался, сливаясь, образуя большую единую каплю перламутрового цвета, которая сформировалась… в мое лицо.

— Не может быть, — прошептал мистер Устер и закрыл ладонью широко раскрытый от удивления рот.

— Девочка наша, — простонал мистер Бизо и осел, держась за сердце.

— Подобное к подобному, — громко и четко сказал мужчина на портрете, улыбнулся и снова развернулся профилем, замирая.

С тонким звенящим звуком между портретом и образовавшейся голограммой разорвалась линия. Померкла и растворилась, осыпаясь падающими на пол каплями. На тускнеющие внизу ритуальные линии.

Я подбежала к батюшке, моему… родственнику по крови. В голове шумело, меня слегка подташнивало от пережитого ужаса. Поддерживая мистера Бизо за плечи, глядя, как он держится за сердце, я вскинулась и посмотрела в расширенные от смятения глаза заместителя ректора.

— Неуважаемый, — громко сказала я, — помнится, я вызывала вас на дуэль, но так и не дождалась ответа. Вы — трус, действующий исподтишка, подлец, посмевший усомниться в словах благородного человека. Великого мага великой семьи. Мой батюшка из-за ваших происков почувствовал себя плохо. Я повторно вызываю вас на дуэль и, если вы откажетесь, прибью вне правил как недостойного.

Я обернулась на замерших с раскрытыми ртами студентов:

— Врача, мать вашу! Вызовите врача!

Отмерев, люди задвигались. Уже через пару минут в холл ворвались два мага, на мой взгляд, совсем не похожие на докторов, но дело свое точно знающие.

Один влил мистеру Бизо в рот содержимое какой-то мутной склянки, другой повесил на шею тикающий артефакт, похожий на часы, и с лица батюшки начала сходить появившаяся было синюшность, он задышал свободнее и даже открыл глаза.

В итоге мистера Бизо решили отправить отдохнуть домой, перед уходом он некоторое время молча прижимал мою голову к своей груди и счастливо жмурился. Я же себя чувствовала странно, никак не могла переосмыслить происходящее.

На лекции в итоге все присутствующие расходились нехотя. На меня смотрели с уважением и опаской, неверяще. Девушки здесь сплошь да рядом были милые и исполнительные, а я оказалась ругающейся и задиристой особой. Это не помешало Аглае опять уцепиться за мой локоть с самым уверенным видом.

Стэн шел рядом, потирая подбородок и поглядывая на нас искоса.

— Фиона, — осторожно сказал он, — помнишь, я тебе встречаться предлагал? Я тут подумал, а давай лучше просто дружить? Ты, конечно, хорошенькая, но меня мама прибьет, если я тебя домой приведу.

Аглая молча треснула его сумкой.

— Да я к Фионе со всем расположением, — расстроился Стэн, — но девушку нужно хотеть носить на руках, а не самому подумывать к ней на руки забираться.

Аглая смерила его оценивающим взглядом, молодой человек тут же горделиво напыжился. Я вздохнула. Минус кавалер. Но обиды не почувствовала. Мысли были заняты другим.

Каким боком я — Бизо?

— Слушайте, — прошептала я, когда мы уже сидели за партами и мистер Брик торжественно достал какую-то тряпку, помахал ею и восторженно назвал источником будущего чуда, — а есть какой-нибудь местный перевод слова Бизо?

— С магического есть. Дебоширы вы, источники непредвиденных беспорядков, — посмеиваясь, сказала Аглая. — А тебя древнему базовому еще не учили? Как же ты ритуалы проводить будешь?

— Выучу понемногу, — рассеянно ответила я, напряженно соображая.

Дебоширы, вызывающие беспорядки, бузотеры. Бизо. Буза. Бузиковы.

Вызывая максимально близкого себе по магии и духу мага, Бизо вызвал родню… меня.

Знакомая черная карета ждала меня на улице, в стороне от центрального въезда и блестящей кавалькады «студенческого» транспорта.

Посадка и высадка в кареты и авто была одной из важных тем для местных сплетен, нечто вроде студенческой выставки тщеславия. Личные тарантасы обвешивались артефактами, механизмами, позолотой, виньетками и прочими красотами, по задумке владельца отражающими его творческую или финансово успешную суть. Поэтому утром, минут за двадцать до первого занятия, на подъездной дороге собиралась целая транспортная очередь, а перед входом в центральный корпус — группки встречающих и оценивающих зевак.