Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - Рут Гудман

В общем, пахотный сезон начинался в начале сентября, когда вспахивалось жнивье на только что убранных полях. Затем пахарь переходил на поля под паром. Чтобы в следующем году на них взошла пшеница и рожь, семена должны были оказаться в земле до конца ноября. Затем в самые холодные и темные дни зимы он вновь поднимал гребни полей, чтобы защитить землю от холодного и влажного зимнего воздуха. С праздником Богоявления (6 января) наступало время вспашки участков, отведенных в следующем году под пар или овес. Вслед за этим начинали готовить землю для гороха и бобов — их предстояло сажать уже в марте. Следом сразу же шел овес. Март был чрезвычайно насыщенным месяцем, так как земля, которая была вскопана на зиму, теперь должна была быть опущена, чтобы принять ячмень, который сеяли в начале апреля. Теперь, когда напряжение спадало, пахарь мог переключиться на земли под паром и начать цикл многократной вспашки с перерывами, чтобы за лето погибли все сорняки. Удобряли землю в начале мая, а по-настоящему глубоко пахали и бороздили в июне, незадолго до того, как сорняки начинали давать семена, хотя некоторые предпочитали оставить это занятие до июля. Август часто был единственным свободным от пахоты месяцем, когда фермеры и пахари, рабочие, жены и слуги вместе собирали урожай, прежде чем пахари снова возьмутся за плуг в сентябре.

Плуг различался от региона к региону, в зависимости от местных традиций и практических нужд. Устройство, которое хорошо вспахивало холодные, влажные глинистые почвы, было неэффективным на легких песчаных почвах, и наоборот. Самый простой плуг — это обычный сошник, который волочится по земле, разламывая ее. С его помощью пахарь, уверенно переворачивая почву, может за день прорыть борозду шириной и глубиной размером с сошник и длиной 30 ярдов. Закрепите лезвие так, чтобы его смогли тащить по земле лошадь или вол, и та же самая борозда в 30 ярдов будет сделана через пятнадцать минут. Самыми первыми плугами были простые заостренные куски дерева, которые могли лишь оставлять на легкой почве царапины глубиной в несколько дюймов. Но к моменту воцарения Генриха VII в 1485 году плуги стали куда более сложными механизмами. Первое, что нужно для взаимодействия с землей, — это чересло. По сути, это большой и очень прочный стальной нож, который подрезал землю по мере того, как его тянули вперед. Непосредственно за ним по оставшемуся разрезу в земле шел лемех — куда более крупное и изогнутое основное лезвие, которое разрезало пласт почвы и выталкивало его вверх и наружу. На верхней части лемеха находился отвал, который в XV и XVI веках представлял собой деревянную раму, которая отталкивает и опрокидывает вспаханную землю на одну сторону. Эти три элемента составляли основные рабочие части; остальная конструкция прочно удерживала их на месте и обращала силу тяги вниз, в землю.

В некоторых районах страны, например в Хартфордшире и отдельных частях Кента, отдавали предпочтение колесным плугам: на каменистой земле плуг трясся и подпрыгивал, а без передних колес, которые обеспечивали равномерный ход, он просто зарывался в землю и застревал. Некоторые предпочитали бесколесные плуги, особенно там, где приходилось вскапывать неровную поверхность, по которой отвал двигался бы неровно из-за колес. Простой бесколесный плуг также использовали те, кто был стеснен в средствах, так как его изготовление стоит гораздо дешевле. Различные режущие клинья и зазубрины позволяли регулировать глубину среза, ширину борозды и угол, под которым отбрасывалась земля. Расстояние между вспаханными бороздами зависело от того, насколько хорошо у вас получается удерживать плуг на своем месте. Это напоминает попытки тянуть тележку со сломанным колесом в супермаркете. Я не так уж много пахала с плугом в «тюдоровском» стиле, но мой недолгий опыт помог мне понять, почему эту работу делали взрослые мужчины. Вам нужно использовать вес своего тела, чтобы удерживать непокорное прыгающее орудие, иначе вы прочертите борозды всюду, а некоторые участки земли при этом оставите совершенно нетронутыми. Это физически тяжелая и утомительная работа. Толчки и встряски травмируют руки, плечи, спину, бедра и ноги. Само собой, важную роль в этом процессе играет и погода. Не только пахарь терпит холод и влажный ветер, но и сама почва тоже замерзает или становится мягче, сыреет, сохнет или затвердевает. Сказывается и то, насколько почва липнет к ногам, трудно ли шагать вперед, насколько плуг брыкается, сколько пыли вы вдыхаете. Каждый день отличается от других и несет все новые сюрпризы. Как пишет Томас Тассер, «хорошие пахари заслуживают своего мяса».

Вспашка не была делом одного только человека и плуга. Важно было также и то, кто тащил сам плуг. Лошади или волы? В XVI веке, по мере постепенного увеличения земель и капиталовложений, постепенно переходили от волов к лошадям. Однако во многих районах страны по-прежнему отдавали предпочтение быкам. Фитцхерберт отмечал, что волов, отработавших свой срок службы, всегда можно съесть, но их нужно было пасти и кормить. А тянуть плуг — это тяжелая работа, в ходе которой сжигается много калорий. Чтобы восполнять эту растраченную энергию, волам нужна была высокая, сочная трава. Открытые пастбища не подходили для этой цели, так как другие животные, в частности, овцы, начисто объедали луга. Поэтому волу нужен собственный, достаточно большой огороженный участок, который бы обеспечил его достаточным количеством качественной травы. Лошади также нуждались в хорошем выпасе, но их можно было привязать, в отличие от более крупного и тяжелого быка. Пару лошадей можно было переводить с одного маленького участка на другой и привязывать, чтобы они паслись по краям пахотных земель — там, где были широкие изгороди, обочины дорог или участки земли, не нуждающиеся во вспашке, например как поворотные полосы. Нераспаханные участки между запашками, заросшие сорняками, тоже могли сгодиться на скорый перекус. Но зимой все было по-другому. Бык может переварить куда более грубые корма, чем лошади, и находиться на открытом воздухе в любую погоду. Поэтому волов можно было бы оставить на пастбище с дополнительным кормом — соломой и сеном. Плужных лошадей нужно держать в помещении и кормить более питательным кормом, чтобы поддерживать их работоспособность. Тассер рекомендовал использовать сначала ржаную, затем — пшеничную и, наконец, гороховую солому, чтобы сохранить сено до последнего. Смесь из овса и отрубей, будучи дополнением к сухому корму, помогает лошадям работать в самые холодные и трудные времена года. Поэтому выбор лошадей или волов — это вопрос оценки ресурсов, доступных в разное время года. Сказывались и местные обычаи. Например, если одно из животных заболевало, гораздо легче было получить помощь от соседей, если вы используете одних и тех же плужных животных, и, следовательно, одинаковые упряжь, хомут и крепления.

Забота о животных была важнейшей частью обязанностей пахаря. Ранним утром, только одевшись (примерно в 4:30 утра в июне и в 7 утра в декабре), он первым делом уделял внимание животным и в самом конце дня, перед отходом ко сну (между 17 и 22 ч., в зависимости от времени года), обязательно заходил к ним еще раз. Связь была очень тесной, по-другому и быть не могло. Человек и животное должны были прекрасно понимать друг друга, чтобы слаженно работать вместе. С философской точки зрения эти отношения были отношениями господина и подчиненного: человек был поставлен на эту землю Богом и получил власть над всеми тварями. А божественная цель лошади или быка заключалась в служении человечеству. Душа была лишь у человека. Поэтому, если животное не подчиняется, право и обязанность человека — исправлять и наказывать его. Эти идеи приводили порой к немыслимой для современного человека жестокости. Например, за три-четыре дня до забоя каплуну зашивали анус, полагая, что так он еще больше разжиреет. Быков, отправленных на бойню, сначала провоцировали и дразнили, ошибочно полагая, что их страх и гнев смягчали мясо и делали его более съедобным. Рабочими животными управляли с помощью кнута и стрекала. Лошадей «объезжали» (break), а волов «приручали» (tame). Но вместе с тем существовала и другая, более мягкая традиция терпения, заботы и предупредительности, позволяющая животным медленно узнавать своих хозяев. Хозяева пели им, чтобы успокоить, расчесывали их и гладили, ласково с ними разговаривали. Ухаживать за здоровьем животного просто-напросто разумно, потому что тогда оно будет хорошо работать. Точно так же с хорошим питанием животное будет работать дольше и усерднее. Спокойное и довольное жизнью животное, доверяющее людям, с которыми работает, гораздо более послушно и надежно, чем запуганное.