Франсиско Франко и его время - Светлана Пожарская

Этот орган, в основе которого лежал корпоративный принцип, не имел аналога не только в прошлом Испании, кроме просуществовавшей весьма непродолжительный срок Национальной Ассамблеи М. Примо де Риверы, но и в парламентской истории Запада. Поэтому ни на сам закон, ни на открытие кортесов 9 марта 1943 г. за рубежом не было столь желанной для Франко реакции государственных мужей и общественного мнения.

Более подробно о том, как представляют будущее Испании военные, занимавшие верхние ступени на иерархической лестнице, являвшиеся, как полагали на Западе, опорой режима, поведал Тэйлору в тот же день Альфонсо Орлеанский, племянник претендента на трон. Речь зашла о монархии.

Инфант разъяснял: «Первое, что я хочу, чтобы вы поняли, монархическое движение в настоящее время не является движением антифранкистским… Наш нынешний глава государства никогда не рассматривался нами как конечная цель испанской политики. Он лишь выполняет функцию подготовки пути — восстановление монархии Дона Хуана… Впечатление, существующее за границей, что генералы, такие как я, бросили перчатку Франко, абсурдно. В то же время мы надеемся, что находящийся в изгнании наш король возвратится на трон без монархического переворота… Франко упорствует на прежней организации государства на базе единой партии, на что король публично выразил свои возражения в швейцарской прессе… День реставрации должен быть максимально приближен»[253].

Не известно, как отреагировал Франко на отводимую ему роль генерала Монка, героя «славной революции» в Англии. Но следует заметить, что он сам всегда различал не только тон, но и смысл своих высказываний в стране и за рубежом. И многие следовали его примеру.

На Западе к этому уже привыкли. Руководители внешнеполитических ведомств Англии и США и их представители в Испании ждали от Мадрида не только обещаний, но и конкретных шагов, которые свидетельствовали бы о строгом соблюдении нейтралитета и реальных признаков начала эволюции режима.

24 января 1944 г. посол Испании герцог Альба, выполняя волю Франко, встретился с А. Иденом. Вопрос, который особенно волновал Идена, был следующий: «Легион добровольцев и авиационная эскадрилья на русском фронте». По мнению министра иностранных дел, со стороны правительства Испании не оказывается достаточного давления, чтобы вывести их из России, в то время как английское общественное мнение весьма взволновано этим, особенно тем фактом, что среди добровольцев имеются армейские офицеры.

Посол пожаловался на передачи ВВС, которые фальсифицируют факты, касающиеся «голубой дивизии» и авиационной эскадрильи. В ответ на это Иден заверил посла, что им даны строгие инструкции: прекратить нападки на режим Испании и не вмешиваться в ее внутреннюю политику[254].

31 марта 1944 г. Хордана сообщил Хору: ««Голубая дивизия». Этот вопрос окончательно разрешен в соответствии со всеми пожеланиями британского правительства, несмотря на значительные трудности, которые удалось преодолеть»[255].

Не отставал от своего британского коллеги и Хейс.

В письме, направленном в Госдепартамент 1 мая 1944 г., он с большим удовлетворением сообщил о соглашении, заключенном им с правительством Испании, а значит, и с согласия Франко:

1. Испанские солдаты не будут больше служить в германской армии. Те, кто служил в армии Германии в прошлом, уже репатриированы в Испанию.

2. Новый экспорт испанского вольфрама для Германии или территорий, оккупированных или контролируемых Германией, в течение 1944 г. не будет превышать 20 тонн на протяжении июня и 40 тонн ежемесячно после июня.

4. Генеральное консульство в Танжере будет закрыто и его персонал обязан выехать из Испании или территорий, контролируемых Испанией.

5. Японская миссия в Мадриде также должна отозвать своего представителя в Танжере.

6. «Агенты» саботажа и шпионажа «оси» должны быть высланы из Испании и из территорий, контролируемых Испанией.

9. Испанское правительство продолжает предоставление США и Великобритании все необходимое для купли и экспорта продовольствия. Правительство США совместно с правительством Великобритании разрешит возобновление поставок нефти в Испанию[256].

19 июня Хейс встретился вновь с Хорданой. Шел тринадцатый день высадки союзников на берега Франции — столь долго ожидаемой. Второй фронт наконец-то был открыт. В начале беседы посол пожаловался на дебош, устроенный фалангистами у «Дома Америки», сказал о том, что в одной из машин, припаркованных у этого здания, находилась дочь посла. После того, как министр выразил сожаление и обещал принять меры, приступили к главному. Посол обратился с просьбой к правительству Испании предоставить возможность кораблям союзников ввезти через порт Барселоны продукты и лекарства для гражданского населения юга Франции, а также вывезти, опять-таки через этот порт, раненых военнослужащих союзников, когда в этом будет нужда.

Министр ответил, что правительство Испании сделает все возможное в пределах ее статуса нейтральной страны. Он предложил, чтобы эвакуация раненых осуществлялась по линии испанской службы Красного Креста. Это же касается и поставок продовольствия и лекарств для гражданского населения.

Что же касается переговоров, которые вел генеральный директор экономической политики МИД Испании Гомес Наварро еще с октября 1943 г. о возможности использования гражданскими самолетами аэродромов Испании, то этот вопрос находится в стадии разрешения. Хейс связал будущее соглашение с увеличением поставок нефти[257].

Даже традиционный период отпусков не стал препятствием для встречи Хейса с новым министром X. Лекерикой — Хордана умер 3 августа 1944 г. Она состоялась 4 сентября 1944 г. в Сан Себастьяне, где в то время находилось на отдыхе правительство.

Посла беспокоили полеты по маршруту Барселона — Берлин, через зоны действий англо-американских войск. Министр обещал поставить эти полеты под контроль и в ответ попросил не чинить препятствия полетам Барселона — Швейцария.

После очередной беседы в начале ноября X. Лекерика счел необходимым направить донесение Франко. Он сообщил, что, по мнению Хейса, война закончится в течение нескольких месяцев, затем состоятся важные международные конференции, и его желание — участие Испании в них. В письме говорилось о том, что все это надо учесть в «Декларации Вашего высокопревосходительства», находившейся в стадии завершения подготовки. X. Лекерика сослался на замечание посла США, что, хотя он сам не видел текста «Декларации», его советник по печати говорил о нем в «хвалебных терминах», сказав, что «Ваше высокопревосходительство в своих утверждениях идет так далеко, как этого и не могли ожидать»[258].