Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - Татьяна Навальная

У меня был покупатель на их квартиру. Денег, которые он готов был заплатить, хватало на трехкомнатную встречку, и еще оставалась небольшая доплата. Трешка нужна была в том же районе и на первом этаже — лифтов в пятиэтажных сталинках, как правило, нет.

— Знаешь, ребенок подрастает, ей нужна своя комната, а нам с Никитой тоже отдельные спальни не помешают, — говорила мне Анюта тайком от мужа. — Он последнее время пьет все чаще. Приходит ночью и падает как бревно до следующего вечера. А потом опять уходит, иногда до утра. А я боюсь.

— Чего боишься?

— Бабушка с нами жила, умерла полгода назад.

— И что?

— Она ходит по ночам.

— Где ходит? — не поняла я.

— По квартире ходит. Шаркает ногами и кашляет.

— Ты ее видела?

— Нет, но слышу часто. Я боюсь.

— Так выйди, посмотри. Может быть, это просто паркет скрипит. Вон он у вас какой рассохшийся.

— Какой паркет, — махала на меня рукой Анюта. — Шаги такие тяжелые. И кашель. Точно как у бабушки. А выйти я не могу, ты что! У меня от страха инфаркт будет! Я накрываюсь одеялом с головой и дрожу, пока все не утихает. Перевози нас отсюда скорей.

Встречку мы нашли за неделю и внесли за нее аванс. Это была трехкомнатная коммуналка в одном из соседних домов. Не слишком быстро (коммуналка есть коммуналка), но квартиру подготовили к нотариату, и сделка состоялась. Анюта с Никитой переехали в новое жилье. Получив доплату, они начали ремонт. Никита стал меньше пить и больше бывать дома. Он побелил потолок на кухне, оклеил стены моющимися обоями, отбил в ванной старый кафель и разобрал сгнивший паркет в маленькой комнате. Анюта заказала мебель для кухни и сшила новые занавески. Казалось, жизнь начала налаживаться.

Закрыв сделку, я распрощалась с ними и занялась другими клиентами.

Анюта позвонила мне через полгода.

— У меня умер отец, — сказала она, поздоровавшись и перекинувшись со мной парой дежурных фраз о жизни. — Мать осталась одна и все время болеет. Ездить к ней очень неудобно. Ты можешь продать ее двушку и купить однокомнатную рядом с нами?

Так я познакомилась с бабой Зиной. В этой жизнерадостной старушке все было круглым — лицо, голова, тело, даже кулачки, усыпанные мелкими коричневыми пятнышками. На голове — вечный платочек и вылинявший фартук на круглом животике.

Ее квартира заслуживает подробного описания. У риелторов есть такое понятие: квартира с дефектами. Наиболее часто встречающиеся дефекты в старом фонде — это слишком узкие комнаты (так называемые «чулки»), окна комнат, выходящие прямо в стену соседнего дома, черные лестницы, ступеньки в которых круты и узки, — не то что рояль, а обычный холодильник еле удается поднять на этаж.

В новых домах тоже существуют недостатки. Квартира бабы Зины обладала всеми мыслимыми дефектами сразу. Во-первых, она была над аркой. Считается, что в таких квартирах холодные полы — как ни утепляй перекрытия, а все равно будет холоднее, чем когда живешь над другой квартирой. Во-вторых, окна у нее выходили на козырек. Знаете, при советской власти строили иногда такие длинные дома с высоким первым этажом, в котором находились почта, сберкасса, ателье и прочие службы быта. Над этим этажом иногда устраивали бетонный козырек, на который смотрели окна квартир второго этажа. На широченный козырек в бабы-Зинином доме выходили окна аж восемнадцати квартир. В-третьих, квартира была рядом с лифтом. И в-четвертых, состояние ее было ужасным.

У бабы Зины было три кошки. Вернее, один кот по кличке Рыжик, одна кошка Муська и еще одна кошка — их общая дочка, которую баба Зина не смогла пристроить никому из знакомых и оставила себе. Наглый толстый кот старательно метил все углы, гадил где попало, трахал Муську и свою дочь и иногда позволял бабе Зине чесать себя за ухом. Вонь в квартире стояла неимоверная.

— Зинаида Алексеевна, с запахом надо что-то делать, — говорила я бабе Зине.

— Ох, Танечка, да разве ж с этим что-то сделаешь? Он же, паршивец, весь паркет зассал. Это ничем не отмыть! Разве что новый пол настелить.

Денег на ремонт квартиры у бабы Зины не было совсем. Открыв дверь в ванную, я остолбенела. Стены и потолок были черными и при этом покрыты языками желто-зеленой плесени.

— Дед лежал парализованным два года. Сосед сверху нас заливал, а я от больного отойти не могла. Не до сантехники мне было, — объясняла баба Зина причину такого состояния санузла. — Но потом трубу поменяли, и все давно высохло.

Плесень действительно была сухой, но от этого выглядела не менее устрашающе.

Квадратная десятиметровая кухня была сплошь оклеена картинками из журналов. Снизу все они были разодраны кошачьими когтями. От картинок рябило в глазах, и устойчиво пахло дешевой рыбой.

Эту квартиру мне предстояло продать.

— Ты понимаешь, что дорого ее никто не купит? — спрашивала я Анюту, которая выступала в переговорах со стороны матери как имеющая опыт продажи квартиры.

— Понимаю, — вздыхала она. — Но даром-то тоже отдавать не хочется. Матери купим однокомнатную, а на сдачу я буду доделывать ремонт у себя. Встречку надо искать в строящемся доме.

— А куда денется баба Зина, пока дом будет достраиваться?

— Поживет у нас. Выделим ей и ее кошкам одну комнату.

Мы определили цену, и я выставила квартиру в рекламу, прибавив к этой сумме 500 долларов.

— Эту разницу в цене я буду сбрасывать на просмотре, как только покупатель откроет дверь ванной — сказала я Анюте. — Вроде как деньги на замену сантехники.

Начались просмотры. Народу приходило очень много. Дело в том, что на Малой Охте, где жила баба Зина, типология жилья весьма скудна. В основном этот район застроен сталинками и панельными хрущевками. Сталинки — очень дорогое жилье. Хрущевки — дешевое. Промежуточных вариантов почти нет. Дом бабы Зины был как раз этим редким промежуточным вариантом. Он был значительно дешевле сталинки, но существенно лучше хрущевки.

Люди приходили, втягивали носами воздух, заглядывали в ванную, смотрели в окно на козырек и уходили. Никто не хотел это покупать. Некоторые задавали вопросы.

— А в окна к вам тут не лазают? — спрашивал мужичок в старенькой дубленке и шапке пирожком. — Не опасно квартиру оставлять без присмотра?

— Нет, — простодушно говорила баба Зина, — такого у нас не бывает. Соседские дети по козырьку носятся, это да. А в квартиру никто не лезет.

Я хваталась за голову и после просмотра умоляла бабу Зину ничего не объяснять покупателям.

— Я сама им все расскажу, Зинаида Алексеевна! Зачем вы лишнее говорите? У вас это прозвучало так, как будто дети с козырька не слезают. Можно подумать, вы их тут каждый день видите.

— Нет, не каждый день, — растерянно говорит она. — Почитай, за три года один раз и видела.

— Ну вот видите, не все так страшно. Не надо пугать клиентов! Вы лучше квартиру перед просмотрами проветривайте подольше, а то ведь запах чувствуется.