Танкист №1. Бей фашистов! - Валерий Большаков

Развернулись машины так, чтобы взять перекресток под перекрестный огонь, «елочкой», не мешая друг другу.

Засада обещала стать «урожайной», а под шумок и артиллеристы выдвинутся на позиции, и 1-й танковый батальон подойдет, чтобы сказать свое веское слово, и 2-й пожалует.

Если даже и не получится прорвать линию обороны, то переполох поднимется изрядный. Что и требовалось доказать.

– Иваныч, – сказал Геннадий, оглядывая место для битвы в прибор, – после третьего выстрела даешь задний ход, подворачиваешь и занимаешь новую позицию.

– Понял.

– Кажется, идут, – проговорил Фролов.

– Не кажется, – воскликнул Федотов, – а точно!

Репнин приник к налобнику «МК-4». Немецкая танковая колонна неспешно выдвигалась, огибая глубокий овраг, – хлипкий мостик не внушал доверия истинным арийцам.

Геша не стал связываться с Михаилом и Коляном – лучше не тревожить эфир. Да и о чем говорить? Все, что нужно, было сказано – пара Капотова лупит замыкающих, пара Репнина – головных. А дальше видно будет…

Именно 6-я дивизия участвовала в прошлогоднем бою под Расейняем, где продвижение ее боевой группы двое суток героически сдерживал один-единственный «КВ-1»!

Первым выстрелил Капотов или Матросов – «Т-IV», замыкавший колонну, схлопотал снаряд в борт. Развернулся на месте, валясь в овраг, и, уже опрокидываясь, взорвался. Башня полетела первой, снося горбатый мосток.

– Фрол! Бей по второму, который за головным!

– Понял! Бронебойный!

– Готово!

– Выстрел!

Репнин подумал, что именно второй танк мог быть командирским – его отличала большая антенна в задней части корпуса. Туда-то и ушел снаряд. И попал – пламя взвилось маленьким огненным «грибом».

– По первому! Живо!

Головной танк проехал метров десять, пока его экипаж не сообразил: происходит что-то не то. Этого времени хватило, чтобы зарядить орудие.

Снаряд ударил под башню – та уже разворачивалась.

85-миллиметровая болванка угодила в заднюю часть башни «Т-III», и в тот же момент крышки люков вышибло огнем.

Жуков поспешил – и промахнулся, снаряд ушел рикошетом, зато второй вошел в борт третьему в очереди.

– Фрол! Из деревни показались два «Ганомага» и мотоциклисты. Гости нам не нужны. Осколочным их!

– Есть! Готово!

– Огонь!

Снаряд лег очень удачно – пробив тонкий кузов «Ганомага», взорвался внутри, разрывая на клочки «панцергренадеров».

– Добавь!

– Осколочный!

– Готово!

– Выстрел!

Взрыв вышел очень эффектным: клубы дыма и пыли, огонь, снопы искр – и ломаные «Цундапы» во все стороны, да мотоциклисты кувырком.

У немцев началась паника, они совершенно не понимали, что происходит и как это что-то вообще может происходить.

Сперва эфир переполнили истерические вопли о контратаке русских, потом, когда танкистам популярно объяснили, что противник не покидал своих позиций, «панцерзольдатен» из 11-го полка открыли огонь.

Стреляли даже по оврагу, откуда могли подкрасться коварные «унтерменши». Осколочные прошивали дубравы и рвались, сбивая ветки. Именно осколочные, поскольку фрицам даже в голову не могло прийти, что их расстреливают танки.

– Фрол! В серединку им добавь! Вон, вроде бортом разворачивается!

– Понял! Бронебойный!

– Готово!

– Выстрел!

«Четверка», которая «вроде бы разворачивалась бортом» посреди колонны, нацеливалась на ту дубовую рощу, где засели Капотов с Матросовым.

Пушка Pz.IV выпалила, а в следующий момент 85-миллиметровый снаряд проломил немецкому танку борт и поднял башню на столбе пламени. Та плавно перевернулась в воздухе и уткнулась в землю орудием. Секунду продержалась в неустойчивом равновесии и рухнула.

Жуков, Капотов и Матросов, не сговариваясь, выдали залп. В итоге загорелось еще два танка.

После этого уже ни о каком сопротивлении речи не шло. Немцы спешно покидали даже целые, не подбитые еще танки. Они оборачивались на бегу, словно желая убедиться в правильности своего поступка, и чесали дальше – верный они избрали путь!

Ибо их машины гвоздила незримая сила, и спасенья за броней не было.

– Все, Фрол, заканчивай. Пора!

Осмотрев местность – восемнадцать подбитых танков! – Репнин передал по рации одно-единственное слово:

– Минус!

Пора, дескать, сваливать.

На виду у всех из дубняка выбрались «тридцатьчетверки» Николая и Михи, но видеть их было некому – танковую роту они уничтожили[33].

Репнин облизал пересохшие губы. Все шло как надо, по часам и минутам. Вроде бы он все учел, даже время реагирования немцев. Вскоре к перекрестку пожалует весь 11-й танковый полк и целая куча «панцергренадеров».

Тогда им точно не уйти: взвод – слишком малая единица против полка, а на продвинутость «Т-34Т» надеяться не стоит, немецкие «четверки» их все равно уделают. Не в лоб засветят, так в зад саданут.

Ага, проснулись!

За оврагом поднималось облако пыли – это генерал-лейтенант Эрхард Раус, командующий 6-й дивизией, слал танки, преисполненный благородного гнева: русские и в самом деле варвары и азиаты, они и знать не знают, ведать не ведают о рыцарском поведении на войне!

Коварно подкрадываться… Бить исподтишка, из засады…

Воистину неполноценная раса!

А «унтерменши» потихоньку отходили, скрываясь под сенью заранее облюбованной чащи. Дальше идти нельзя, обязательно нарвешься на ретивых фрицев.

Они и этот дубняк прочешут, если им дать время.

Время, время! Пора уж – с запада на перекресток вырывались танки, воинственно поводя орудиями: где эти азиаты?

С юга пожаловали пять или шесть грузовиков, набитых мотострелками, полугусеничные «Ганомаги» и «горбатые» шестиколесные «Магирусы». Вся эта техника каталась взад-вперед, пулеметы постреливали по рощам, пехота дружно покидала «Опели», а танки перекрывали отход неведомым артиллеристам, выбившим роту «панцервагенов».

Похоже, что немецкое командование реально склонялось к тому, что утреннюю атаку устроили русские минометчики. Ну, не танки же проникли к ним в тыл!

– Ну же… – цедил Репнин. – Ну…

И в этот самый момент земля на перекрестке поднялась черным столбом, да с проблесками огня, да с дымком – это заработала тяжелая гаубичная бригада.