Руководство к действию на ближайшие дни - Йоав Блум

Он будет поставлять эти услуги тем, кто даст бо́льшую цену, за деньги он будет делать то, на что у этих людей нет времени. На бумаге идея выглядела замечательно. Беззаботная жизнь, ему платят за осуществление самых безумных замыслов, которые только можно себе представить.

Он уехал из квартиры, где они жили с Авиталь, собрал все, что привязывало его к ней, в два больших чемодана, сунул их на какой-то склад – и стал готовиться к своей второй жизни. Стефан умер, да здравствует новый Стефан.

Он будет готов делать буквально все: прыгать со скалы, нырять на невероятную глубину, становиться мишенью метателя ножей, прыгать через горящий обруч – что угодно. Он отдаст им свои переживания, а если однажды погибнет в процессе их приобретения – ну, значит, погибнет. Разве в этом сраном мире есть для чего жить?

Клиентов он находил с невероятной скоростью. Слух об отчаянном переживателе распространился молниеносно – и к нему стали стекаться богачи, желающие приключений, как бабочки летят на гибельное пламя. Он путешествовал по всему миру, пересекал пустыни, сражался с разбойниками на дорогах, искал затерянные клады в лесах, крутил романы с красавицами, тщательно отобранными для этой роли, учился боевым искусством, овладевал сложным оружием.

Он предоставлял свои услуги нескольким олигархам, пожилым или больным бизнесменам, премьер-министру одной маленькой африканской страны и нескольким министрам из Европы. Некоторые пользовались его умениями, чтобы добыть драгоценную информацию о противнике, но большинство отправляли его за «приключениями», для которых сами они не могли выделить время. Меньше чем за шесть лет он испытал все опасности, которые только может вообразить человеческий ум, и с трудом выбрался из самых опасных и запутанных обстоятельств.

Удовольствия это ему не доставляло.

Один из министров, на которого работал Стефан, говорил ему:

– Наслаждайтесь побольше, радуйтесь, позвольте себе увлечься – вместо меня. Я плачу не только за само действие, мне нужно и ваше ощущение «вау!». Вы ведь можете немного расслабиться ради меня? Чтобы я смог пережить это «вау»?

Он тихо кивнул и про себя подумал: ну как, ко всем чертям, я вдруг начну чувствовать себя иначе во время всех этих глупостей!

Тогда бизнес пошел под гору. Стефан приобрел репутацию одаренного и квалифицированного мастера – но только с технической точки зрения. Есть техники, позволяющие развить память. У переживателей тоже имеются неписаные правила, которые помогают получить качественный продукт. Например, не смотреться в зеркало. Если клиент получит переживание, в котором он видит в зеркале кого-то другого, это собьет его с толку. Все это Стефану удавалось хорошо. Но с внутренним самоощущением ему было непросто. Некоторым клиентам было все равно, но другие – и такие попадались все чаще – хотели чего-то большего, «полный пакет», хотели испытать эмоции максимальной силы, пусть даже и осознавая, что переживают эти события не сами, а пьют, съедают или глотают в таблетках их суррогат.

Стефан этого предоставить не мог, и к нему обращались все реже, и, хотя за первые шесть лет он сумел обеспечить себя деньгами куда лучше, чем надеялся, у него стало появляться все больше и больше свободного времени. Времени для бездействия, мыслей, воспоминаний. Времени, чтобы открыть чемоданы, которые он перевез со старой квартиры, и перебрать вещи в них; времени, чтобы сидеть на идеально чистой кухне за столом и вспоминать о другой кухне и другой, прежней жизни.

Но новый Стефан, проживший все, что он прожил в последние годы, узнавший, как устроен мир, Стефан, не имеющий ничего общего с той вонючей жижей, что течет и в канализации, и в реках жалости, которую обычные люди испытывают сами к себе, – этот Стефан уже умел не давать обстоятельствам слишком влиять на себя. Этот Стефан теперь был покрыт броней – и управлял своей жизнью как следует, эффективно, сдержанно.

Обнаружив маленькую бутылку, оставленную покойной женой, он понял, что нашел способ расслабиться. Он схватил бутылку и захлопнул чемодан, скорчив гримасу в пароксизме удовлетворения.

В клубе, куда он пошел в тот вечер, все было наполнено сигаретным дымом и музыкой со сплошными басами. Похоже на маленькую лабораторию, с человечками, которые бегают по эмоциональным лабиринтам, чтобы доказать разные теории эволюции. Он осмотрел посетителей-бездельников и в уме быстро разделил их на несколько категорий – но тут его взгляд упал на женщину, которая показалась ему интересной.

Высокая, с волнистыми светлыми волосами; на удивление царственная посадка головы; воздушное красное платье сидит идеально… Она стояла у круглого столика – таких в клубе было несколько, – опустив на него бокал коктейля. Он подошел к ней сзади, и нескольких секунд, пока она отвернулась, ему хватило, чтобы направить шприц в ее бокал и впрыснуть несколько капель.

Когда она развернулась, он уже стоял рядом и смотрел на танцующих. Он слегка улыбнулся ей, она смущенно улыбнулась в ответ и снова стала искать взглядом мужчину, которого попросила принести ей новый бокал коктейля. Не задумываясь, протянула руку с аристократически длинными пальцами, схватила бокал за холодную ножку и выпила то, что осталось. Стефан краем глаза следил за ее движениями, а когда она поставила пустой бокал на стол – повернулся к ней всем телом.

Он не знал, что именно произойдет, но знал, что узнает это через несколько секунд.

Незнакомка посмотрела на него, широко открыла глаза, ее взгляд засиял. «Стефан», – нежно сказала она, прильнула к нему, благодарно обняла его – с такой любовью, о существовании которой он успел забыть. Он обвил руками ее точеное тело, провел пальцами по спине, и когда она с радостной готовностью прижалась к нему – тихо и холодно улыбнулся сам себе. Не больше минуты – и она охотно ушла с ним, и как только они удалились, обнявшись, – от барной стойки к столику вернулся мужчина с двумя бокалами в руках, а потом, совершенно растерянный, безуспешно искал женщину, с которой у него в тот вечер было свидание.

А женщина повела Стефана к себе и отдалась ему. Он ненавидел себя куда меньше, чем ожидал.

Когда в конце очередной встречи с министром Стефан предложил ему кусочек марципана, тот с удивлением приподнял бровь.

– Что это? – спросил он.

– Сюрприз, – ответил Стефан. – Это подарок. Мне кажется, это переживание принесет вам немного того самого «вау».

Министр положил марципан в рот, пожевал и проглотил, с подозрением глядя на Стефана. Через несколько секунд он закрыл глаза и запрокинул голову назад. Стефану почти было видно, как по его телу проходит судорога удовольствия. Стефан уже не в первый раз встречался по заказу министра с женщинами, но он знал, что в этот раз все будет иначе.

– О, – сказал министр. – Это что-то новенькое. – Он открыл глаза и посмотрел на Стефана. – Эта действительно любила меня, – сказал он. – Это… это совсем другое ощущение… это… – Он снова закрыл глаза.

Стефан взял свою борсетку и вышел.

Он знал, что количество жидкости в бутылке не бесконечно. Иногда он использовал всего несколько капель, иногда больше. Иногда от разовой дозы женщины уже утром забывали, что они были влюблены в него, а иногда его лицо вызывало у них только смутное воспоминание о детской влюбленности – а не то мощное чувство, не сдерживаемое ничем, которого он хотел добиться. Когда-то он думал, что нет более страшной вещи, чем заглянуть человеку в душу и понять: эта душа, измученная ссорами, уже никогда не сможет вновь влюбиться. Сейчас он был рад этому пониманию. Он знал, что с течением времени бледная тень чувства, которая осталась в нем, тоже исчезнет, но как раз этого он и добивался. Он хотел перестать чувствовать. Он хотел наконец вымыть из себя последнее воспоминание о ней, очистить свою кровеносную систему от этой женщины, убрать ее – как полицейские отмывают мостовую от следов крови; пусть эту женщину снесет сильным и горячим потоком чувств других влюбленных женщин, которые превратят исключение в рутину.