Самый сердитый гном - Денис Юрин

Из находившейся в двадцати шагах слева башни доносились возбужденные голоса и грохот о стол деревянных кружек. Охранники «грелись», позабыв об осторожности и о соблюдении хотя бы относительной тишины. Мортас был уверен, что солдаты пропьянствуют до утра. Действительно, чего им было бояться? Дежурный офицер находился далеко, нес вахту у ворот замка, двух же нападений за ночь, как известно, не бывает, тем более в мирное время, а не в суровую военную пору.

Радостная весть о гибели лазутчика мгновенно облетела караулы, и часовые, отложив в сторону алебарды, отправились спать до пяти утра, когда на их место должна была заступить дневная смена.

Два дня наблюдения за замком не пропали даром, Мортас узнал многое о привычках караульных и об однообразном распорядке их размеренной жизни. Но этого было мало, чертовски мало, чтобы решиться напасть, взяться за дело, почти обреченное на провал. Именно поэтому ближе к полудню второго дня скитаний по окрестностям Мортас сделал отчаянный шаг, открыто явился в замок под видом странствующего летописца Жака и осмелился предложить свои скромные услуги именитому филанийскому вельможе.

К сожалению, план не удался, точнее, удался только наполовину. В жилые помещения замка ученого-бродягу, конечно же, не пустили, но позволили полчаса побродить среди хозяйственных построек внешнего двора, терпеливо ожидая, пока толстощекий слуга не подбежит к нему на коротких кривых ножках и не сообщит об отказе сиятельного барона от его услуг. Горсть медяков, небрежно брошенная на землю, и настоятельное требование немедленно покинуть замок – вот и вся благодарность за нелегкий труд странствующего летописца. Жак был крайне расстроен, а скрывающийся под его личиной наемник Мортас почти ликовал. Теперь он знал всю до мельчайших деталей планировку внешнего двора: расположение казарм и амбаров, конюшни и скотного двора. Это было много, но далеко не все, чего он ожидал от визита. Расположение жилых помещений оставалось загадкой, а счастливого случая, позволившего еще раз попасть в замок, пришлось бы ждать слишком долго. Теша себя мыслью, что могло бы быть и хуже, Мортас решил не ждать благосклонности судьбы и действовать наугад.

Стены были пусты. Шагах в сорока от укрытия Мортаса, как раз за башней, бойницы которой были темны, находился маленький разводной мостик, ведущий с крепостной стены на верхние ярусы замка. «Дотуда я доберусь минут за десять, еще пять, чтобы без шума перебраться на другую сторону, – прикидывал в уме наемник, пока растирал уставшие мышцы и при помощи простых упражнений приводил в порядок сбившееся дыхание. – Примерно час уйдет на поиски спальни барона и столько же, чтобы выбраться из замка. Я успею до утренней смены караулов, обязан успеть!»

Оконная рама тихо скрипнула, дернулась и открылась, поддавшись резкому толчку извне. Ржавая защелка погнулась и вылетела из ушка, оставляя на деревянной створке зазубренный след. Сначала из темноты ночи появилась порезанная оконным стеклом рука, затем локоть, плечо, а уж потом, напоследок, внутрь просунулась и голова с густой копной черно-белых волос.

Сыплющаяся буквально отовсюду известка не только перепачкала волосы Мортасу, она щипала глаза, ноздри и не давала дышать. Даже во рту появился неприятный едкий привкус вызывающий естественное желание откашляться и как следует промочить горло.

Борясь с зудом и мучаясь от приступа тошноты, Мортас огляделся по сторонам. В келье было темно и смрадно, витавшие в воздухе густые винные пары свидетельствовали о слабохарактерности жильца, не удержавшегося от соблазна опустошить на сон грядущий несколько бутылок. Постепенно глаза привыкли к потемкам, царившим в тесной каменной клетке, деликатно называемой комнатой для прислуги. Из мрака начали вырисовываться очертания убогой обстановки: платяной шкаф с обшарпанными дверцами, маленький столик у окна, пара стульев и старенькая кровать, на которой вразвалку, широко раскинув массивные лапищи, спал глубоким сном пьяный хозяин.

Окно было слишком узким не только для карлика или гнома, но даже для в меру упитанного кота. Пыжась изо всех сил и с трудом ворочая скрюченными конечностями, Мортас протискивался внутрь, стараясь при этом не шуметь и не побить стоявшую на столе посуду.

«Главное не застрять, главное не застрять!» – крутилась в голове страшная мысль, пока не сменилась другой, более оптимистичной: «Интересно, кто напугается больше: жилец, проснувшись утром в сильном похмелье и увидев у себя в окне торс человека, или стражник, первым обнаруживший мою заднюю половину, болтающую ногами на высоте тринадцати – пятнадцати метров над землей?»

Видимо, решив не подвергать смертельной опасности жизни двоих ни в чем не повинных людей и избавить их от перспективы сердечного приступа, Мортас наконец-то поднапрягся и просунул в окошко плечи. Вторая по ширине часть тела прошла сквозь проем намного легче. К великому удивлению мученика, не загремела ни одна из стоявших на столе бутылок, даже изогнутая неестественным образом трижды вокруг своей оси вилка и грязный, затупленный нож не свалились на пол.

Мортас выпрямился в полный рост и, осторожно ступая с пятки на носок, начал прокрадываться к двери. Владелец комнаты был явно поваром, о чем свидетельствовали большой, натруженный годами на кухне живот, торчавший из-под задравшейся во сне рубахи, и сальный поварской колпак, валявшийся под кроватью рядом с объемистыми женскими аксессуарами. «Какие обстоятельства могли побудить даму оставить на поле битвы столь пикантный трофей? – лукаво улыбаясь, подумал Мортас. – Срочный вызов к хозяину или злость на мужчину, напившегося в стельку и заснувшего в самый неподходящий момент?»

Как только наемник вышел из комнаты и попал в узкий, плохо освещенный коридор, так тут же прогнал из головы шаловливые мысли и принялся составлять план дальнейших действий. Опыт многочисленных посещений усадеб и замков в ночную пору подсказывал, что комнаты поваров, прачек и прочих «дам с ведрами» редко находятся в одном крыле с господскими апартаментами и обычно отделены от них приемными покоями, обеденным залом и прочими парадными помещениями. Рядом с хозяином размещался лишь ближайший, элитарный круг прислуги: одевалыцики-раздевалыцики, мойщики-купальщики, портной, цирюльник и лакеи.

Рука по привычке скользнула за голенище, но пальцы наткнулись на пустоту, арсенал был полностью исчерпан. Тяжело вздохнув, Мортас вытащил из-за пазухи небольшой продолговатый предмет, аккуратно завернутый в серую старую тряпку. Внезапно нахлынувшие воспоминания согрели теплом сердце солдата удачи и заставили его с головой окунуться в мир прошлой, уже почти забытой жизни. «Хватит, сейчас не время, нельзя расслабляться!» – отдал холодный рассудок жестокий приказ, и очнувшийся от оцепенения наемник быстро развернул старую тряпку.

Загадочным предметом оказался короткий эльфийский кинжал в ножнах из черного бархата, прошитого по краям золотыми нитями. Рука легла на рукоять, слегка потянула вверх, и кинжал послушно выскользнул из ножен. Его лезвие было коротким и очень тонким, от самого острия до рукояти зигзагами шли серебряные прожилки. «Глупые, наивные эльфы, – с сочувствием в голосе прошептал Мортас, оглаживая рукой гладкое лезвие, – думали, что такие вот никчемные куски металла могли защитить их от злых духов и проклятий маркенских магов».