Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак

у тебя возможность вызвать такси, ты бы вызвал. Океан такой большой, а лодка такая маленькая. У нас киль был на двадцать градусов. Набегали огромные волны, размером со здание. Мы словно съезжали с водных гор. Я думал: “Боже, я надеюсь, мы еще живы”. Но без этого было бы просто скучно, потому что Джон искал приключений. Никто не выходит в шторм, но если ты в него попал, вспоминать потом будешь всю оставшуюся жизнь. В такие моменты хочется только одного – оказаться дома, но он не хотел. Он не хотел быть дома. Он был во всей своей красе» (178).

Днем стало еще хуже, что вынудило капитана вести яхту, поставив штормовой стаксель, который затормозил Megan Jaye до пяти миль в час. Ветер сбил брызгозащитный козырек над входным люком, и вода каскадом полилась по сходному трапу прямо в салон, где в тот момент изнывали от морской болезни кузен и кузина Кониса. Но было и большее испытание. После тридцати часов за штурвалом кэп Хэнк понял, что балансирует на грани полного измождения. «Я был в том состоянии, когда, как я знал, мог стать опасным. И тогда я посмотрел на Джона и сказал: “Эй, иди сюда, хороший мальчик! Тебе придется порулить этой малышкой, потому что мне нужно поспать”» (179).

Поначалу Джон испугался перспективы управлять яхтой, тем более в такой шторм. «Боже, Хэнк, – воскликнул он, – у меня только вот эти хиленькие мышцы, чтобы на гитаре играть». Но выбора не было. В три часа пополудни в субботу Джон, для страховки привязанный тросом, взялся за штурвал. «Следи за горизонтом, а не за компасом, – напутствовал его Хэнк. – Старайся угадывать, что эта лодка собирается сделать. И, кстати, парочка вещей, которые ты абсолютно не должен делать: не перекладывай парус и не позволяй ветру дуть с кормы. А больше ты нам ничем не навредишь. Ты можешь намокнуть, но за борт тебя не смоет», – добавил капитан (180).

Когда за три дня до этого яхта отходила от берега, Джон настраивался на относительно умеренное по ожидаемым эффектам недельное развлечение. Но вместо этого он получил незабываемый опыт и прошел испытания, которые и вообразить не мог. Пока бушевал шторм, а кэп Хэнк отсыпался на своей койке под палубой, Джон держал штурвал, надеясь привести яхту в более спокойные воды. Он сам должен был справляться со всеми трудностями. Вспомнив книгу Гордона Лидди, он старался подчинить Вселенную своей воле, чтобы обеспечить безопасность своих товарищей.

Потом Джон рассказывал: «Я шесть часов находился посреди большого шторма, управлял лодкой и держал ее на курсе. Я был почти похоронен под водой. Меня волны лупили по лицу шесть часов кряду. Это потрясающий опыт, потому что он останется навсегда. Вы не можете переменить решение. Это как на сцене: ты на ней стоишь, и с нее не уйти. Была парочка волн, которые бросили меня на колени. Я просто держался руками за штурвал, но был привязан веревкой, а погода бушевала вовсю. И я наслаждался. Я орал матросские песни и кричал на богов. Я чувствовал себя викингом, понимаете? Ясон и Золотое руно» (181).

Когда кэп Хэнк с трудом оторвал себя от койки и пришел на смену, его поразила перемена, произошедшая с Ленноном. «Я увидел другого парня. Он был очень усталым, но восторженным, в экстазе». Капитану показалось, что Джон «прошел через мощный катарсис» и «был счастлив».

А Тайлера радовало, что бывший битл спас Megan Jaye от кошмарных повреждений, которые ей мог нанести океан: «Он был там у руля, как сумасшедший, радующийся приключению. А какой был выбор? Не управляй никто, и лодка оказалось бы в намного худшей форме, чем была» (182).

Шторм свирепствовал сорок с лишним часов, обрушивая на яхту ураганный ветер и волны высотой двадцать футов[89]. К утру понедельника ветер, наконец, стих, и капитан обнаружил, что яхта на 70 миль[90] отклонилась от курса и получила повреждение триселя. Добавив в свое резюме морехода позицию рулевого, Джон и тут не остался в стороне – помог с необходимым ремонтом. Эллен вспоминала: «Парус оторвало от основной мачты. Мы должны были пришить его на место, потому что, если использовать только двигатель, а топливо закончится, не остается ничего, чтобы управлять лодкой, и тут может затопить, если волна неудачно ударит». Команде потребовалось четыре часа, чтобы все залатать, и с помощью Джона они смогли водрузить парус на мачту (183).

На последнем отрезке перехода к Бермудам члены команды рассказывали друг другу истории о жизни и своих страхах. Джон все еще испытывал большой подъем после его отважной схватки с океаном за штурвалом яхты. Но он признавал и то, что океан, когда становится тихим, дарит ощущение покоя, которое невозможно испытать на суше. «Мы говорили о том, каково это – оказаться посреди этой затерянной пустоты», – вспоминала Эллен. Тайлер откликнулся на эти слова: «На свете не существует пустоты». У Джона был отменный нюх на удачные, глубокие фразы, и он тут же радостно воскликнул: «Запиши это! Запиши!» Сам он, говоря о своем самом большом страхе, признался, что смертельно боится, «как бы чего не случилось с Шоном» – за Шона он боялся больше, чем за себя самого (184).

В среду 11 июня яхта Megan Jaye успешно прибыла в гавань Сент-Джордж на Бермудах. Когда судно восточным курсом подходило к острову, Джон и экипаж увидели старые стены форта Св. Катерины, а за ними просторы Гейтс Бэй. Вход в гавань окружали высокие, неприступные скалы. «Будто попадаешь в сказочную страну», – говорил кэп Хэнк.

Но между тем оставался маленький нюанс: запас травки на судне, который остался практически нетронутым, поскольку во время шторма было не до того. Худшее, что могло случиться, – в тот год уже второй битл попал бы за решетку по обвинению в провозе и хранении наркотиков. Этого не хотел никто. «На лодке было немножечко марихуаны, – рассказывал Хэнк. – Никогда нельзя приплывать куда-нибудь даже с каплей марихуаны. Так что у нас была бутылка пива Grolsch, из тех, которые запечатываются, мы положили травку в бутылку и привязали к горлышку с дюжину воздушных шариков. Подождали, когда подойдем ближе к острову, и бросили бутылку за борт, в надежде, что кто-нибудь ее найдет и хорошо проведет время». Что касается гитары, купленной в последний момент в ломбарде, Джон во время плавания через Атлантику к ней и не притронулся (185).

Перед тем как экипаж сошел на берег, на борт поднялись таможенники, и Хэнк предпринял отчаянную попытку помочь Джону