Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак

Ранним утром в среду 18 июня – в день, когда его старому приятелю Полу Маккартни исполнилось 38 лет, – Джон потихоньку выскользнул из дома с Шоном, Фредом и Уда-саном, оставив семейство Конис почивать. Их ждала вилла «Андерклифф», спрятавшаяся в уединенном «волшебном» районе под названием Фейрилендс.

Глава 9

Фейрилендс

Джон не хотел тратить много времени на долгое обустройство – ему действительно хотелось скорее приступить к работе. Его непоколебимая решимость, которую он продемонстрировал во время краткой встречи с Рольфом Лути, приоткрыла суть грядущих событий: поход Леннона навстречу новому себе значительно ускорился в Фейрилендсе.

Заранее готовясь к новым свершением, он привез свою надежную сумку из «Дакоты». В ней лежали десятки кассет с его композициями за последние десять лет, в том числе многие неоконченные песенные фрагменты, записанные под клавишный аккомпанемент «Ямахи».

В четверг 19 июня, когда прошло чуть больше дня с тех пор, как состоялся переезд на виллу «Андерклифф», Джон уже горел желанием оборудовать в доме все, как ему нравится. Неизменный телевизор в спальне – это было обязательно, а кроме того, он попросил Фреда купить большой магнитофон – на языке той эпохи такие магнитофоны и радиоприемники назывались «грохотом в гетто», – а также музыкальные новинки, чтобы подстегнуть творческую фантазию. Кроме того, Джон пожелал, чтобы ассистент приобрел в музыкальном магазине несколько барабанов-бонго и тамбуринов. Лучший вариант Фред нашел в магазине Stuart’s Electronics на Рид-стрит в центре Гамильтона: бумбокс Sony CF-6500II. Первоклассный переносной кассетный магнитофон, который стоил тогда 275 долларов, был классической стереосистемой с радиоприемником в AM/FM диапазоне с четырьмя встроенными колонками. Магнитофон назывался ZILBA’P – японская компания штамповала это необычное слово-аббревиатуру на корпусе[97]. Прожорливое чудо техники питалось от восьми батареек-«бочек». У него был свой стереомикрофон, кроме того, система давала возможность подключать внешние микрофоны, колонки и элементы питания.

Во время набега на магазины Фред нашел и кассетную версию классики регги – альбом 1973 года Burnin’ группы Wailers. В него входили подлинные жемчужины – Get Up, Stand Up и I Shot The Sheriff. Они слушали альбом на большой веранде виллы «Андерклифф» с видом на Грейт-Саунд, и Burnin‘ напомнил Джону о тех временах, когда он знакомился с этими песнями во время своих «потерян ных выходных». Через некоторое время в колонках ZILBA’P заиграла Hallelujah Time. Слушая эту спокойную, неторопливую композицию, Джон сидел завороженно, пока Боб Марли своим проникновенным фальцетом пел о том, что «живет у времени в долгу». Прокрутив эту песню еще раз, Джон внезапно воскликнул: «Вот. То, что надо!» Фред наблюдал, как тот ликует: «Жить у времени в долгу. Фраза, которую я искал! У меня эта песня была в голове давным-давно. Я напишу мелодию регги и слова, построенные на теме жизни у времени в долгу, – именно так я и живу. Или, если вдуматься, мы все так живем, хотя большинство не любит об этом задумываться. Меня и тебя это тоже касается, мой дорогой» (194).

В приливе вдохновения Джон начал сочинять текст новой песни. К ужину у него был готов первый набросок Borrowed Time, премьеру которой он устроил для Фреда, подыграв себе на акустической Ovation. Он пел, что теперь, когда он старше, его «будущее светлее». Вскоре он уже отправил Фреда в «Дакоту» за драм-машиной Roland CompuRhythm. На первой пробной записи Джон восклицает: «Добро пожаловать на Бермуды!» Он записал еще три пробы на ZILBA’P, оттачивая Borrowed Time, и вдобавок проверил звучание мелодии на «Стейнвее», а потом вернулся к I Don‘t Wanna Face It – одному из многочисленных фрагментов на кассетах, лежавших в его неизменной сумке из выделанной кожи. На последней записи там слышится более хард-роковое звучание.

К этому моменту Джон уже начал фантазировать на тему записи нового альбома – когда и где он мог бы к этому приступить. Во время телефонных разговоров с Йоко он обсуждал возможность возвращения – его жена возражала, что на нынешнем этапе он должен предпринять более осторожный шаг: не долгоиграющую пластинку, а мини-альбом. Послушав альбом Survival (1979) Боба Марли и записи его группы Wailers, он предложил идею записаться в одной из студий на Ямайке, где обычно пишутся исполнители регги. Джон считал Марли одним из гигантов на музыкальной сцене 1970-х – как и Леннон, лирический поэт, выступавший за мир, не боясь невзгод. В 1976-м Джон убедился в талантах Марли лично, когда вместе с Ринго сходил на концерт Wailers в лос-анджелесском «Рокси» – у них в это врем как раз случился перерыв в записи альбома Старра Ringo‘s Rotogravure. А теперь Джон развлекал Фреда историями из жизни Марли конца семидесятых, в частности, рассказав об эпизоде, когда в дом музыканта проник вооруженный преступник, намеренный убить его за смелые политические взгляды. Марли, чудом оставшийся в живых, презрел осторожность и не прекратил свою политическую активность.

В ту пятницу Джон и Фред вышли на Sunfish в плавание по Грейт-Саунд. Джону не терпелось вернуться к парусам с тех пор, как он с Шоном сошел по трапу с Megan Jaye. Позже тем вечером он предложил сходить на одну из местных дискотек. Появившись на острове, Леннон сразу спросил у Донны Беннетт насчет ночной жизни Гамильтона, и та посоветовала «Диско 40». Но Джон слышал еще об одном местечке под названием «Флэйворс», которое ему хотелось посетить, – он прикинул, что там собирается публика поярче. Но когда они приехали во «Флэйворс», их с Фредом встретило громовое звучание I‘m Coming Out Дайаны Росс. Быстро сообразив, что клуб существует для туристов и любителей посредственной музыки, Джон неохотно предложил перенести вечеринку в том же составе в «Диско 40».

Резко контрастируя с «Флэйворс», клуб «Диско 40» производил впечатление подлинного улья – такая активная жизнь там кипела. Пройдя через колонны мопедов, припаркованных у входа, двое искателей приключений оказались на краю переполненного танцпола, где танцевали в основном двадцатилетки и подростки. Сначала Джон попробовал найти себе пару, но все девушки, которых он пытался пригласить, отвергли его. «Они, наверное, думают, что я ненормальный какой-то», – сказал экс-битл Фреду. Потом, когда они весело осушали кружку за кружкой пиво, диджей поставил Rock Lobster от B-52. Джон не верил своим ушам. Кейт Пирсон, представляя песню, пропела серию высоких нот, похожих на тирольские мотивы. Джону это пение напомнило нестандартную вокализацию Йоко – «шестнадцатиполосный голос», о котором в журнале Rolling Stone высоко отозвался Джонатан Котт. «Можешь себе представить? – воскликнул Джон, обращаясь к Фреду. –