Егерь Императрицы. Граница! - Андрей Булычев

Высокое общество Москвы и ее гостей было представлено разодетыми штатскими и военными. Порхали в пышных бальных платьях барышни. Подкручивали усы великосветские щеголи. Люди разбились по группкам и предавались любимому делу высшего общества — сплетням! Каждого входящего в огромную общую залу непременно обсуждали. Лешка шел за Митенькой как под прицелом сотен стволов.

— Пш-пш-пш, — шептали барышни, обмахивая себя яркими веерами.

— Бу-бу-бу, — бормотали пожилые полковники, коллежские и статские советники, важные генералы. — …Императрица, Ришский перевал, Нишанджы, из капитанов, кавалер ордена, золотая сабля «За храбрость», — доносились до него обрывки фраз.

— За мной! — Митя взмахнул рукой и, приоткрыв тяжелый малиновый занавес, проскользнул в боковую комнату. Алексей протиснулся следом и оказался прямо перед компанией своих сверстников. Среди десятка молодых парней, из которых только двое были в штатском платье, Алексей был самым старшим по чину. Но какая тут разница, когда вокруг были отпрыски из высоких и богатых дворянских фамилий? Практически все они были одеты в гвардейские парадные мундиры, обшитые золотом и серебром. Вели они себя весьма непринужденно, словно только и занимались всю свою короткую взрослую жизнь службой на дворцовых паркетах и в бальных залах.

— Вот он, господа, я ведь обещал вам, что будет? — воскликнул Митя. — Знакомьтесь, мой друг и боевой однополчанин Егоров Алексей, кому императрица самолично премьер-майора присвоила, золотую саблю вручила и, заметьте, — понял он палец, — перстень со своего пальца сняла и его им одарила!

Почему-то это последнее упоминание награды всех взволновало более всего.

— И где же он? — все с интересом оглядывали руки Егорова.

Тот пожал плечами и хмыкнул:

— Так не ношу я ничего из украшений. Вроде бы как женское оно?

В комнате грянул гомерический хохот, и из-за ширмы, закрывающей вход, заглянул встревоженный распорядитель.

— Митрофан Лукич, у нас все хорошо, — успокоил его Митенька. — Ребятки просто выселятся!

— Ну вы и шутник, Алексей! — протянул поручик в мундире гвардейского Измайловского полка. Говорите, дареный перстень императрицы не надели, потому что он есть женское украшение? — и вся компания опять захохотала. — А сабля-то хоть та дареная при вас? Ее-то вы нам здесь покажете?

— Саблю покажу! — сквозь зубы процедил Егоров и вынул наполовину из красивых, черных в серебре ножен прекрасной работы клинок.

— Красота-а! — протянул подпоручик Преображенского гвардейского полка. — Сразу видно руку мастера. Какая прямая форма, как раз для фехтования в пешем порядке, а не для рубки в седле. Сам эфес золотой, гарда тоже, золотого плетения темляк с шикарной Георгиевской лентой! А гравировка, гравировка, вы только посмотрите! — прошептал подпоручик. — «За храбрость!» А вот еще на лезвии есть: «За знаменитое и удачное его предприятие на Балканских горах».

— Да, сильно! — покачал головой Митя. — Вот такие вот мы — боевые офицеры из Первой Дунайской императорской армии!

— Ну, а алмазов или каких-нибудь других камней на сабле-то и вовсе нет, — желчно проговорил кавалергард-поручик. А вот у генералов, у них у всех шпаги богато алмазами осыпаны!

— Это да-а, — протянули гвардейцы. — Каменья бы здесь не помешали!

Лешка резко, чтобы глаза завистников не таращились на боевую сталь, загнал лезвие опять в ножны.

— А мне сабля нужна для того, чтобы врагов рубить, а не чтобы им глаза слепить каменьями!

Гвардейцы улыбнулись, и дальнейший разговор продолжили на отвлеченные темы на французском. Лешка в этом языке был не особенно силен, поэтому просто скучал, стоя рядом.

Ужин был накрыт в нескольких залах, и он опять сидел все в той же компании молодых офицеров. Митенька был занят разговорами с другими гостями, и Алексей сидел в одиночестве. Вокруг звучали напыщенные речи, искрометные шутки и тосты. Рекой лились шампанское и лучшие вина из Европы. На всем этом празднике он чувствовал себя лишним. Перед бальными танцами он был представлен хозяину дворца графу Толстому и его супруге. Александр Иванович, пристально, с головы до ног оглядев егеря, милостиво кивнул:

— Молодец! Сразу видно воина, а не парадного шаркуна. Митька нам про тебя много рассказывал. Будут какие-нибудь трудности — обращайся! Помогу тебе, чем смогу, чай и сам при Анне Иоанновне в капралах свою службу начинал!

Графиня, пожилая дама, ударила его легонько по локтю:

— Сашенька, ну о чем ты, какая тут служба, мальчику уже пора думать о семье и детях, у него и так чин хороший для его возраста. Ты приглядись вокруг, Алексей, здесь множество завидных невест со своими родителями приехали. Весь цвет московского и даже часть петербургского общества у нас нынче представлен. Не теряйся, себя покажи и, главное, присматривайся. Глядишь, и сложится для тебя хорошая партия.

Маман Мити была права, великосветских барышень здесь было множество. Да это и не мудрено, учитывая, что именно на таких вот мероприятиях и складывались будущие брачные интересы сторон. А дабы им идти верным путем, рядом всегда находилась опытная матушка или тетушка, подсказывая неразумной девице про верный и удачный объект. Лешка буквально кожей чувствовал десятки заинтересованных взглядов, разбирающих его по самой малой косточке. И вокруг фальшивые улыбки, шепот и мелькание вееров.

Далее шли танцы. Несколько раз к Алексею подходил Митя и предлагал ему пригласить ту или иную партнершу. Но Лешка был неумолим.

— Да не умею я, Мить! Ну что тебе, совсем своих гостей уже не жалко? Раздавлю ведь своими сапогами хрупкую ножку какой-нибудь княжны, сам потом и будешь в этом виноват!

Он с досадой скользнул взглядом по залу и буквально оторопел: на него от противоположной стены, сидя на роскошном диване в окружении других дам, смотрела Маша! Маша Троекурова, ну или как там ее сейчас по мужу?! Пара, не отрываясь несколько секунд, смотрела друг другу глаза в глаза. Наконец дама подняла веер и прикрыла им свое лицо.

«Вот это встреча!» — Алексей был в смятении. Все остальное время, пока шли танцы, он, стоя у пышной портьеры, закрывающей огромное окно, бросал взгляды на противоположную сторону, время от времени ловя ответные взгляды той, о которой столько времени думал раньше.

А бал тем временем продолжался. «Ну вот и чего мне душу бередить, пора уже отсюда сваливать, а то стою как дурак, глаза всем мозолю!» — наконец решился он и, попрощавшись с Митей, пошел к выходу на лестницу.

— Алексей, подожди меня в беседке справа, за большой аркой! — раздался за спиной такой знакомый ему тихий женский голос.

Он, не оборачиваясь, молча кивнул головой и сбежал по ступеням мраморной лестницы. Сначала под ногами была большая, подъездная, мощеная камнем дорога, а дальше пошла посыпанная мелким речным песком дорожка, ведущая вглубь парка. Справа от нее в тусклом свете масляного фонаря виднелась большая арка, и прямо за ней стояла нужная беседка. Лешка быстро, словно бы в лихорадке, проскочил в нее и замер, вслушиваясь в ночь. От дворца долетали звуки музыки и раздавались веселые крики. Время от времени туда подъезжали и отъезжали обратно конные экипажи. Алексей прождал уже больше получаса и начал вообще сомневаться, стоит ли ему и дальше здесь стоять.