Гипноз. Скрытые глубины. История открытия и применения - Робин Уотерфилд

Ниспровержение ди Фарии было эффектным и, возможно, не совсем справедливым. Один актер прикинулся месмеризованным и начал выполнять на сцене некоторые ясновидческие трюки, типичные для того времени. Посреди представления он неожиданно открыл глаза и прилюдно объявил ди Фарию мошенником. Все тут же решили, что если один субъект оказался поддельным, то и остальные, значит, тоже обманывали публику. Уловка не нанесла вреда карьере актера — он получил главную роль в популярном фарсе «Магнетизмомания» (автор — Жюль Верн) и сыграл магнетизера, подозрительно похожего на ди Фарию. Аббат же был вынужден удалиться от дел и через несколько недель скончался.

В каждом разделе науки и в любой профессии есть люди, чья жизнь оборвалась слишком рано, кажется, проживи они чуть дольше, непременно совершили бы более значимые открытия или поступки. В истории животного магнетизма таким человеком является Александр Бертран (Alexander Bertrand). Он умер в 1831 году в возрасте тридцати с небольшим лет, оставив недописанной одну работу чрезвычайной важности. В нем соединялись научная осторожность Делеза и интуиция ди Фарии. Именно Бертрану месмеризм обязан своим возвращением из провинции в Париж. Курс лекций, который он провел в 1819 и 1820 годах, имел огромный успех и даже привлек внимание некоторых медицинских авторитетов. Позитивную роль сыграл также барон Дюпоте де Сенвуа, весьма значимая личность в истории гипноза, который в 1820 году месмеризовал одну пациентку в Отеле Дью, одной из главных парижских больниц. Она оказалась хорошим объектом и сама предписала себе лечение. А в 1821 году в Париже доктором К. А. Рекамьером была проведена первая, широко освещенная в прессе месмерическая операция.

Первая книга Бертрана «Трактат по сомнамбулизму» (1823) написана в духе ортодоксального флюидизма, однако тремя годами позднее, ко времени написания второй книги, он изменил свою точку зрения в результате серьезных размышлений о работе ди Фарии и его ассистента Ф. Ж. Нуазе. В книге «Животный магнетизм во Франции» он уже говорит, что одно только внушение отвечает за все феномены магнетизма и для их объяснения не требуется никакого флюида. Это хорошо согласуется с тем, например, почему субъекты, которые верят, что сидят под намагниченным деревом, испытывают то же самое и ведут себя таким же образом, как и те, кто находится под действительно месмеризованным деревом. Он считал взаимоотношения (раппорт) между оператором и субъектом центральным феноменом гипнотизма, потому что благодаря тесному контакту внушения оператора становятся эффективными, и именно раппорт объясняет действие постгипнотических внушений. Пациент или субъект, доказывает он, должен быть открыт малейшему внушению со стороны оператора, будь то словом, жестом или интонацией. Проживи Бертран еще несколько лет, он, следуя собственному предположению, возможно, дошел бы и до решающего значения подсознания в развитии болезни и избавлении от нее.

Дюпоте провел успешные эксперименты по месмеризации своей сомнамбулы на расстоянии, но Бертран посчитал их плохо организованными и попытался доказать, что ее вхождение в транс объясняется внушением. В то время чудесные феномены гипноза уже считались нормой и не вызывали никакой критики. Бертран стал исключением из правил не потому, что вообще отвергал их существование, но потому, что «собственноручно» тщательно проанализировал многие состояния транса. В результате своих экспериментов он составил список двенадцати, по его мнению, важнейших феноменов месмеризма.

1. Разделение памяти между трансом и нормальной жизнью.

2. Искажение времени.

3. Анестезия.

4. Усиление воображения.

5. Повышенные интеллектуальные способности (гипермнезия).

6. Инстинктивный выбор лекарств.

7. Предвидение (видение будущего).

8. Моральная инерция (пассивность в отношении воли оператора).

9. Сообщение о симптомах заболеваний.

10. Передача мыслей.

11. Ясновидение.

12. Контроль индивида над собственными непроизвольными органическими процессами.

В шестом пункте данного перечня слово «инстинктивный» упоминается не зря, имеется в виду тот род инстинкта, который включается у животных во время болезни и направляет их на поиски строго определенных растений Примечательно также, что в список не включены интровизия (самодиагностика) и медицинское предсказание. Бертран не верил в эти феномены, поскольку, по его данным, в большинстве случаев субъекты весьма посредственно знали анатомию, приписывая многие заболевания «абсцессам» или непроходимости чего-либо, и неспособны были предсказать течение сложных болезней, ограничиваясь лишь самыми обычными. Таким образом, заключает он, настоящего предсказания не происходит, просто за счет самовнушения объект высказывает в нужное время весьма тривиальные симптомы, подходящие к случаю.

Итак, мы убедились, что в то время в месмеризме существовало два главных направления (разумеется, с бесчисленными индивидуальными вариациями): флюидизм и анимизм. Отталкиваясь скорее от анимизма, чем от флюидизма, ди Фария и Бертран положили начало третьему направлению, провозгласившему внушение ответственным не только за введение в транс, но также и за феномены месмеризма. Через какое-то время после того, как месмеризм во Франции переживет еще один период застоя, их работы попадут в поле зрения Бернгейма и Нансийской школы и через них окажут огромное влияние на формирование современных представлений о гипнозе.

Однако тщательная и четкая работа Бертрана прошла незамеченной вследствие всеобщего увлечения тем, что творилось в других местах, например, знаменитой операцией Рекамьера на магнетизированном пациенте. Затем был еще Дюпоте со своими методами, напоминающими представления: он зачастую магнетизировал больных в госпитале, криком приказывая им спать. Такого рода поведение привело к тому, что магнетизеров снова изгнали из парижских больниц. Маятник с огромной скоростью качался то за признание целительных свойств магнетизма, то против. В 1825 году, чтобы направить события в разумном и стабильном направлении, некий доктор П. Фуасак уговорил медицинскую секцию Академии назначить новую комиссию для исследования преимущественно диагностических способностей сомнамбул. Со своей стороны, Фуасак обещал предоставить сомнамбул. Сначала, как водится, в неспокойной обстановке прошли дебаты о том, следует или нет академикам ввязываться в это дело. Пускались в ход старые аргументы: Месмер и де Пюисегюр — шарлатаны; месмеризм — одно сплошное мошенничество; расследование подобных вещей ниже достоинства Академии; в 1784 году магнетизм уже подвергся осуждению. Однако 28 февраля 1826 года комиссия в составе одиннадцати человек была собрана. Время оказалось подходящим: в восемнадцатом веке Месмер практически не нашел союзников среди именитых ученых, теперь же, в 1820-х годах, Лаплас и Жорж Кювье осторожно поддержали названную его именем науку. Кювье, например, говорил, что два живых существа при тесном телесном контакте, вне всякого сомнения, общаются друг с другом посредством своих нервных систем, и хотя иногда трудно отличить реальные физические причины от воображаемых, но в данном случае (имеются в виду, вероятно, сеансы магнетизма) происходит нечто реальное. Другой выдающийся ученый еще более явно поддержал месмеризм. В 1820-х годах увидел свет многотомный медицинский словарь — чрезвычайно авторитетное издание. Статья по магнетизму была написана доктором Л. Ростаном. К всеобщему удивлению оказалось, что он верит в магнетический сон и даже описывает свои собственные успешные эксперименты с ясновидящими.