На капитанском мостике - Иван Петрович Куприянов

Товарищ полковник, немецкие танки перерезали шоссе!

Ч е г о д а е в. Товарищи офицеры!

Все встают, сбрасывают цилиндры.

Это точно, Шумилин?

Ш у м и л и н. Точно, товарищ полковник.

Быстро входит сержант  Б е л е н ь к и й.

Б е л е н ь к и й. Товарищ полковник, разрешите доложить?

Ч е г о д а е в. Да, да!..

Б е л е н ь к и й. К вокзалу подошел немецкий бронепоезд. Немцы высаживают десант.

Ч е г о д а е в (спокойно, сдержанно). Прошу всех по местам! Майор Коршунов, свяжитесь со штабом армии. Комиссар, прошу в первый батальон. А вас, товарищ Баженова, — в третий.

Все уходят.

В а с и л е к. Вот тебе и день рождения!

Ч е г о д а е в. Ничего, Василек, твой день рождения мы еще отпразднуем!

З а н а в е с.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Ночь. Подвал в том же замке. Впрочем, это не подвал, а скорее кладовая. Четыре бетонных стены и никаких окон. Стены исписаны адресами солдат. Несколько ступенек ведут к выходу. Помещение освещается самодельной лампой, сделанной из гильзы от снаряда. На столе — рация и телефон. Б а ж е н о в а, в наушниках, ждет позывные. На топчанах лежат раненые солдаты. Среди них  Ш у м и л и н, Б е л е н ь к и й, Б о р о д у л и н.

Появляется  С а н ь к о.

С а н ь к о. Катя, где командир полка?

Б а ж е н о в а. Ушел в первый батальон.

С а н ь к о. Бинты кончились… В соседних подвалах полно раненых.

Ш у м и л и н (бредит). Хозяйка, хозяйка, закрой дверь! Слышишь, что сказал?.. Смотри-ка, солнышко… Хорошо… Теперь хорошо!

С а н ь к о. Бредит?

Б а ж е н о в а. Очень тяжелое ранение…

Издалека доносится гул артиллерийских батарей.

С а н ь к о. Слышишь? Вроде наши стали ближе!

Б а ж е н о в а. Вчера тоже так было. Ночью вообще лучше слышится.

Беленький тихо стонет.

С а н ь к о. Что с Беленьким?

Б а ж е н о в а (тихо). Ноги перебило…

С а н ь к о. Катя, ты что-нибудь ела?

Б а ж е н о в а. Не хочется…

С а н ь к о. И мне… С первого дня окружения я не ела горячего… И не хочется… И спать не могу.

Б а ж е н о в а. Выйдем из боя — выспимся.

С а н ь к о. Ты слышала, во втором батальоне наши сегодня еще двух власовцев в плен взяли. Больше немцев их ненавижу!

Б а ж е н о в а. Я тоже!

Б е л е н ь к и й. Катя, Катя!.. А Коршунов что? Со знаменем пошел?

Б а ж е н о в а. Да!

Б е л е н ь к и й. В тыл?

Б а ж е н о в а. В штаб армии.

Б е л е н ь к и й. Знамя, конечно, нельзя им оставлять… Нас тут осталось всего ничего. Только не пройдет он…

Б а ж е н о в а. Почему, Сеня?

Б е л е н ь к и й. Он пошел мимо кирпичного завода… (Стонет.) А там у них снайпера в засаде… Ему бы через озеро. Берегом. Правый берег не простреливается…

Б а ж е н о в а. Ему виднее, он знает, Сеня. Нам еще сутки приказано держать город.

С а н ь к о. Легко сказать. Семь суток держим.

Б о р о д у л и н. Товарищ старший лейтенант, у вас нет махорочки на цигарку?

Б а ж е н о в а. Я, Леня, не курю.

Б о р о д у л и н. Хотя бы на одну затяжку…

Слышатся далекие взрывы.

С а н ь к о. Это наша авиация работает. Катя, а ты от своего летчика получала письмо?

Б а ж е н о в а. Да.

С а н ь к о. И не ответила?

Б а ж е н о в а. Нет.

С а н ь к о. Ну и правильно сделала. Скажи, тебе майор Коршунов нравится?

Б а ж е н о в а. Не знаю.

С а н ь к о. Неправду говоришь! Я же все вижу. Он при тебе уходил со знаменем?

Б а ж е н о в а. Да, а что?

С а н ь к о. Он так ничего тебе и не сказал?

Б а ж е н о в а. Нет! А что он должен был сказать?

С а н ь к о. Ох, и трусы же эти влюбленные мужчины! А еще дал слово.

Б а ж е н о в а. Какое слово? Что ты болтаешь?

С а н ь к о (с обидой). Я не болтаю, а говорю, товарищ комсорг!

Б а ж е н о в а. Слушай, Санько, прекрати! Ты мне мешаешь.

С а н ь к о. Не прекращу, и не подумаю! (После паузы.) Катя, не сердись, можно еще один вопрос? Когда он уходил, ты ничего ему не сказала?

Б а ж е н о в а. А что я должна была ему сказать?

С а н ь к о. Ну, пожелать ему счастливого пути и вообще…

Б а ж е н о в а (сердито). К сожалению, не догадалась.

С а н ь к о. Скрытная ты, вот что я тебе скажу. Это я все о себе рассказываю. Мама в детстве меня Елочкой звала, и мне очень нравилось. А знаешь, я тоже влюбилась. А вот в кого — никогда не угадаешь.

Б а ж е н о в а. В полку много хороших людей.

С а н ь к о. Эх ты, а еще комсорг! В Чегодаева я влюбилась.

Б а ж е н о в а. Он же тебе в отцы годится.

С а н ь к о. Ну и что с того? Я же за него замуж не собираюсь. А вообще нравится он мне, волевой, решительный. Знаешь, чего мне больше всего хочется: посмотреть на жизнь после войны.

Б а ж е н о в а. Слушай, Санько! Прекрати болтовню! (Смотрит на часы.) Почему он молчит?

С а н ь к о. Ты о майоре Коршунове? Небось давным-давно в штабе армии, на приеме у командующего.

Вбегает  Ш п у н ь к о. Он только что из боя. На лбу кровь. Плащ-палатка порвана, на ней следы кирпича и глины. Видимо следуя инерции боя, он продолжает крепко сжимать автомат. Кричит громким, хриплым голосом.

Ш п у н ь к о. Мне командира полка! Где командир? Я спрашиваю!

Б а ж е н о в а. Что случилось?

Ш п у н ь к о. Майор Коршунов убит!

Б а ж е н о в а. Как убит? Не может быть!

Ш п у н ь к о. У кирпичного завода.

Б а ж е н о в а. А знамя?

Ш п у н ь к о. Не знаю.

Б а ж е н о в а. А что со знаменосцем?

Ш п у н ь к о. Не знаю!

Б а ж е н о в а (встает). Варя, остаешься здесь! Передай командиру полка… Я доставлю знамя. Шпунько, идемте со мной!

Ш п у н ь к о. Слушаюсь!

Б а ж е н о в а. Ну… пошли! Счастливо оставаться, друзья!

Баженова и Шпунько уходят.

С а н ь к о (поет срывающимся голосом).

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов.

И как один умрем

В борьбе за это!..

Песню подхватывают Беленький и Бородулин.

Входит  Ч е г о д а е в, следом за ним — В а с и л е к.

Товарищ командир полка, старший лейтенант Баженова просила вам передать… Боевое знамя полка она решила сама доставить в штаб армии!

Ч е г о д а е в. А что с Коршуновым?

С а н ь к о. Убит, товарищ полковник!

Ч е г о д а е в. Ах, эта мне Баженова! Душа винтом!..

Пауза.

Б о р о д у л и н. Товарищ полковник, у вас нет махорочки на цигарку? А?..

З а н а в е с.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Ночь. На холме одинокое дерево, рядом подбитый немецкий танк. На фоне горящих немецких хуторов одинокая сосна и танк стоят, точно призраки. У дерева знамя полка. Б а ж е н о в а  перевязывает  Ш п у н ь к о.

Б а ж е н о в а. Потерпи, Шпуня, еще немножко.

Ш п у н ь к о. Ничего, я потерплю.

Б а ж е н о в а. Я сейчас, сию минуту.

Ш п у н ь к о. Танк-то немецкий стоит как вкопанный.

Б а ж е н о в а. Твоя работа, Шпуня.

Ш п у н ь к о. Как думаешь, комсорг, пробьемся к своим?

Б а ж е н о в а. Теперь пробьемся. Сейчас с холма спустимся, а там и озеро. Надо только успеть до рассвета добраться до озера.

Ш п у н ь к о. А верно, жаль майора Коршунова? Хорошей души был человек?

Б а ж е н о в а. Жалко, Шпуня, очень жалко. Ну, так хорошо?

Ш п у н ь к о. Порядок, только идти я все равно не могу.

Б а ж е н о в а. Ничего, я помогу.

Ш п у н ь к о. Катя, а тебя не задело осколком?

Б а ж е н о в а. Пустяки, Шпуня. Я сейчас сниму знамя с древка, и мы начнем спускаться к озеру. (Она быстро снимает чехол, отнимает полотнище, обвивает вокруг себя, потом прячет в противогаз звезду.)

Ш п у н ь к о. Порядок?

Б а ж е н о в а. Обнимай меня! Пошли, Шпуня.

Ш п у н ь к о. Только потише.

Б а ж е н о в а. Нет-нет, мы должны торопиться.

Ш п у н ь к о.