Алые сердца. По тонкому льду - Тун Хуа

– Поверь мне, – заявила десятая госпожа. – Мою сестру учил держаться в седле сам дедушка. В прошлом он участвовал под началом Хаогэ, циньвана Су[25], в военном походе на Сычуань против Чжан Сяньчжуна[26]. Когда ему был пожалован титул главнокомандующего Великого влияния, он пошел войной в Халху[27] на Тушэту-хана и Сэцэн-хана, а получив титул усмирившего мятежников главнокомандующего Динъюань, нанес немало поражений У Саньгую[28]. Как иначе он совершал все эти великие дела, если не сидя в седле? Обучая мою сестру, дедушка требовал от нее столько же, сколько требовалось бы от мужчины. Разве мог он воспитать ее слабой? Она могла ездить верхом и стрелять из лука не хуже любого офицера нашей многотысячной армии. Будь сестра мужчиной, она бы непременно завоевала славу на поле боя!

Я восхищенно вздохнула:

– Раз ты так говоришь, я, конечно, верю.

Однако довольное, горделивое выражение внезапно пропало с ее лица.

– Но какой от всего этого толк? – уныло протянула десятая госпожа. – От женщины требуется быть изящной и красивой, до всего остального мужчинам нет дела.

– Моя сестра вовсе не такая, какой вы ее считаете, – возразила я. – Она никогда не старалась втереться в милость к господину бэйлэ и тем более не собиралась соперничать с твоей сестрой.

Она тяжело вздохнула.

– Это и злит ее больше всего. Она с детства много времени проводила с дедушкой, дядюшки в ней души не чаяли. А сколько молодых господ в свое время сваталось к ней!

Подавшись ко мне, она продолжила шепотом:

– Мой отец поначалу не хотел, чтобы сестра становилась женой восьмого господина, даже несмотря на то, что тот принц. У нас, маньчжуров, исстари считается, что сына возвеличивает мать, и в этом отношении восьмой принц по происхождению намного ниже других принцев.

Я понимающе кивнула. У маньчжуров действительно так принято, что сперва сына возвеличивает слава матери, и лишь потом, когда он добивается каких-либо успехов, его слава может возвеличить его мать.

– Отец возлагал на мою сестру большие надежды, – шептала десятая госпожа, – наш род достаточно знатен, а она умна и красива, ей нужно было лишь…

Она вдруг испуганно осеклась. Я едва заметно улыбнулась:

– Понимаю.

Она кивнула.

– Конечно, этот брак не был бы несправедливостью по отношению к моей сестре. Однако по сравнению с другими принцами происхождение восьмого господина действительно… – Она покачала головой. – Отец был против, но сестре восьмой господин пришелся по душе. С самого детства лишь она из всех моих братьев и сестер осмеливалась перечить отцу, а тот всякий раз поступал согласно ее воле.

Она ненадолго замолчала, а затем слегка улыбнулась.

– Раньше я этого не осознавала, но сейчас поняла, что женщины – самые глупые среди всех существ. Даже прекрасно зная, что впереди огонь, они бросятся к нему напролом ради одной лишь возможности согреться. Сестра – как раз такой глупый мотылек. Они с восьмым господином ни разу по-настоящему не поговорили, виделись всего несколько раз, однако и этого хватило, чтобы сестра приняла твердое решение стать его женой.

Повернув ко мне голову, Минъюй медленно проговорила:

– До своего замужества она рассказывала мне о том, как однажды весной впервые встретила будущего мужа. Собираясь покинуть дворец, она шла по белому мраморному мосту и увидела восьмого господина, который, положив руки на перила, наслаждался видом. Издалека он, стоящий на белом мосту в окружении изумрудных ивовых ветвей, казался небожителем, низвергнутым в мир смертных, которого, однако, совсем не касалась мирская пыль и никто не осмеливался беспокоить. Сестра встала поодаль и очень долго стояла, прежде чем решилась перейти по мосту. Когда она поприветствовала восьмого господина, он обернулся, одарил ее легкой улыбкой и сразу ушел. Он не знал, что сестра продолжала стоять на мосту, провожая его взглядом, а когда он пропал из виду, долго не трогалась с места, пребывая в глубокой задумчивости. Когда восьмой господин обернулся к ней, в его глазах промелькнула печаль, которая, впрочем, почти мгновенно исчезла, но сестра, никогда не знавшая печали до этого, вдруг ни с того ни с сего без причины ощутила ее.

Она снова испустила тяжелый вздох.

– С того дня сестру начали интересовать любые подробности жизни восьмого господина. Она тщательно выясняла, как проходят его занятия, упражнения по стрельбе из лука. Когда Его Величество награждал восьмого господина за успехи в стрельбе, сестра радовалась едва ли не больше него самого. Стоило же императору наказать восьмого господина за неаккуратные иероглифы, как она тут же принималась упражняться в каллиграфии и писала весь день без передышки. Кстати, отсюда и взялся ее нынешний прекрасный почерк. Поскольку восьмой господин был умен и прилежен в учебе, Его Величество души в нем не чаял и, когда тому исполнилось пятнадцать лет, приказал возглавить батальон корпуса Синего знамени и сопровождать Его Величество в военном походе в пустыню. Там восьмой господин вновь прекрасно проявил себя, превзойдя всех храбростью и мудростью, а также умением выстраивать тактику, и Его Величество сложил стихотворение, восхваляя его заслуги: «На поле брани ты в доспехах в полный рост не отступаешь даже в непогоду. В шатре походном от зари до первых звезд ты служишь мне и нашему народу. И лучше многих знаешь, что непрост служенья путь своей стране в угоду»[29]. Когда весть дошла до Запретного города, сестра переписала стихотворение не меньше тысячи раз и повторяла его снова и снова, будто сама совершала подвиги на поле боя. В возрасте семнадцати лет восьмому господину был пожалован титул бэйлэ, и он стал самым молодым бэйлэ из всех. А моя сестра, в жизни не выпившая ни капли вина, на радостях взяла и напилась до бесчувствия. Восьмой господин становился старше, даже не подозревая, что все его радости и печали, гнев и боль моя старшая сестра переживала вместе с ним.