«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике - Николас Блейк

Дерзость плана воодушевила ее. Джорджия немедленно пошла и спросила у Чилтона, возвращается ли он в Лондон во вторник и может ли взять ее с собой. Да, ответил Чилтон, он отвезет ее на край света, если она только скажет слово. Пока все нормально. Но это была лишь общая схема плана; наполнение его деталями, проработка запасных вариантов на случай, если что-то пойдет не так, забирало все время, остававшееся у Джорджии от общения с другими гостями и уклонения от пылких ухаживаний Чилтона. В эти два дня он направил на нее огонь всего своего обаяния, словно в безотчетном сознании того, что приближается час принятия решения. В некоторые моменты Чилтон почти убеждал Джорджию, что это реальность, а все ее подозрения в его адрес беспочвенны.

Наступила ночь понедельника. Часы внизу пробили половину первого. Джорджия встала с кровати, надела черный пиджак и юбку, потихоньку вышла из комнаты на площадку и спустилась вниз по широкой лестнице. Чилтон удалился к себе раньше обычного, чтобы хорошо выспаться перед их ранним отлетом на следующий день. Теперь Джорджия шла по большому залу. Глаза всех этих Кэнтелоу с портретов, развешенных на стенах, будто следили за ней с любопытством. Шторы в помещении были плотно задернуты. Джорджия убрала в карман фонарик и включила приглушенный свет над письменным столом Чилтона. Итак, теперь глобус.

Он стоял, обычный, блестящий. Джорджия практически все знала о странах, изображенных на его поверхности, и ничего – о нынешнем деле. Пока она возилась с глобусом, пытаясь найти секретный шарнир, пружину, способ открыть его, в ее голове мелькали подходящие по теме, но абсолютно не связанные друг с другом фразы: «Демонстрируя миру мир», «Этот темный мячик Земли», «Опытная путешественница по миру в потемках из-за глобуса», «Кубический участок сферы – это…».

Нет, так дело не пойдет. Эта проклятая штуковина монолитная. Или ее полушария запаяны слишком крепко. Однако образ Чилтона, который стоял здесь утром в субботу, поглаживая глобус, постоянно возникал перед глазами. Джорджия попыталась точно вспомнить положение его рук, как она их видела. Но с тех пор глобус могли повернуть вокруг своей оси. Однако она упорно продолжала, снова и снова мягко надавливая на гладкую поверхность, каждый раз слегка смещая пальцы, пока наконец откуда-то из глубины глобуса не донесся слабый щелчок. В ту же секунду его секция опустилась вниз под давлением ее правой руки, и Джорджия обнаружила, что может задвинуть ее внутрь, открывая углубление в десять квадратных дюймов. Подрагивая от возбуждения, она сунула туда руку, нащупала механизм из стержней и пружин, затем, глубже – бумаги. Свертки бумаг. Джорджия начала осторожно доставать их из глобуса.

– «Она пальчик втиснула и конфетку свистнула, а потом говорит, какая я плохая». – Знакомый голос заставил ее застыть на месте. – Не желаете ли получше осветить сцену, Джорджия? У вас устанут глаза от чтения всех этих документов.

Чилтон Кэнтелоу включил общее освещение. Револьвер в его руке был направлен в грудь Джорджии.

– И не вздумайте звать на помощь, – предупредил он, – потому что в этом случае оружие выстрелит, и мне придется объяснять, что я решил, будто это грабитель, и по ошибке застрелил вас. Джорджия, дорогая, ты лгунья, маленькая стерва!

К Джорджии мгновенно вернулось самообладание. Нельзя сказать, что она была совершенно не готова к подобному повороту событий. Джорджия перевернула несколько страниц документа, извлеченного из глобуса, а затем взглянула на Чилтона.

– Значит, это вы, Чилтон, – произнесла она. – Я так и знала. Была уверена, что нашим лидером должны быть вы, но хотела доказать это себе. Почему же вы не сказали? Вы могли мне довериться. Мне уже надоела эта игра в таинственность. Очень многим из нас, если честно.

Чилтон внимательно смотрел на нее. Взъерошенные волосы, стройная фигура в темно-синем шелковом домашнем халате – он выглядел лет на двадцать пять.

– Хороший спектакль, – усмехнулся он, – но вы впустую разыграли его передо мной.

Джорджия округлила глаза. Ее голос жалобно задрожал:

– Чилтон, не надо. Вы же не думаете, что я…

– Я знаю, что вы шпион. Мы подозревали это с самого начала. Затем, признаюсь, вы на время усыпили наши подозрения. Но не до конца. Поэтому я и не отпускал вас от себя. Хотел держать вас под наблюдением.

Джорджия знала, что он лжет. Чилтон был не из тех, кто признается, даже когда она в его власти, что она настолько серьезно обманула его. Джорджии требовалось время, чтобы подумать, спланировать следующий шаг.

– Вы совершаете чудовищную ошибку. Я была беззаветно предана «А.Ф.». Из-за этого потеряла большинство друзей. Но я должна была удостовериться, что во главе движения стоит достойный человек. Я пыталась заставить вас сказать мне, но вы уходили от ответа. Два дня назад я увидела вас с этим глобусом в руках и поняла…

– Джорджия, вы теряете форму, занимаетесь болтовней.

Он мило, почти с сожалением улыбнулся ей. Чилтон успокоился и вернулся к той мягкой, шутливой манере, которая пугала Джорджию больше любых угроз.

– В этом глобусе имеется маленькое устройство, – продолжил он, – от него срабатывает звонок в моей комнате, когда кто-нибудь открывает глобус. Я не такой простак, как вы полагали, моя дорогая. Однако мне жаль, что между нами встала охранная сигнализация. Я начал проникаться к вам симпатией.

– Ну и что вы собираетесь предпринять в связи с этим? Передать меня полиции?

– Нашей беспомощной полиции? Нет. Боюсь, вы попали в более серьезную переделку, чем эта. От вас придется… избавиться.

– Ясно. Что вам это даст?

Чилтон пожал плечами:

– Разве это не очевидно?

Джорджия поняла, что должна сменить тактику.

– Совсем не очевидно, – возразила она. – Джон Стрейнджуэйс знает о вас все. Я узнала вас на вечеринке с шарадами – женщина в медальоне. Также нам известно местонахождение ваших шести оружейных складов. Поле для гольфа было ошибкой. Вам следует научиться обуздывать свою привычку хвастаться.

Чилтон скрестил ноги, взял револьвер в левую руку, а правой зажег сигарету.

– Так-то лучше, – сказал он. – Теперь, когда понятно, как обстоят дела, мы сумеем проявить больше изворотливости. Какой же вред от женщин! Это означает, что мне придется сменить месторасположение своих складов, прежде чем мы начнем действовать. Что ж, такие ситуации всегда можно уладить.

– Да, с деньгами всего легко добиться. Есть, правда, одна вещь, о которой вы, эгоисты, купающиеся в деньгах, забываете. А именно – в стране полно честных людей, которые не берут взяток и смотрят на ваши богатства с презрением.

– Вполне достаточно тех, кто взятки берет, дорогая моя. Кроме того, есть много способов подкупить человека без денег. Вы можете предложить власть, месть или мечту о достойной жизни. В настоящий момент моя мечта хорошо продается.

– Ваша мечта! Это мерзкий бред, не более. Нет даже никакой надежды, что теперь она осуществится. Наш народ вас раскусит. Даже если предположить, что вы вообще начнете свое восстание… будет убито множество невиновных людей и горячих приверженцев. Затем вы падете. Чилтон Кэнтелоу сбежит, без сомнения, как и до него другие напуганные, нечистоплотные финансисты. Я представляю, как вы гниете где-нибудь в Южной Америке, несостоявшийся диктатор, жиреющий, с грязью под ногтями, начинающий вонять – жалкое зрелище вы будете собой представлять для того, у кого найдется для вас жалость… Что вы так сжимаете револьвер? У вас даже костяшки пальцев побелели.