«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике - Николас Блейк

События осени скоро вытеснили из памяти людей то девятидневное августовское удивление, когда газеты пестрели заголовками об исчезновении знаменитого игрока в крикет. Эта сенсация низвела до уровня четверти колонки на проходной странице сейсмическую активность, ощущавшуюся на поле Трент-Бридж и в ближайшей округе. Несколько газетных юмористов отпустили шуточки по поводу сравнительной новостной ценности землетрясения и английских игроков в крикет, но никакой более тесной связи, насколько было известно публике, между двумя этими событиями не выявили. С Фрэнка Хэскингса, получившего записку Питера и направившего полицию к дому 420 по Истуэйт-стрит, взяли подписку о неразглашении тайны. Полиция обнаружила, что подвал Сэма Сильвера вместе с его мебелью как-то уж очень странно искорежен взрывом. Пробившись через заваленные переходы, они увидели достаточно, чтобы понять, что происходило в подземном помещении. Сэр Джон Стрейнджуэйс организовал сообщение, будто случайно взорвался секретный склад оружия ИРА; сам же он, вытесняя из памяти веселое лицо Питера Бретуэйта и знакомую фигуру, которую никогда больше не увидит в «Лордсе», занялся планом, полученным от Джорджии.

Хотя сэр Джон ничего ей не сообщил, Джорджия сама сопоставила эти происшествия и обо всем догадалась. Когда через неделю после ее отъезда из Чилтон-Эшуэлла лорд Кэнтелоу позвонил и пригласил ее на ланч в «Беркли», она поняла, что ей предстоит серьезное испытание. Чилтон вполне мог подозревать, что ее отношения с Питером Бретуэйтом выходили за рамки личной дружбы, хотя никаких доказательств тому у него не было. В то же время она должна вести себя как женщина, которая является членом «А.Ф.», а значит, может догадаться, что же в действительности скрывается за «ноттингемским землетрясением» и исчезновением Питера. Задача перед ней стояла деликатная.

Когда Джорджия и Чилтон вошли в ресторан отеля «Беркли», к ним повернулись многие посетители. По правде говоря, Джорджия сама с трудом сдерживалась, чтобы не вертеть головой, заметив подобострастных официантов, сгрудившихся вокруг их столика, роскошную охапку темно-красных роз, заказанных для нее Чилтоном, то внимание, с каким он позаботился об ее удобстве. Она представляла себя любимой тетушкой, которую пригласил на ланч племянник-школьник. Удовольствие Чилтона от ее компании казалось почти наивным, словно изображать хозяина было для него новой и увлекательной игрой.

Джорджия чувствовала себя польщенной и тем, что Чилтон полагался на ее мнение. В Китае у него были крупные вклады, и он интересовался китайским «черным ходом» – дорогой, недавно построенной Чан Кайши до бирманской границы. Путешествовавшая по этой стране, хотя и до строительства дороги, Джорджия подробно объяснила ему условия и потенциал, которые открывала для транспорта новая автомагистраль. Поглощенная данной темой, Джорджия была застигнута врасплох словами Чилтона:

– Кстати о путешествиях. Куда уехал Питер Бретуэйт?

– Питер? Я бы и сама хотела это знать.

– У вас не сложилось впечатление, что у него возникли какие-то неприятности или временное помрачение сознания, и он решил отправиться в путешествие?

– Нет, это невозможно. В прошлый уик-энд Питер был такой, как обычно, и он не уехал бы, оставив свою команду в сложном положении, если только не сошел с ума. Кроме того, учитывая поднятую газетами шумиху, разве его уже не нашли бы?

– Тогда что это? Самоубийство? Мне он никогда не казался способным на такое. Убийство? Похищение? А это мысль! Похитить Питера Бретуэйта и заставить Мэрилебонский крикетный клуб заплатить огромный выкуп? В Австралии они без него не обойдутся. – Чилтон заметил, что его легкомысленные слова покоробили Джорджию. – Простите, – продолжил он, – Питер был таким жизнелюбивым и остроумным, что трудно подумать, будто с ним случилось нечто серьезное. Я забываю, что он ваш большой друг.

«Лощеный красавчик, ты ничего не забываешь, – подумала Джорджия. – Тебе нравится делать операцию на чувствах людей без анестезии».

– Да, – медленно произнесла она. – Однако я не очень хорошо его знала… знаю. У меня сложилось впечатление, что Питер был не только фанатом крикетного поля. Интересно…

– Да?

– Этот склад оружия ИРА, который взорвался в Ноттингеме… Вы не думаете, что Питер как-то с этим связан?

Джорджия наблюдала за Чилтоном из-под своих длинных ресниц. В его глазах с золотыми искорками не отразилось ничего, кроме удивления и недоверчивости.

– Нет, а почему…

– Ну он мог работать на полицию. Ведь в последний раз его видели именно в Ноттингеме. В полиции сказали, что опознать тела невозможно, но, вероятно, им как раз удобно было не признать, что Питер…

– Джорджия, это нелепо! Дальше вы заявите, что это был вовсе не оружейный склад ИРА, а немецкий заговор или нечто подобное. – Чилтон одарил ее обаятельной улыбкой. – А вообще, если кто и производит впечатление человека, ведущего двойную жизнь, так это вы.

Джорджия ответила ему открытым взглядом, ее карие глаза поблескивали.

– А почему вы, сэр, пристаете с такими гнусными инсинуациями ко мне?

– Вы – женщина, любящая приключения. Это всем известно. И у вас есть способности, средства для удовлетворения своей страсти. Вместо этого мы видим, как вы посещаете скучные загородные вечеринки и обедаете со мной в «Беркли». Это очень подозрительно. За этим должно что-то стоять.

– Возможно, ланч с вами в «Беркли» – это приключение?

– Хотел бы я поверить в вашу искренность, – сказал он другим тоном, пристально глядя ей в глаза.

– Для провинциалки средних лет? Разумеется, приключение.

– Не принижайте себя, дорогая. Это не в вашем характере.

«Мы похожи на двух заклятых врагов, которые пытаются отыскать друг друга на ощупь в темной комнате», – подумала Джорджия. Была в Чилтоне осторожность, даже когда словами, интонацией голоса он выражал свою симпатию к ней. Джорджия считала, что, поддавшись ему, даже если бы этого хотела, она не решила бы проблему. За его вниманием, живым интересом скрывалось глубокое безразличие эгоиста. Справиться с Чилтоном она могла, лишь держа его на расстоянии.

Джорджия решила, что настал момент для атаки. Нападение – лучшая защита, и было необходимо рассеять любые подозрения в ее работе против него. Уткнувшись лицом в охапку подаренных ей Чилтоном роз, она произнесла:

– Хотела бы я знать, насколько могу вам доверять.

– Доверять мне? Вы говорите с таким серьезным видом.

– Вы когда-нибудь слышали об «А.Ф.»?

Чилтон крутанул бокал, держа его за ножку.

– «А.Ф.»? Звучит таинственно. Что это?

По голосу Чилтона Джорджия поняла, что он в замешательстве. Она принялась описывать безобидный мистицизм «Английского флага», совсем как несколько месяцев назад объясняла ей Элис Мейфилд. И Чилтон отпустил такое же замечание, как и она сама в том разговоре с Элис:

– Дорогая моя! Играете в Средневековье? Наверняка вас-то уж не поймаешь на столь ностальгическую чушь?