Футбол, деньги и те, кто рядом - Владимир Николаевич Абрамов

Наступил уик-энд, и корейцы на двое суток оставили нас в покое. Бышовец на публике вел себя крайне доброжелательно, и на любой вопрос журналистов никогда не говорил «Нет» (как настоящий кореец, поскольку в общении эта фраза у них просто отсутствует). Однако, ожидая подвох везде и во всем, даже в самой нейтральной и безобидной ситуации не доверял никому, даже мне. Доходило до того, что Бышовец не позволял мне отлучаться из гостиницы куда-либо, без предварительного согласования с ним (хотя, по правде говоря, я и сам никуда не хотел уходить, мне было интересно общаться с Анатолием Федоровичем). Все навязчивые приглашения официальных лиц КФА, желавших хоть как-то скрасить наше с Бышовцем одиночество, нами отвергались с ходу. КФА выделил круглую сумму на нашу развлекательную программу, но Бышовец был неумолим: «Володя, мы с тобой „при исполнении“, у нас с тобой дело прежде всего». Но, когда Валера Сарычев пригласил нас провести выходной день вместе с его семьей в известном месте развлечений «Lotte World Adventure» (наподобие «Диснейлэнда»), Анатолий Федорович просто не мог отказать. И, хотя сам в «Лотте» не пошел, но любезно отвез нас всех на своей машине, выступая в качестве шофера, а потом развез обратно по домам. Вечерами, после традиционной пробежки и легкого ужина, если нестерпимая духота так и не спадала, мы садились в автомобиль Бышовца (оставшийся в его пользовании ещё с предыдущего контракта) и разъезжали по самым престижным магазинам Сеула, где отоваривается только многочисленный сеульский бомонд (как правило, нигде не работающий и праздно шатающийся в поисках развлечений). Известные на весь мир своей дешевизной сеульские рынки были уделом малоимущих классов, но постепенно, начиная с 1993 года, там всё чаще и чаще звучала русская речь. Мы не могли там показываться, поскольку Бышовца везде легко узнавали, а излишнее столпотворение нам было не нужно. Однажды, кстати, с нами произошла удивительная история. Мы поехали просто прокатиться на машине по вечернему Сеулу, полюбоваться его яркой красотой. В конце концов, заблудились и уперлись в ворота одной из многочисленных американских военных баз. Американцы вежливо объяснили нам, как выбраться из этого Богом забытого района. Более того, любезно сопроводили нас до одной из центральных улиц, а там уж и до гостиницы было рукой подать. Когда мы припарковались на стоянке возле входа в гостиницу, рядом с нами остановился автомобиль, из которого вышел Игорь Моисеев с супругой. Оказалось, что Анатолий Федорович хорошо знаком с Моисеевым и является давним поклонником таланта моисеевского ансамбля, который как раз в это время находился на гастролях в Сеуле. Было уже за полночь, репетиция закончилась, и Моисеев долго стоял с нами у входа в гостиницу, беседуя с Бышовцем о жизни. Тут появилась группа шумных, подвыпивших русских «челноков». Их безумно веселил вышколенный швейцар гостиницы, стоявший в такую жару и духоту «при полном параде», в белых перчатках и постоянно кланявшийся входящим гостям, улыбаясь при этом до ушей. Задиристая спесь этой группы бескультурных товарищей моментально слетела, как только один из них узнал Бышовца. Он прервал поток своей бессвязной ругани и, шатаясь, прислонил палец ко рту, при этом громко скомандовав своим товарищам: «Ребята, это же БЫШОВЕЦ!» Вся группа повернулась в нашу сторону и, признав в стоящем незнакомце Анатолия Федоровича, враз притихла. Ребята смущенно поздоровались и, сменив свое поведение с фривольной задиристости на строгую почтенность, тихо проследовали к лифту. Игорь Александрович Моисеев, заметив, как надулся от гордости Бышовец, сказал: «Анатолий Федорович, Ваше влияние на людей воистину велико!» Первый раз за всю неделю я заметил в глазах Бышовца отсутствие конспиративной испуганности. Вечная конспирация в словах и поведении Великого Комбинатора, доведенная Гением Анатолия Федоровича до уровня его величия, как игрока, так и тренера, разом улетучилась. Может быть, и потому, что рядом с Бышовцем стоял не менее великий человек.

В понедельник, ближе к вечеру, к господину Ка и мне, сидевшим вдвоем в комнате переговоров за чашкой кофе, присоединился генеральный менеджер КФА и сообщил, что получил добро от Президента на окончательное предложение, которое корейцы могли себе позволить. Это были всё те же 20 тысяч долларов в месяц, но подъемное пособие составляло уже 150 тысяч. Генеральный менеджер ожидал моего ответа. Я сдержанно поблагодарил представителей КФА, и предложил приступить к подготовке окончательного текста контракта. Корейцы согласились и сказали, что готовы завершить обсуждение окончательного варианта контракта в тот же день, в присутствии Бышовца, с тем, чтобы достоверно известить журналистов, что подписание будет назначено на следующий день. Я поспешил в номер Бышовца, где он в своей импровизированной «штаб-квартире» ожидал моих известий.

— Ну, что там, — спросил Бышовец, открывая дверь.

— Корейцы сказали свое окончательное слово, Анатолий Федорович.

— Да, и какое же?

— 20 тысяч в месяц плюс 150 тысяч подъемных. Лёд тронулся.

— Володя, ты слишком порядочный человек, чтобы быть хорошим агентом. И мне кажется, корейцы это почувствовали. Что ж, давай считать. По моим прикидкам, итого получается 315 тысяч в год. А что мы имеем у Рыжего, Владимир Николаевич?

— 300 тысяч в год, Анатолий Федорович

— Что же, не густо, Володя! Но, я думаю, теперь корейцы действительно «пусты», и больше не дадут. Хорошо, давай подписывать. В конце концов, ты своё задание выполнил!

Вечером, за ужином мы, наконец, собрались вместе и в рабочем порядке ещё раз пробежались по всему тексту контракта. Пресс-атташе федерации получил «добро» от руководства на организацию пресс-конференции в полдень следующего дня. И так, 23 июля 1994 года был подписан самый крупный на текущий момент контракт на российского тренера. Мы заставили корейцев уважать уровень и квалификацию нашего специалиста и назначить за его знание и умение достойную цену! После пресс-конференции Генеральный менеджер Ассоциации преподнес мне памятный подарок — серебряную подставку на письменный стол. «Что-то они поскромничали, — сказал Бышовец, — я думал, что они отблагодарят тебя более достойно за такой скромный контракт»!..

Вечером, после дежурного пятикилометрового кросса мы ужинали в ресторане. Неожиданно мы заметили, что вокруг непривычно тихо и спокойно. Да это же просто гостиница опустела от журналистов! Тем не менее, с лица Бышовца напряженность так и не спадала. Тут бы выпить слегка за нашу нелегкую победу, но Анатолий Федорович был против. Я почувствовал, что Бышовец что-то напряженно высчитывает в уме, и обратился к нему с вопросом: «Что Вас так озаботило, Анатолий Федорович»? «Володя, по нашему Договору „Совинтерспорт“ получает 5 % комиссии с контрактной суммы. Это же очень большая сумма получается! Ты знаешь меня, я хохол, и ничего не могу с собой поделать,