Обреченный царевич - Михаил Попов

Жрец отрицательно покачал головой, покрытой платком. Продолжительная казнь не годится, потому что ему, Небамону, надлежит сегодня же отправляться в Фивы, сопровождая подарок Яхмосу.

– Тогда безносого можно просто бросить на жаре связанным, к закату он погибнет.

– Нет, ты возьмешь его с собой.

Небамон вопросительно покосился на жреца.

– Я решил отправить Яхмосу не один подарок, а два. Он считает, что я слишком уж горяч в своей ненависти к Аменемхету, и полагает, что необходимо относиться с уважением к его возрасту и авторитету. Пусть он посмотрит на этого Аменемхетова посланца и расспросит его. А ты еще кое-что расскажешь ему от себя.

27

– Вот я и записал все, и спрячу свиток в прочном медном сосуде. Однако, сказать по правде, без ответа остался мой самый главный вопрос, – сказал Аменемхет.

– Спрашивай.

– В чем, скажи, ваша выгода?

– Чья выгода?

– Ваша. Вашего Авариса. В чем выгода от этой невидимой повсеместной власти?

– Мир.

– Я уже понял. Действуя скрытно и упорно, вы овладели всем миром царств и городов, но какая здесь польза? Ведь самая большая сладость власти – в славе, а вы не можете высечь надписи на стелах и объявить на площадях, кто есть обладатель и управитель всего. Вы не можете повалить истуканов чужих отвратных вам богов даже в Египте, где правите открыто. Пусть над миром полная ваша победа, но каковы плоды ее?

– Оставим богов до другого раза. А свой ответ я повторю – мир. Убивание войн. Вспомни, сколько раз за время нашего правления Египет подвергался опасности со стороны соседей. Ни единого раза. И не то, чтобы наши конники отгоняли врага, просто враг не появлялся ниоткуда. Даже если в голове какого-нибудь правителя и возникала жажда битвы и крови, всегда наготове был способ остудить его и переправить чрезмерную силу в мирный канал.

– Так ли уж всегда? Ты сам говорил о нежелательном походе Муршиля на Вавилон.

– Ты прав, бывали и у нас несчастные годы. И я уже объяснил, почему армия хеттов отправилась в этот нелепый поход. Потому только, что ослабла наша сила в том месте. Взвихрилась стихия, и расчет не поспел за ее порывом. Но так бывает редко, и по ходу времен мы накапливаем опыт.

– Но что вам в этом мире, ведь он полностью хорош только для купцов, а Аварис, насколько известно, никогда не желал себе места на главной базарной площади?

– Да, правда, торговля весьма и весьма важна. Управляя ею повсюду, мы незаметно наполняем свою казну, не налагая ни на кого прямой дани, что всегда чревато брожением и восстанием. Никто, даже большинство богатых торговцев, даже правители Сидона и Тира не знают, куда уходит каждая восьмая золотая монета из тех, что звенят на рыночных прилавках во всех портах. Без подвалов, забитых золотом, любая, самая хитроумная тайная власть превращается просто в тень. Но не только в золоте дело. Мир хорош тем, что он делает мир прозрачным.

– Это непонятно.

– Война – это большая мутная волна, что заливает границы привычной жизни. Исчезают старые порядки, падают правящие дома, все становится ненадежным – договора, долговые расписки, должности, человеческие отношения. На поверхность жизни выходят новые люди, с которыми очень трудно договориться. Они думают, что теперь они хозяева, и не желают слушать ничьего совета, каким бы мудрым он ни был. Мы противимся войнам, ибо большими и неожиданными войнами не имеем средств и умений управлять.

– Надо ли понимать так, что малые и подготовленные войны в вашей власти?

– Да. Иногда порядок жизни начинает страдать от застарелых государственных наростов, иногда становится очевидно, что прежние границы царств или торговые обязательства городов начинают вредить дальнейшему процветанию земли, тогда мы вмешиваемся. Принимаются новые законы, упраздняющие древние вредные установления, начинаются даже войны, как это было меж Ашшуром и Митанни. Наместники митаннийского царя сидели по старой памяти во многих аккадских городах, обирая купечество и разоряя крестьян, продлевая тем самым вредное господство своего совсем одряхлевшего царства. Благодаря нашему пастушескому наущению Ашшур поднял голову и снес дряхлые преграды, что стояли на пути его возвышения. Крови было пролито совсем мало, времени потрачено еще меньше, даже полевые работы и выравнивание каналов не пришлось прекращать в межречье, а пользы от сего разумного воинского действия произошло очень много, и уже три десятка лет в тех краях никто и не опоясывается мечом. Иногда нам приходится предпринимать меры в другом роде. Был случай, когда правитель города, называемого Шадом, телом и душой преданный Аварису, впал в безумство и возвестил указ, повелевающий всем мужчинам оставить жен и навсегда отдаться однополым постелям. Город этот и без того славился развращенностью своих жителей, и мужеложство там нисколько не преследовалось, но открытое отвержение женщин влекло за собою и отказ от принесенных ими в приданое денежных сумм. А деньги занимают важное место, даже в сердце сладострастника. Был бунт. Чтобы утишить его, пришлось безумного царя с его неумелым, потерявшим понимание своей цели «царским пастухом» побить камнями при большом собрании народа. Не как развратников, но как денежных грабителей.

– Да, наши пастухи тоже заботятся о том, чтобы буйволы в стаде понапрасну не калечили друг друга.

– Угодно тебе увидеть здесь сходство, что ж. Скажу только, что сам не усматриваю в сравнении ничего обидного для рода людского. В дополнение ко всему уже сказанному и принимая во внимание, что вечер снова близится, сообщу еще только одно. Несколько лет назад задумана Апопом совместно с советом «царских братьев» и теперь ведется одна крохотная, почти незаметная война, но от которой будет очень большая польза. Тебе, может быть, полезно было бы знать о ней.

– Говори.

– Есть севернее финикийского моря, за страною Хатти, море еще одно и размером, и богатствами весьма значительное. Племена, живущие на его берегах, дики, наивны и богаты. Торговля с ними выгоднее во много раз, чем с народами просвещенными и искушенными, знающими цену всему. На берегах этого моря до сих пор считают, что железо дороже золота и за один меч из этого металла можно получить табун лошадей или целый трюм зерна. К этому морю ведут из моря финикийского два широких пролива, через них и идет вся торговля. Но с некоторых пор вырос на берегу одного из проливов город с высокими, неприступными стенами, жители которого стали промышлять самым бесстыдным пиратством. Договориться с ними не удается. Принудить с помощью вразумленного правителя их к прекращению гнусного ремесла нельзя, ибо это прекращение грозит им голодной смертью. В такой ситуации помогает только сила со стороны. Однако не так легко было подыскать для этого дела удобно расположенную военную силу. А в стране хеттов сейчас мелкие, непрерывные беспорядки, возбужденные для того, чтобы не дать этому гиганту собраться в один кулак со всеми своими силами. Минойцы все еще не оправились от подземных ударов на своем острове. Пришлось обратиться к немногочисленным мечам козьих царей страны Ахияву.