2133: Путь - Сергей Извольский

момента как стала сама не своя, Катрин посмотрела в глаза Никласу. Лицо девушки при этом чуть тронула некрасивая гримаса отчаяния. Не отвечая и оперевшись на Никласа — опустошена настолько, что силы ее просто покинули, Катрин поднялась и прошла ко столу. Развернула отброшенный недавно номер «Der Spiegel», постучала пальцем по небольшой статье. Никлас нахмурился и по слогам, двигая пальцем по словам, справился с заголовком и первым абзацем, читая о потрясшей общество скоропостижной кончине фамилиара Тау-Ордена рейхсграфа Дитриха Брандербергера.

— В чем суть? — посмотрел Никлас на Катрин. — Мой немецкий неидеален.

Вслух отвечать она не стала, просто снова постучала пальцем, конкретно по словам: «…фамилиара Тау-Ордена». Никлас опять не понял, в чем дело. В этот момент заговорила доселе молчащая Марша.

— Кать, мы реально не врубаемся, в чем прикол. Можешь объяснить по-человечески?

— Дитрих Брандербергер в статье назван фамилиаром Тау-Ордена, это военное направление Пути, — голос Катрин звучал глухо, безжизненно. — Но он не был вассалом, как и не состоял на орденской службе. Не делал он и крупных пожертвований, иначе я бы об этом знала… Он не был фамилиаром!

— Понимания меньше не стало, — покачала головой Марша, сложив губы длинной трубочкой.

— Если фамилиар не оставляет наследников, все его имущество отходит ордену, — пояснила Катрин.

— Ты же наследница?

— Здесь об этом ни слова, — снова постучала пальцем по статье Катрин. — А вот о передаваемых в орден активах Брандербергера написано совершенно ясно. Это все значит, что кайзер уже обещал все имущество моего деда культу Пути, похоже они быстро договорились.

— Да, дела… Ну так что, помогла тебе твоя верность? — вдруг хмыкнула Марша.

Катрин подняла постепенно оживающий взгляд. Никлас отметил, что Марша смотрела на внучку рейхсграфа прямо, глаза не опустила. Катрин же только усмехнулась грустно и покачала головой, промолчав.

— Я так и не услышал причину, по которой ты решила пустить себе пулю в голову.

— Она больше не является наследницей и теперь тебе не нужна, — произнесла осмелевшая Марша. Говорила она с тайным удовлетворением, словно получив возможность мести за все недавние унижения.

— В том числе, — не поднимая взгляд, кивнула Катрин.

— То есть ты полагаешь, что теперь, когда я лишился возможности с твоей помощью получить часть активов рода Брандербергер, я тебя прикончу?

— Почему бы и нет, — пожала плечами Катрин.

— У меня тоже есть честь, но я ее понимаю чуть иначе, чем просто верность, — задумчиво протянул Никлас.

— Ты не понимаешь, — покачала головой Катрин.

— Не понимаю что?

— Материальные блага — это совсем не цель возвращения нас в Новый Рейх как наследников Дитриха Брандербергера.

— Что же тогда истинная цель?

— Марша, тебе сейчас стоит выйти.

Купеческая дочь некоторое время помолчала. Потом посмотрела на Катрин и заговорила — голос ее при этом, несмотря на едва слышные шепелявые нотки, звучал неожиданно по-взрослому.

— Мое появление на лестнице, когда твоя сестра Кристина пинала тебя ногами, спасло тебе жизнь. Егерь отвлекся, и Никлас смог убить и его, и твою сестру. Тебя, — посмотрела Марша на Никласа, — я тащила на своем горбу по лесу. Мне уже грозит смерть за то, что я видела за последние дни, и мне сейчас нужно выйти? Проявите ко мне хоть немного уважения!

— Марша, на данный момент ты обладаешь информацией, которая смертельна только в определенных обстоятельствах. Более того, свои знания ты даже можешь выгодно продать. То, что я сейчас собираюсь объяснить, значительно увеличит вероятность печального исхода для тебя, так что я не просто так прошу тебя выйти.

Марша подумала секунду, а потом сообщила Катрин, куда именно она может засунуть свое предложение, записав его на гербовой бумаге и предварительно свернув трубочкой.

Катрин на предложение нисколько не обиделась, даже внимания не обратила. Для человека, который несколько минут назад попрощался с жизнью и уже выстрелил себе в голову — неудивительное состояние. Не обращая больше на Маршу ни малейшего внимания, она повернулась к Никласу.

— Большие деньги нам нужны были как средство для того, чтобы вернуть права и привилегии Брандербергеров. Но права и привилегии Брандербергеров это не цель, это очередное средство. Главная наша цель — возможность выжить и остаться человеком. Возможность избежать гарантированной смерти.

Никлас вдруг почувствовал неприятную тяжесть в животе — он уже догадался, о чем примерно пойдет речь. Вернее, он уже давно об этом уверенно догадывался, но просто не думал на эту тему, словно откладывая проблему, авось само рассосется. Поэтому и не спрашивал раньше об этом у Катрин. Она же продолжила говорить, подтверждая его самые плохие догадки:

— У нас с тобой в крови есть реплицирующие наниты. И, я тебе раньше не говорила… у нас с тобой в организме кроме нанитов живет умный гель, смартмасса. Мы оба инфицированы. Да, — кивнула Катрин в ответ на взгляд Никласа. — Смартмасса даже не просто живет в нас, она теперь частица нас. При этом смартмасса своей сутью враждебна нанитам — потому что стремится превратить наш организм в особь ксеносов, а они ее пожирают в моменты проявления любой активности. Это довольно сложно объяснить… если по-простому: инъекции, которые я тебе делала, содержат умный гель. Его появление в нашей крови активизирует наниты, которые пожирая избыточную смартмассу восстанавливают наш организм в референсный диапазон значений установленной нормы. То есть лечение — это просто побочный результат войны взаимоисключающих сущностей. Все процессы в наших организмах сейчас завязаны на нескольких костылях, выдерни один и вся конструкция обрушится. Именно этим знанием пристегнул меня к себе мой дед Дитрих Брандербергер, когда я уже…

— Я в одной книжке читала, — вдруг прервала Марша Катрин. — Там чуваку прикрепили на шею ошейник для взрослых игр, а он думал, что в ошейнике взрывчатка и если он будет себя плохо вести, то пух! — ошейник взорвется.

Никлас ждал от Катрин хоть каких-то эмоций — она не любила, когда ее перебивали. Но сейчас внучка рейхсграфа, видимо опустошенная недавней вспышкой, снова лишь посмотрела на Маршу устало.

— Меня сначала инфицировали умным гелем, а после ввели в кровь наниты. Делали это в лаборатории, где было еще двое пациентов. Одного из них при мне инфицировали только смартмассой, другому ввели только наниты. Оба закончились как разумные люди на моих глазах и очень быстро — один трансформировался в ксеноса, второй превратился в желеобразный кусок плоти. Еще комментарии про ошейники будут?

Марша, замолчав, помотала головой. Катрин тоже замолчала, глядя вглубь себя. Никлас откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он очень живо вспомнил, как щупальца смартмассы проникали ему в голову и не выдержал, передернул плечами от отвращения. Открыв глаза, он посмотрел на Катрин.

— То, что у меня внутри слизь смартмассы, означает, что