Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - Иннес Хэммонд

— Почему? — тихо воскликнула она. — Почему? Скажите мне, почему? Что оказывалось для вас важнее любви?

Я не знал, как ей ответить.

— Азарт, — наконец произнес я. — Стремление жить, каждый день бросая вызов всем окружающим.

— Вы хотите сказать, что жена — это обуза?

Я кивнул:

— Для некоторых мужчин да.

— И Джордж был одним из них?

— Возможно. — Я колебался. Как мог я объяснить ей, что заставляло такого мужчину, как Джордж Фарнелл, любить металлы больше, чем себя самого. — Джилл, — наконец произнес я, — Фарнелл был богом в своем деле. Я не знаю человека, который знал бы о металлах больше, чем он. И движущей силой его жизни была вера в то, что он способен вскрыть вот эти самые горы и позволить им извергнуть поток своих минеральных богатств. Для обычного человека он мошенник, беглый заключенный, дезертир. Но в его собственном представлении все это было оправдано. Это были средства, которые вели его к определенной цели. Его искусство было для него всем на свете. Его ставкой была вся его жизнь. И он поставил на то, что в этих горах, вот под этими самыми льдами, на которые вы смотрите, есть металлы. Если в процессе этой великой игры он причинил вам боль… себе он навредил еще больше.

Похоже, она поняла, потому что медленно кивнула.

— Все было подчинено этой цели. — Она вздохнула. — Да, вы правы. Жаль, что я не знала этого раньше. Тогда я… — Она осеклась. — Нет, — произнесла она. — Ничего бы это не изменило. Ведь меня привлекли именно его целеустремленность, целостность и внутренний огонь. — Какое-то время она сидела с закрытыми глазами. Ее расслабленная и мягкая ладонь спокойно лежала в моей руке. — А вы, Билл, — наконец заговорила она. — Вы говорите, что были влюблены. Много раз. Что всякий раз заставляло вас оставлять эту любовь и снова и снова идти дальше?

Я колебался.

— Я не уверен, — наконец ответил я. — Думаю, азарт. Ведь это так увлекательно — что-то затевать, постоянно бороться с проблемами, которые кажутся неразрешимыми, и в конце концов преодолевать все препятствия. Я покоритель вершин в технической отрасли. Мне всегда нужно было взобраться на следующую высоту.

— А теперь? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Пока с меня довольно, — ответил я. — Во время войны я взобрался на самый верх. Я был изнурен и пресытился собственным стремлением к власти. Теперь меня вполне устраивает нежиться в солнечных лучах, лежа на палубе собственной яхты. Во всяком случае, таков был мой план.

— Был?

Тонкая линия ее бровей слегка приподнялась.

— Ну, не знаю, — снова пожал плечами я. — Все время, что мы плыли к этим горам, во мне зарождались и крепли былые ощущения. Азарт. Если я смогу узнать, что обнаружил Фарнелл…

Я осекся. Поиск трофеев умершего человека вдруг показался мне донельзя омерзительным.

— Понятно… — произнесла она, отворачиваясь и глядя на горы.

Внезапно с совершенно неожиданной страстностью она воскликнула:

— Боже мой! Ну почему я родилась женщиной?

Она встала и спустилась вниз. Я остался сидеть у штурвала, испытывая странное чувство одиночества. Горы уже не сверкали, и синее небо тоже внезапно потускнело. И тут я понял и впервые признался себе в этом, что в моей жизни всегда не хватало чего-то очень важного. Я только что держал это важное за руку. Вот и все. Оно не принадлежало мне. Я одолжил его у мертвеца.

Одно из неподвижных, распластавшихся на палубе тел зашевелилось. Это был водолаз.

— Санде, — окликнул его я.

Он сел и потер глаза. Затем медленно встал.

— Где мы встречаемся с вашим партнером? — спросил я.

— Фьерланд, — ответил он.

— Он приедет во Фьерланд в лодке Эйнара Сандвена?

— Ja.

— Когда?

— Не знаю. Понимаете, я только попросил передать ему сообщение.

— Так значит, он может сейчас спускаться вниз по фьорду?

— Точно так. — Он прикрыл ладонью глаза и посмотрел на мерцающую водную гладь. Потом он поднял к глазам бинокль и покачал головой. — Я его не вижу.

Я взял у него бинокль и внимательно осмотрел фьорд перед нами. Мне удалось разглядеть несколько лодок, но все они были достаточно большими. Я поднял бинокль и принялся разглядывать горы и сужающееся русло Фьерландсфьорда. Поросшие елями склоны отвесно спускались к воде, которая странным образом в этом месте меняла свой цвет, становясь светло-зеленой. На узкой зеленой и плодородной полоске суши блестел на солнце белый фасад большого отеля. Окружающий мир казался мирным и безмятежным. Эта полоска земли представляла собой Балестранд, к пристани которого подходил пароход. Над его красной трубой появилось облачко пара. Мгновение спустя горы отозвались далеким эхом пароходного гудка.

— Красиво, правда?

Я поднял голову. Рядом стоял Дахлер.

— Если не ошибаюсь, это Балестранд? — спросил я.

Он кивнул.

— Самое солнечное место во всем Согнефьорде. А эта гостиница называется Квикнес-отель. Она очень большая и полностью построена из дерева. Лучшая гостиница в Норвегии. У меня сохранилось много счастливых воспоминаний об этих местах. Кайзер обычно швартовал здесь свою яхту. — Он обернулся и кивнул на приземистый мыс по правому борту. — Это Вангснес. Если вы присмотритесь, то увидите там большую бронзовую статую. Когда-то я вскарабкался на самый ее верх.

Я отлично видел в бинокль это бронзовое изваяние человека на каменном пьедестале.

— Это памятник легендарному Фритьофу[2], который установил здесь Кайзер. Этот человек так мечтал о том, чтобы его не забыли. В Балхолме стоит еще один памятник — королю Беле, одному из викингов. Есть в викингах что-то вагнеровское. Если бы Гитлер больше путешествовал по миру, он бы тоже возводил здесь памятники.

— Здесь все выглядит таким мирным, — заметил я, снова переводя взгляд на Балестранд, на белые фронтоны крыш и балконы отеля.

— А вы ожидали, что здесь все дикое и ужасное? — Он покачал головой. — Согне ни дикий, ни ужасный. Не то что другие фьорды, поменьше.

— Подождите, пока мы не дойдем до Фьерландсфьорда, — произнес Санде.

Дахлер улыбнулся.

— Да, мистер Санде прав. Подождите, пока мы не войдем во Фьерландсфьорд. Вода там ледяная, а горы темные и ужасные. А в конце фьорда ледники Бойя и Суфель сползают прямо во фьорд. Я думаю, что Фьерланд вас не разочарует.